Какой была Афганская война. Рассказ ветерана

1 Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова»

Война в Афганистане, закончившаяся для нашей страны более двадцати лет назад, явилась темой значительного количества публикаций в прессе и специальной литературе. Однако даже сегодня нельзя с полной уверенностью сказать, что исследователю известны все аспекты противоречивой истории этого конфликта, ставшего для Советской Армии самым крупным и кровопролитным после Второй мировой войны. В ходе исследования была осуществлена попытка, опираясь на доступную литературу и различные виды источников (в первую очередь – устные), проникнуть в «человеческое измерение» войны в Афганистане 1979 – 1989 гг., показать ее через призму восприятия тех, кого в России и странах СНГ принято называть «афганцами».

устные источники.

«афганский синдром»

воин-интернационалист

вооруженный конфликт

ограниченный контингент советских войск в Афганистане (ОКСВА)

1. Афганистан живет в моей душе / сост. М.И. Титовец. - Екатеринбург, 2006. - 144 с.

2. Гай Д., Снегирев В. Вторжение. Неизвестные страницы необъявленной войны. - М., 1991. - 380 с.

3. Громов Б.В. Ограниченный контингент. - М., 1994. - 262 с.

4. Синявская Е.С. Военно-историческая антропология - новая отрасль исторической науки // Отечественная история. - 2002. - № 4. - С. 135-145.

5. Синявская Е.С. Человек на войне. Историко-психологические очерки. - М., 1997. - 232 с.

В современном мире, сложном и многогранном, вопросы, связанные с влиянием военных конфликтов на общество в целом и на отдельного человека как на его часть, остаются открытыми для обсуждения, а потому актуальными. Участие войск того или иного государства в военных действиях, особенно за пределами страны, может обернуться самыми различными последствиями. Война, неизбежно затрагивающая моральные и нравственные проблемы, способна коренным образом изменить отношение рядовых граждан не только к конкретным руководителям, но и к правящему режиму. При этом в обществе достаточно часто происходит дифференциация, критерием которой служит отношение к военным действиям в той или иной социальной группе. Остро ставится вопрос о приемлемости военных мер как средства решения проблем, непосредственно не связанных с обеспечением независимости и территориальной целостности государства, а участники конфликта помещаются в центр общественного внимания, причем нередко в роли так называемого потерянного поколения.

В различное время в социальной психологии появились термины «вьетнамский синдром», «афганский синдром», «чеченский синдром», обозначающие неспособность людей, прошедших «малые» войны, адаптироваться к условиям мирной жизни. Вывод очевиден: при изучении истории локальных конфликтов современности исследователь обязан учитывать, помимо собственно военных вопросов, все вышеизложенные аспекты в их взаимосвязи и взаимозависимости.

Война в Афганистане, закончившаяся для нашей страны более двадцати лет назад, явилась темой большого количества публикаций в прессе и специальной литературе. Однако даже сегодня нельзя с полной уверенностью сказать, что исследователю известны все аспекты противоречивой истории этого конфликта, ставшего для Советской Армии самым крупным и кровопролитным после Второй мировой войны.

В ходе изучения истории афганской войны были достаточно подробно освещены и проанализированы политические аспекты советско-афганских отношений до начала и в ходе конфликта, исследована тактика боевых действий ОКСВА и оппозиции, выявлены ошибки и недочеты в деятельности военно-политического руководства СССР и ДРА. При этом образу войны, созданному на страницах книг и статей, не хватает «человеческого измерения». По-прежнему существуют внушительные лакуны в изучении военной повседневности и гуманистических аспектов афганской войны. Кроме этого, не всегда ясно, как та или иная боевая операция, многократно проанализированная в трудах военных специалистов, оценивается ее непосредственными участниками, насколько различаются (или сходятся) представления о целях и средствах ведения боевых действий у командного состава и подчиненных. Исследователю важно понять, как человек осознает себя в гуще военных событий. О стремлении к подобному пониманию свидетельствует возросший в последние десятилетия интерес к военной антропологии, занимающейся изучением роли и места человека на войне, а также влияния конфликта на его сознание и мышление .

Целью данной статьи является попытка, используя доступные литературу и источники, проанализировать деятельность ОКСВА через призму восприятия участников и очевидцев событий, а также осуществить сравнение их точек зрения с мнениями, утвердившимися в историографии.

За последние два десятилетия исследователями был накоплен весьма значительный пласт самых различных источников о войне в Афганистане. Однако, как уже было отмечено, далеко не все аспекты и вопросы истории этой войны полностью раскрыты и изучены. Нужно подчеркнуть, что публикации документов, предпринятые в нашей стране и за рубежом, обладают существенным недостатком - отсутствием системности. Учитывая данное обстоятельство, нужно подчеркнуть ценность для историка источников личного происхождения, прежде всего мемуаров бывшего командующего 40-й армией Б.В. Громова , а также сборников воспоминаний, дневников, стихов и писем воинов-афганцев .

Необходимо отметить, что в арсенале ученых, изучающих современную историю, присутствует тип источников, потенциал и информативные возможности которых еще недостаточно оценены исследователями в нашей стране (ярким исключением, пожалуй, является изучение истории Великой Отечественной войны на основе анализа интервью ветеранов различных родов войск). Это - устные источники - беседы с участниками событий, которые организует и осуществляет профессионал-историк.

Безусловно, огромный интерес в этом плане представляют воспоминания участников войны в Афганистане. Именно сейчас, когда за плечами этих людей весьма солидный жизненный опыт, а острота эмоционального восприятия все чаще уступает место стремлению проанализировать происходившие когда-то события, наступил момент для подробного и тщательного, а главное, объективного изучения устных источников по истории афганского конфликта.

В 2003-2005 гг. на историческом факультете Тверского государственного университета было начато исследование «Афганская война глазами участников и очевидцев». Для проведения исследования был разработан путеводитель - примерный план интервью, в котором определены наиболее важные темы и сформулированы ключевые вопросы. Всего за период с ноября 2003 по апрель 2005 года было выявлено и опрошено более 40 респондентов различных категорий: офицеры, рядовые, медперсонал и т.д.

Необходимо подчеркнуть, что взгляд на боевые действия через призму восприятия рядовых солдат и командного состава - это лишь один из многочисленных аспектов исследования военно-исторической проблематики. Широкое использование устных источников открывает перспективы для глубокого анализа гуманистических вопросов военной истории, роли и места человека на войне, расширяет спектр применяемых исследователями методологических приемов. Оно позволяет также подробно рассмотреть бытовые стороны военных действий, сформировать у историка и читателя представление о «повседневности» войны.

Следует отметить, что устные воспоминания воинов-интернационалистов наиболее информативны по вопросам, интересующим современных исследователей. Как правило, участники конфликта в Афганистане охотно делятся данными о бытовых, повседневных сторонах своей жизни, печалях и радостях служебных будней. При этом каждый бывший солдат или офицер даже после его занесения исследователем в какую-либо условную группу остается яркой индивидуальностью с присущим ей отношением к той или иной проблеме, со своими особенностями мировоззрения и предпочтениями памяти. Умение разглядеть конкретного человека, распознать личность в массе записанных разными способами текстов - это одна из тех важнейших задач, которые стоят перед историком, изучающим любой аспект жизнедеятельности общества, в том числе военное столкновение. С другой стороны, необходимо подчеркнуть, что использование устных источников не отменяет обязательности общепринятых методологических принципов исторического исследования - объективности, системности, научности и историзма.

Анализ особенностей ведения боевых действий - задача, достаточно сложная для гражданских специалистов. С другой стороны, изучение истории войн вообще и войны в Афганистане в частности невозможно без обращения к сугубо военным аспектам, так как в противном случае исследователь вынужден отказаться от понимания самой сущности вооруженного конфликта, упускает одну из важнейших его составляющих. Вопросы об особенностях боевых действий были заданы (в различных вариантах) всем респондентам, участвовавшим в проекте.

Необходимо учитывать, что большинство респондентов получили опыт боев в Афганистане уже в середине (реже - в начале) 1980-х годов. К этому времени командование ОКСВА учло многие ошибки, допущенные в 1979 году, когда в азиатскую страну была введена, по сути, «европейская» армия, поначалу не обладавшая ни специальным снаряжением, ни тактическими навыками, необходимыми для проведения операций в столь непривычных природно-климатических условиях. Именно длительная подготовка и активная агитационно-пропагандистская работа с личным составом стали одной из причин того, что абсолютное большинство опрошенных участников войны восприняло факт их отправки в совершенно незнакомую страну достаточно спокойно. Касается это не только кадровых офицеров (война была для них работой), но и солдат срочной службы. Опыт, пусть даже полученный в поединках с «условным противником», вселял в людей определенную долю уверенности.

Важно отметить, что тактика советских войск на протяжении войны постоянно совершенствовалась, изменялась под влиянием различных обстоятельств. Постепенно «оттачивались» наиболее эффективные методы борьбы против моджахедов, многие офицеры научились минимизировать потери в своих частях, смещались акценты в боевой подготовке солдат. Больше внимания уделялось уничтожению караванов с оружием и боеприпасами, переправлявшимися через границу с Пакистаном.

С другой стороны, эффективность выполнения задач, поставленных перед частями и соединениями, зависит не только от уровня тактической подготовки личного состава, оснащенности войск современной боевой техникой и необходимым снаряжением. Важным аспектом является физическое и психологическое состояние как рядовых бойцов, так и командного состава. Данные показатели, в свою очередь, находятся в прямой зависимости от отношения руководства вооруженных сил страны к своим подчиненным, уровня финансирования тыловых служб и степени слаженности и четкости их действий. Именно эти службы отвечают за налаживание быта военнослужащих, который также явился объектом внимания для автора. Так, например, за годы пребывания советских войск в Афганистане проблема их снабжения всеми необходимыми видами продовольствия так и не была решена на должном уровне, хотя нужно подчеркнуть, что определенные положительные сдвиги, касавшиеся, прежде всего, состава сухих пайков, были осуществлены усилиями тыловых служб.

Кроме того, изучение истории локальных конфликтов, как уже отмечалось выше, подразумевает применение междисциплинарного подхода. Участие в боевых действиях самым непосредственным образом отражается на системе ценностей индивида, его представлениях о жизни и ее смысле, разрушает привычную структуру межличностных взаимоотношений. Исследователю важно понять изменения, происходящие в сознании человека на войне, а также попытаться проследить влияние данных изменений на изложение событий респондентами.

Проанализировав высказывания участников афганского конфликта, а также опубликованные документы и материалы о боевых действиях ОКСВА, автор пришел к следующим выводам.

Качество боевой подготовки в частях контингента оценивается респондентами достаточно высоко, однако необходимо учитывать, что большинство из них принимало участие в войне в середине и во второй половине 1980-х гг. При этом стоит отметить существенную эволюцию, которую претерпела система подготовки личного состава за время конфликта. Изменения в данной системе, отмеченные военными специалистами, подтверждаются и рядовыми участниками войны. Необходимо также подчеркнуть приспособляемость советских солдат и офицеров к непривычным для них условиям службы и ведения боевых действий.

Техника и вооружение, применявшиеся советскими войсками в Афганистане, характеризуются участниками войны как вполне соответствовавшие уровню своего времени. Гораздо больше нареканий вызвали предметы индивидуального снаряжения, что стало причиной появления различных «самоделок» и активного использования трофейных вещей. Данный аспект подробно отражен в рассказах участников конфликта.

Несмотря на существенные различия в оценках эффективности тактических приемов, использовавшихся частями ОКСВА, и соответствия им уровня боевой подготовки, автору данной работы не удалось обнаружить принципиальной критики методов управления войсками и организации боевых действий. Документы и свидетельства участников войны показывают серьезные изменения тактики, инициированные командованием 40-й армии, благодаря которым произошло определенное снижение потерь личного состава и боевой техники.

Условия проживания и питание солдат и офицеров 40-й армии оцениваются участниками войны по-разному, однако преобладают нейтральные оценки. Данное обстоятельство можно объяснить постепенной приспособляемостью человека к военным условиям и, если речь идет о кадровых военных, относительно невысокой требовательностью к нормам армейской жизни.

Необходимо отметить, что неоправданный расчет руководства СССР на кратковременность пребывания советских войск в Афганистане и неопределенность их правового статуса негативно повлияли на обустройство частей и соединений ОКСВА, а также на их снабжение необходимыми продовольствием, обмундированием и медикаментами.

Из доступных источников и литературы следует, что многие проблемы, связанные с работой тыловых служб контингента, решались с разной степенью успеха как путем эволюции системы снабжения, так и самими солдатами и офицерами, каждый из которых в меру своих сил и возможностей старался выходить из сложившейся ситуации.

Устные источники, полученные в результате проведения опросов в 2003-2005 годах, по информативности в гуманистической сфере службы солдат и офицеров ОКСВА существенно превосходят опубликованные ранее документы и материалы. Как уже отмечалось выше, это может объясняться постепенным переосмыслением самими «афганцами» многих «неудобных» вопросов, связанных со спецификой войны в Афганистане. Сказывается также отсутствие в наши дни ярко выраженной социально-политической значимости афганской проблемы. Война становится историей даже для ее непосредственных участников.

Несмотря на существенные различия во мнениях респондентов по поводу влияния военных действий на человека и его сознание, среди участников конфликта можно выделить категорию людей, относящихся к войне вообще (а к афганской войне - в частности) как к работе, имеющей свои особенности. Их нейтральные оценки противоположны воспоминаниям тех бывших солдат и офицеров, для которых война стала событием, коренным образом поменявшим жизненные установки и искалечившим судьбы.

Отсутствие ясного и четкого понимания целей пребывания советских войск в иностранном государстве приводило к резкому снижению морального духа личного состава контингента, что, в свою очередь, влекло за собой многочисленные нарушения закона по отношению как к местному афганскому населению, так и к сослуживцам. Данное обстоятельство отмечается большинством опрошенных участников военных действий.

Сделанные выводы показывают, что обобщать материалы опросов достаточно сложно, спектр мнений респондентов чрезвычайно широк. Участник конфликта при ответе на стандартные вопросы способен показать свою индивидуальность, вскрыть давние переживания, извлечь из памяти почти забытые подробности своей военной биографии. Данное обстоятельство позволяет устным источникам становиться более информативными (по сравнению с уже опубликованными материалами) по тем вопросам, которые по разным причинам считаются «неудобными», мало афишируемыми. Именно в этом заключается их ценность для исторической науки.

С другой стороны, необходимо подчеркнуть общность взглядов воинов-афганцев на многие аспекты, связанные непосредственно с боевыми действиями. Так, почти полное единодушие наблюдается в оценке техники и вооружения, использовавшихся в ОКСВА, никто не обвиняет своих непосредственных начальников в бездарном управлении войсками или в несовершенстве тактики, используемой в боях частями и соединениями 40-й армии. Воспоминания ветеранов конфликта часто опровергают многие положения из той волны критики, которая была обрушена на действия советских войск в Афганистане на рубеже 1980-1990-х годов. По всей видимости, материалы опросов подтверждают тот тезис, что война была не проиграна армией. В подобном конфликте без определенных целей и замысла в принципе невозможно победить. Временный триумф в противостоянии с фанатично настроенным и уверенным в своей правоте противником (а данная уверенность по многим критериям вполне может считаться оправданной) всегда сомнителен. «Тактика без стратегии» - именно так охарактеризовали боевые действия ОКСВА Д. Гай и В. Снегирев . В итоговом результате и последствиях войны не виноваты солдаты и офицеры, честно выполнявшие свой воинский долг.

Исходя из рассказов воинов-интернационалистов и других источников, можно сделать вывод об уникальной приспособляемости человека к военным условиям. Люди адаптируются не только к тяжелым бытовым условиям - землянкам, кишащим крысами, душным модулям с окнами, забитыми фанерой, к сухой перловке и задохнувшемуся в полиэтилене куску хлеба. Участники войны, пусть и не без исключений, почти обыденно воспринимали многочисленные случаи жестокости, унижений, расправ над пленными и мирным населением. Подобное отношение можно встретить не только у тех, для кого военное ремесло было лишь одной из профессий. Неприятие совершенно непривычных молодым ребятам из СССР местных обычаев, постоянное ощущение опасности и неуверенности в следующем шаге заставляло вчерашних школьников и курсантов меняться как внешне, так и внутренне. Смещение привычной для «гражданки» шкалы ценностей приводило не только к росту преступности в контингенте, но и к тяжелым душевным травмам большинства будущих респондентов. «Афганистан болит в моей душе» - лейтмотив всех лет, прошедших после вывода советских войск из страны.

При этом участники войны, несмотря на все связанные с ней сложности, пытались даже в зоне ведения военных действий оставаться людьми, имеющими свои, пусть небольшие, радости, ценящими чистоту и уют там, где их, казалось бы, не может быть в принципе.

Необходимо отметить, что исследование, проведенное на основе устных рассказов тверских ветеранов войны в Афганистане и доступной литературы, а также опубликованных документов и материалов, является лишь небольшой частью того планомерного и всестороннего изучения военно-исторической проблематики XX-XXI веков, которое требует колоссального труда современных деятелей науки. Осознание мотивов поведения человека на войне и после ее окончания способно помочь в организации процесса адаптации представителей потенциально «потерянного» поколения к реалиям нормальной, мирной жизни.

В связи с этим нужно подчеркнуть перспективность изучения истории афганской войны не только путем поиска новых архивных документов (хотя важность данного направления работы неоспорима), но и с привлечением все более широкого круга устных источников.

Статья подготовлена при поддержке Федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 гг. Соглашение № 14.А18.21.0052 от 12.07.2012 г.

Рецензенты:

Шаповалов Владимир Анатольевич, доктор исторических наук, профессор кафедры российской истории НИУ «БелГУ», г. Белгород.

Мошкин Александр Николаевич, доктор исторических наук, профессор кафедры российской истории НИУ «БелГУ», г. Белгород.

Библиографическая ссылка

Цель:

Способствовать формированию патриотизма, как качества личности будущего гражданина через памятные события военной истории России.

Задачи:

1. Способствовать знакомству с событиями истории войны в Афганистане.
2. Познакомить учащихся школы с воинами – интернационалистами, живущими на поселке; представить результаты поисково-исследовательской работы.
3. Способствовать формированию уважения к участникам военных боевых действий.
4. Способствовать формированию патриотизма через прослушивание стихов, песен и просмотр фрагментов кинофильмов, связанных с темой Афганской войны.

Оборудование: компьютер, проектор, экран, гитара.

Ход мероприятия

Ученик 1: “Разговор с “Афганцем” (автор -Виктор Третьяков, Москва.)

С тобой мне трудно, Сашка, спорить о войне.


С тобой мне трудно, Сашка, спорить, говорить
Ведь ты домой вернулся с красною нашивкой.
А я давно считаю ту войну ошибкой.
Не дай нам бог такую снова повторить.
Но вот глаза твои... Как с ними говорить?
И ты расскажешь мне про горы и Шинданд.
Про то, как гибли рядовые и сержанты.
И как сейчас ты слышишь в спину: "Окуппанты!"
И с болью крикнешь – Ну какой я оккупант?
Да я ж, не спорю, не терзай себя, сержант.
Я знаю, Саня, что ранение не вдруг.
Ты свято верил, что Афгану помогаешь.
И что тем самым нашу родину спасаешь
От посягательства из вне враждебных рук –
Так объяснял тебе товарищ политрук.
И не стереть следы осколков на руках,
Как не стереть тебе из памяти былого.
Прости. Я больше не скажу худого слова.
И мы украдкой прячем слезы впопыхах.
Но говорим, увы, на разных языках.
Проклятьем станет им число тринадцать тысяч.
И на какой стене их имена нам высечь,
Чтоб эта боль не повторилась никогда.
Пусть будут прокляты застойные года.
С тобой мне трудно, Сашка, спорить о войне.
Ведь для меня Афганистан – позор державы.
А для тебя Афган – судьба. И кто тут правый –
Не разобрать. И ты обидчивей вдвойне,
Что долг отдал, а я так грубо о войне.

Учитель: Многие слышали такие фразы “Он афганец”, “Он воевал в Афганистане”, “Он воин – интернационалист”. Что означают эти слова? Когда была война в Афганистане? Как связанным с Афганистаном оказался Советский Союз? Почему и за что погибали в афганской войне русские солдаты и офицеры?

Кому нужна была эта война?

(Продолжение Презентации – Приложение 1 )

Ученик 3: 27 декабря советские десантники штурмом взяли дворец Амина, в ходе этой операции Амин был убит, во главе государства встал Бабрак Кармаль.

Ситуация в Афганистане была осложнена тем обстоятельством, что само афганское общество оказалось расколотым на две части, одна из которых воспринимала вмешательство СССР, как союзную помощь, а другая, как интервенцию.

Противников кабульского правительства называли моджахедами или душманами. Они получили поддержку от Пакистана, Саудовской Аравии и США.

Учитель: В абсолютном своем большинстве “ограниченный контингент” в Афганистане составляла, молодежь, попавшая на войну чуть ли не со школьной скамьи.

Люди, не имевшие почти жизненного опыта неожиданно, оказались в чужой стране, в непривычной враждебной среде, в экстремальных обстоятельствах.

(Звучит песня “Письмо сестренке” ансамбля бывших воинов-афганцев “Голубые береты” в исполнении учащихся школы (Приложение 3 )

Учитель: Давайте послушаем отрывки из писем наших земляков, которых нет рядом с нами, которые погибли на суровой афганской земле. Письма, которые отражают их чувства, мысли.

Ученик 3: Милованов Сергей Александрович: “Привет из Афганистана! Здравствуй, мама! С горячим солдатским приветом к тебе Сергей. Письмо твое получил, за которое большое спасибо. Напишу немного о себе: я жив и здоров. Служба идет нормально, еще немного и приду домой, так что картошку и на меня сажайте. Мама, одним словом, все хорошо. За меня не беспокойся. Береги свое здоровье для внучат, ведь их у тебя столько будет! Погода здесь нормальная, много зелени. Я уже успел загореть, дома так ни разу не загорал. Днем солнце жарит, а ночью прохладно бывает. Вот, наверное, и все, что я хотел написать. Мама, передавай большой привет всем, кого я знаю, и кто меня помнит, До свидания. Жду ответа, Сергей. Мама, еще раз прошу, за меня не волнуйся, скоро увидимся”.

Какой любовью и нежностью наполнено письмо, заботой не о себе, а о маме. Это письмо солдата, находящегося в центре боевых действий. Они писала эти письма и были тогда живы.

Ученик 4: Казаков Анатолий Евгеньевич: “Нинушка, дорогая! Прости, что сразу не сказал тебе всей правды. Никак язык не поворачивался, и сейчас так об этом писать не хочется, я ведь знаю, какая ты у меня, реветь постоянно будешь. В общем, завтра мы убываем в Афганистан...” Он погиб на 12 день пребывания в Афганистане.

Ученик 5: Гордов Леонид Андреевич: “Здравствуйте, мама, Маруся и все наши. Извините, что долго не писал, Сейчас нахожусь крупных на крупных учениях и еле выбрал возможность написать одно это письмо... А уж сейчас не взыщите!” Это письмо написано за 2 месяца до его смерти. Родные узнали, что Леонид служил в Афганистане только тогда, когда привезли цинковый гроб.

Ученик 6: Грядушкин Сергей Анатольевич: “.. .Мама, не надо зря лить слезы и оплакивать меня, ведь я не навечно ушел служить, а всего лишь на 2 года, зря не волнуйся за меня и я обязательно приду. Крепко-крепко целую, ваш сын Сергей”. Письмо было написано 14.03.81, а на следующий день он погиб.

Ученик 7: Гальченко Сергей Васильевич: “...Мама, еще раз тебя прошу, не переживай, ничего страшного со мной не случится. Ведь я везучий и попал в хорошее место!” В Афганистан он прибыл 20 июня 1982 г., 22 июня написал письмо, а уже 28 июня его отправили домой в цинковом гробу.

Ученик 8: Севастьянов Алексей Иванович: “... Дорогая моя мама! Разреши мне от всего сердца поздравить тебя с наступающим 1985 годом. Тебе самого доброго, мама! г. Кабул, ДРА, 12.12.1984.” Он торопился с новогодними поздравлениями, словно боялся не успеть. Эту открытку родители получили вместе с “похоронной”.

Ученик 9: Стихотворение Алексегеза “Смерть солдата”, Москва 2002

Вчера был бой и он был страшен,
Но мы смогли сдержать врага
Осталась лишь треть роты нашей
И лучший друг погиб тогда...

В горах совсем нам не знакомых,
Где к солнцу тянется трава
Остался он, в дали от дома,
И встретил смерть простой солдат

И скоро в дом с резным окошком,
Где мать-старушка сына ждет,
Придет соседка прямо с почты
И похоронку принесет....

Заплачет мать прочтя повестку,
К своей груди кота прижмет
И молча в дом войдет невеста
Увидит мать и все поймет...

Один лишь дом, в одной деревне
А сколько их по всей стране?
Где мать одна – ей в доме тесно
А сын остался на войне.....

Учитель: Почтим память погибших солдат и офицеров минутой молчания….

Ученик 9: “Где ты, ноль двадцатый?” (автор Сергей Кошман”)

Замер ключ внезапно
На последней точке.
Смерть вонзилась в сердце
Пулеметной строчкой.
В онемевших пальцах
Ложе автомата
И зовут в эфире:
Где, ты “ноль двадцатый”?
А в глазах угасших
Неба синь и звезды.
Мать вдали заплачет,
Прислонясь к березе.
Пулей грудь пробита,
Песня не допета.
Где ты, “ноль двадцатый”?
Смерть не даст ответа.
Где ты, “ноль двадцатый”?
Тишина в эфире,
Словно все убито
В этом странном мире.
Словно все оглохло
В пламени и дыме:
Там отцы остались
Вечно молодыми...
В бронзе обелисков
Встали над планетой.
Русские мальчишки
Юностью бессмертной.

На экране фрагмент фильма “Девятая рота” режиссера Федора Бондарчука; под песню Алексея Хворостяна “Я служу России” (Приложение 4 ) .

Ученик 1: Трудной была война... Душманы успешно использовали ракетные установки, вели партизанскую войну, сотрудничали с местным населением.

Ученик 3:

Человек склонился над водой
И увидел вдруг, что он седой
Человеку было 20 лет.
Над лесным ручьем он дал обет:
Беспощадно, яростно казнить
Тех убийц, что рвутся на восток
Кто его посмеет обвинить,
Если будет он в бою жесток?

Учитель: Особенностью афганской войны была массовая и искренняя религиозность местного населения. Восточные традиции и религиозный фанатизм проявлялись во всем поведении моджахедов: убить и надругаться над его трупом считалось особой доблестью. Для них шурави, так они называли русских солдат, были врагами святой веры, и война с ними считалась священной, получившей благословение Аллаха.

У солдат возникал вопрос: зачем мы здесь? И постоянно приходило понимание того, что этот мир, живущий по особенным законам, нужно оставить его в покое, дать возможность решить все проблемы самостоятельно, не влезая “в чужой монастырь со своим уставом”. Да и афганцы заявляли вполне откровенно: “Уходи, шурави. Мы сами разберемся. Это наше дело”.

(на экране Презентация – Приложение 5 )

Соваться в Афганистан было делом заведомо проигрышным и безнадежным. Вот только расплачиваться за недальновидность советского руководства пришлось солдатам, офицерам, их детям, матерям.

На войне есть такие законы, что “приказы не обсуждаются, их надо выполнять”.

15 февраля 1989 г., стал днем, когда кончился счет потерям наших солдат, офицеров, служащих. А итог печален. Более 13 тысяч матерей не дождались своих сыновей, не услышали они: “Мама, я пришел...”

Ученик 2: После вывода войск их Афганистана республика в Афганистане продержалась 3 года. Она могла бы продержаться и дольше, если бы Ельцин не поддался уговорам американцев и не занял сторону моджахедов. Были прекращены поставки оружия, топлива. Вскоре пал Кабул, казнен Наджибыла.

Командующий 40-й армией генерал Борис Громов сказал журналистам в интервью, что помощь советских войск афганскому народу была нужна. Через 15 лет в интервью заявил, что советские войска предупреждали появление супертерроризма. Что свершилось, то свершилось.

Отмечая 20-летие вывода советских войск из Афганистана, мы склоняем головы перед павшими и гордимся теми, кто вернулся.

Ведущая: Мы знакомим вас сегодня с воинами – афганцами, матери которых оказались счастливыми, они дождались своих сыновей. Эти воины афганцы живут рядом с нами. Кто они?

Встреча с приглашенными воинами – афганцами. Воинов-афганцев представляют на встрече учащиеся школы – их дети, племянники.

Выступление воинов-афганцев.

Поздравление воинов-афганцев, вручение памятных подарков.

Источники и литература:

1. Данилов А.А. “История России”, издательство “Просвещение”, Москва, 2008 год.
2. Сороко-Цюпа О.С . “Всеобщая история. Новейшая история”, издательство “Просвещение”, Москва, 2007 год.
3. Безбородов С.Б. “История России. Новейшее время 1945–1999”, издательство “Астрель”, Москва, 1999 год.
4. “Книга памяти. Афганистан. 1979–1989”, Кемерово, 2005 год.
5. Агапова И.А. “Мы – патриоты”, издательство “ВАКО”, Москва, 2006 год.
6. Савченко Е.В. “Мир школьных праздников”, издательство “5 за знания”, Москва, 2005 год.
7. Б. Громов “О выводе советских войск из Афганистана”, газета “Комсомольская правда” от 10 ноября 1989 года.
8. Информационная поддержка на сайте “Афганская война”.
9. Фрагменты фильма “Девятая рота”, режиссер Федор Бондарчук.

Русский — это не вопрос крови. Русским можно стать. Есть даже такое слово «обрусеть».
Об одном из русских, на этот раз «пуштунской национальности», мне рассказали во время поездки на Донбасс.

Этого воина России зовут Абдулла. Он снайпер, недавно перенес тяжелейшее ранение — лишился обеих ног. Но он не собирается ни сдаваться, ни унывать.

Воин Новороссии

Афганец Абдула: «Если мы не поможем русским на Донбассе, то кто потом поможет нам?»

На всех фронтах ЛДНР сегодня - относительное затишье. Война политтехнологически трансформирована в условное перемирие, подморожена, но граница, как всегда, кровоточит. С украинской стороны постоянны провокации, обстрелы, разведывательно-диверсионные вылазки. Пресекая одну из таких вылазок, получил тяжелейшее ранение (лишился ног) известный в республиках боец-разведчик и активист ряда общественных организаций, апологет Красной Империи - СССР-2, мусульманин левых взглядов Рафи Джабар, позывной - «Абдула». Воин афганского происхождения, пуштун по крови, русский по духу. Он, как и все воюющие в Новороссии добровольцы разных национальностей, руководствуется принципом: Россия или исчезновение, Империя или смерть.

«ЗАВТРА». Вопрос первый - традиционный: как и когда для тебя началась эта война?

Абдула. Эта война для меня началась очень давно. В 1985 году по межправительственному соглашению между СССР и Демократической республикой Афганистан в Союз вывезли 4,5 тысячи детей. Каждого из нас целовала у трапа самолёта жена Бабрака Кармаля - председателя Революционного совета нашей республики. У каждого из нас было два паспорта: на человека из бедной, никому не известной семьи и настоящий паспорт. Секретили потому, что почти все мы были из семей военно-политической элиты ДРА.

Отец мой, Абдул Джабар - учитель, активист Народно-демократической партии Афганистана, участник Апрельской революции 1978 года. Его направили в Кундуз, избрали мэром, потом он возглавил провинцию Бадахшан. Там он был зверски убит моджахедами. А троюродный мой дядя - Гульбеддин Хекматияр («Мясник Кабула») был лидером Исламской партии, воевал против советских войск, позже стал премьер-министром, а в 2003 году по инициативе США объявлен «глобальным террористом» и внесён в «чёрный список» ООН.

В Союзе нас воспитывали в специнтернатах под присмотром КГБ и афганской спецслужбы ХАД. Отношение к нам было наилучшее, учили нас основательно, без идеологических ограничений. Историю нашей страны преподавали во всей полноте, включая основы ислама. Ставилась цель воспитать плеяду идейных специалистов: врачей, военных, чиновников, - которые создадут в Афганистане справедливое общество, выведут страну из феодально-архаического тупика. Я очень благодарен русским учителям. Они привили нам любовь к Империи, к тому, что великий - один из наиболее мной почитаемых мыслителей - Константин Леонтьев, назвал «цветущей сложностью».

С первых дней Русской Весны я внимательно следил за всеми событиями. И настал день, когда я понял: здесь может повториться то, что происходило в Афганистане. Война на Донбассе - только начало, прелюдия, а цель тех, кто стравливает народы, ясна: перекинуть войну на территорию России.

Я не хотел такой судьбы для страны, которая стала мне второй Родиной. Ты знаешь, для многих бойцов то, что происходит в Новороссии, - это продолжение войны против нацизма, которую вели их деды и прадеды во время Великой Отечественной, а для меня здесь - продолжение той войны, которая была в Афганистане. Ведь и там, и здесь кровопролитие вызвано одними и теми же внешними силами. Там одни афганцы убивали во славу Аллаха других афганцев, стремившихся к заповеданной Пророком справедливости. Здесь одни русские, считающие себя «европейцами», убивают других, не желающих предавать свою русскость, своё историческое предназначение. Если мы не поможем русским на Донбассе, то кто потом поможет нам?

Российскую империю скрепляла монархия - все были подданными и принимали Белого Царя как Защитника от внешнего и внутреннего произвола и, пока монарх выполнял свою функцию - никто в его праве на самодержавную власть не сомневался. Советское общество объединяла идеология и до тех пор, пока идеи равенства и справедливости разделяло большинство, а правящая партия действительно старалась эти идеи воплотить - СССР был несокрушим. Новую Россию ничего не объединяет, кроме личности Владимира Путина и стремления россиян к самосохранению, они на историческом опыте убедились: крах государства (даже такого несовершенного, как теперешнее) - приведёт к уничтожению этносов, объединившихся в этом государстве.

Всем, кто внимательно следит за происходящим в мире - всё уже понятно. В Новороссии - не локальный конфликт, здесь идёт война за физическое выживание народов, связавших свою судьбу с Россией. Сюда ехали и едут в тоске по Русской Империи, без которой не будет на планете ни казахов, ни русских, ни дагестанцев, ни украинцев, ни татар, ни якутов…

«ЗАВТРА». В ту пору было много эмиссаров, которые вербовали мусульман РФ для участия в различных войнах против «неверных». Встречались ли тебе те, кто соблазнился перевранной экстремистскими толкователями идеей джихада и уехал воевать за великий халифат?

Абдула. Прошу обратить внимание: среди арестованных эмиссаров ИГИЛ (организация, запрещенная в РФ. - Ред.) и других организаций, занимавшихся вербовкой на территории РФ, не было афганцев. Насколько мне известно, ни один из живших в России афганцев не поддался на игиловскую пропаганду и не воюет за халифат ни в Сирии, ни в других местах. Почему? Всё просто: на своей исторической Родине мы уже видели, к чему приводят призывы к чистоте веры. Нас нагло обманули: русские безбожники всё разрушат, запретят изучать Коран, будут растлевать женщин, отберут у всех землю. Тогда мы поверили, а сейчас у нас, афганцев, выработался иммунитет. Нас уже тошнит от всяких спекуляций на темы защиты чистоты веры и халифата.

«ЗАВТРА». У тебя на эти темы были дискуссии с мусульманами других национальностей, коренными россиянами?

Абдула. Да, конечно! С кем только не схватывались - от татар до дагестанцев. Деление чёткое: одни навсегда с русскими и страной, в которой родились, другие - таких меньшинство - считают себя угнетёнными и верят любому бреду эмиссаров. Объясняется это тем, что у них нет опыта обмана и кровавого разочарования, какой есть у нас. Они ещё не видели горя. Не голодали до колик в желудке. Не ютились в лохмотьях, грязные и вшивые, вместе с крысами в Аллахом забытом кишлаке, где мечтают не о кроссовере или смартфоне - о глотке чистой воды. Не работали до кровавых волдырей на ладонях камнетёсом за один доллар в сутки. Они - сытые, хорошо одетые, образованные - хотят романтики, внушают себе, что в России плохо, а в иллюзорном халифате им будет хорошо…

Это вечная проблема неофитов: только начал знакомиться с Кораном - и сразу пламенная устремленность к сокрушению «неверных», фантазии о джихаде; радикализм там, где требуется терпеливое, вдумчивое, длительное постижение. Они не понимают, что Коран - Откровение, необъятное для человеческого восприятия, и можно лишь капля за каплей впитывать кораническую мудрость. Созидать свой внутренний мир и, согласно учению Пророка, обустраивать мир внешний - это тяжело и мучительно, требует реального самоотречения, а пойти убивать и за чьи-то интересы быть убитым - это просто, ума и воли для этого не требуется. Сказано же в Коране: «Сражайтесь на пути Аллаха с теми, кто сражается против вас, но не преступайте границ дозволенного. Воистину, Аллах не любит преступников». Спрашивал я околдованных эмиссарами кандидатов в «шахиды» - разве в России кто-то против вас сражается, закрывает мечети, запрещает хадж? Нет ответа…

«ЗАВТРА». Ты здесь с мая 2014 года, постоянно на передовой. Какой бой для тебя стал знаковым, высвечивающим суть этой войны?

Абдула. Знаковый и самый мне запомнившийся - это бой в аэропорту 26 мая, вскоре после моего приезда. Наша группа (28 добровольцев-чеченцев и я, тогда уже замкомандира) пришла на помощь донецким братикам. Расположились на крыше нового терминала. Смотрю: на крыше старого терминала встаёт в полный рост украинский десантник-снайпер (там была Кировоградская бригада ВДВ). Я тоже встал в полный рост… помню, думал о том, что за человек передо мной, есть ли у него семья, понимает ли он - против кого и за что воюет. И в это время он начал делать круговые движения рукой… Я сначала не понял, в чем дело, а минут через пять прилетели со стороны Авдеевки шесть вертолётов, и стало ясно: он предупреждал нас - прячьтесь!

Вертолёты попёрли в атаку, (никаких ПЗРК у нас тогда в помине не было) и - одновременно с огнём со старого терминала из АГС, пулемётов, СВД, гранатомётов, «зушек» - выработали по нам весь боекомплект. Зрелище было ого-го, ощущения - самые бодрящие! У нас - один погибший и трое раненых. «Вертушки» исчезли, начался длительный бой. Там я понял, что такое реальное мужество и боевое братство, когда все действуют согласованно, в доли секунды ориентируясь, жертвуя собой ради товарищей. Знаковым тот бой я считаю вот почему. В нём участвовали русские и чеченцы, которые когда-то в Чечне сражались друг с другом. Поначалу их отношения были о-очень напряжёнными. Но, как только начался бой, появился первый раненый - всё вмиг изменилось… Люди, которые испытывали взаимную ненависть, - теперь готовы были отдать жизнь, только бы спасти того, кто недавно для них был врагом. Когда русские вытаскивали раненых чеченцев - все ликовали, кричали: «Аллах акбар!» и «Христос воскресе!» Тогда я прочувствовал на своём опыте: боевое братство - это и есть суть Империи, её смысловое ядро.

«ЗАВТРА». Кого из встреченных на этой войне бойцов ты вспоминаешь чаще всего и почему?

Абдула. В 2015 у Ясиноватой я попал к неординарному командиру, позывной - «Крест». Он и сейчас воюет, передовая стала для него домом. Это его бойцы за два дня зашли на «промку» (Авдеевская промзона) и с тех пор дальше никто ни на метр не смог продвинуться. Крест взял меня с собой в разведку. Я думал, что я уже достаточно опытный воин, но, глядя на работу Креста, понял, как много ещё мне нужно учиться. Меня оставили замыкающим, а я не улавливал, когда нужно смотреть за тылом, как при неожиданных перемещениях правильно держать дистанцию, и в какой момент переключиться на сигналы разведчиков и точно по их сигналам действовать. Группа Креста работала виртуозно: согласованность просто телепатическая, чутьё на мины и растяжки - волчье, ориентация - как у летучих мышей, реакция на приближение противника - мгновенная, огонь по врагу - экономный и точный, как в тире. Киношные американские спецназовцы, в сравнении с мастерством Креста, - просто мальчишки, в пейнтбол играющие. Крест мне потом сказал: «Ещё один „косяк“ - и в разведку больше не пойдёшь». Но «косяков» больше не было, я сделал выводы. Крест научил меня главному - умению правильно оценивать обстановку на поле боя, мгновенной мобилизации психической энергии, включению на полную мощь всех нужных в данный момент способностей.

Многому научился и у нашего бойца, фамилия Лазаренко, позывной - «Росс». Он - боль сердца моего. Севастопольский, служил в украинской армии, в 2014 перешёл на нашу сторону, разведчик в четвёртом поколении, его дед - основатель «Каскада». Погиб он в аэропорту, в ситуации, о которой я не могу пока рассказывать. В последние перед смертью мгновения он, страшно раненый, невероятным усилием сделал своё лицо умиротворённым, почти радостным. Никогда больше не видел я такого преображения… Росс, христианин, хорошо знал историю Ислама. Помню, на чей-то вопрос, не боится ли он смерти, улыбнулся, ответил хадисом: «Место в Раю, маленькое как ресница, лучше, чем весь этот мир и всё, что находится в нём».

Он был - Воин. Настоящий. Некоторые за всю жизнь не совершат столько, сколько он успел на этой войне. Один только пример приведу, и всё будет ясно. В мае 2014 года во время боёв за Карловку появился у нацистов батальона «Донбасс» снайпер-профи. Многих наших убил, урод… А у нас из профессионалов были тогда только два экс-"альфовца" без реального опыта антиснайперской борьбы и - Росс. Он вычислил лёжку снайпера, бухнул туда «Вог», продырявив шифер, а в дыру ещё закинул «Вог».

Я благодарю Бога за то, что встретился с такими людьми, как Крест и Росс, воевать вместе с ними - великая честь. Я счастливый человек, у меня много таких братьев, настоящих Воинов.

Геннадий Дубовой

P.S. Выпуск донецкого канала, где рассказывается об Абдулле.

Он уходил в армию из одной страны – вернулся совсем в другую. Как шутит председатель Союза ветеранов Афганистана Республики Казахстан Шарип Утегенов, пока был в Афганистане, «похоронил» Брежнева, Андропова, Черненко и двух министров обороны СССР – Устинова и Соколова. Правда, шутка эта получается с оттенком горечи…

ПРИШЛИ СО СВОИМ УСТАВОМ

В Афганистан я попал по призыву в армию. День призыва я запомнил навсегда. Это было 10 ноября 1982 года – день смерти Брежнева. Тогда, еще находясь в Чимкенте, мы знали, что отправляемся в Афганистан.

Если говорить об афганской войне в самом ее начале, то контингент советских войск местные воспринимали нормально. Ведь мы там строили школы, оказывали гуманитарную помощь и защищали наше посольство, стратегические объекты. Но в феврале-марте 80-го года уже начались нападения на наши колонны, военные городки, и поэтому была разработана программа превентивных действий. Начались боевые рейды, боевые операции по уничтожению караванов, которые поставляли оружие из сопредельных государств.

В первые годы войны в Афганистане было много потерь. Это в первую очередь связано с тем, что не было опыта войны в горно-пустынной местности. Ведь и мы, простые солдаты, и наши офицеры воспитывались на учебниках военной подготовки, которые были ориентированы на опыт боев в Великой Отечественной войне. В Афганистане опыт той великой войны в чем-то пригодился, но во многом он не помогал. Это была совсем другая война, совсем другая идеология, совсем другая страна. Война там была до нас. Просто мы приняли одну сторону и не приняли другую. Война была между партиями, которых в Афганистане было несколько. Мы же поддержали народно-демократическую партию Афганистана. И этим как бы подлили масла в огонь.

Хоть сейчас осуждают, спорят, нужно ли было вводить войска в Афганистан, я всегда говорю: в советское время была идеология – защита рубежей Советского Союза. Если бы мы тогда не поставили этот заслон, то радикальный ислам, который сейчас угрожает миру, мы бы здесь видели уже в 90-х. Поэтому где-то мы пусть и вмешались в чужую политику, в чужую страну влезли, но принесли и большую пользу в сдерживании международного терроризма на какой-то определенный период.

«НЕ Я ТЕБЯ ТУДА ОТПРАВИЛ»

Эту расхожую фразу мне пришлось услышать не один раз. Когда я из Афгана пришел, еле работу нашел – никто не хотел брать. Узнают, что воевал в Афганистане, и не берут. Я не мог устроиться даже бетонщиком. Как-то мне позвонили, сказали: «Есть место на ЖБИ, приходи с документами». Я был рад – полгода сидел без работы. В советское время два месяца без работы, и все – ты тунеядец, а это наказуемо. Я принес свои документы на ЖБИ, а там открывают военный билет, видят запись «служил в Афганистане, имеет право на льготы…» И все, мне сразу говорят: «Вы извините, мы вчера взяли человека».

Вы не можете представить, какая буря в тот момент в моей душе бушевала. Здесь мы оказались не нужны. Мы ведь в армию уходили из одной эпохи – как ее называли, «брежневский застой», а вернулись в «горбачевский бардак». Мы, конечно, были ошарашены. Было очень тяжело, и вы знаете, что многие «афганцы» потерялись в этой жизни. Был большой процент наркоманов у нас, много ребят ушло в криминальные структуры…

Я совершенно случайно устроился слесарем в ДСК, там уже было 8 ребят-афганцев. Там мы и создали свою первую организацию. Когда мы заходили к чиновникам, нам говорили: «Кто вы такие, откуда вы пришли?» Многие чиновники опасались нас, думали: «Они не признаны государством, про них никто не говорит. Если сейчас я этим «афганцам» помогу, кто его знает, как это для меня обернется». Они очень этого боялись. Потому что до 85-го года Афганистан был закрытой темой. Поэтому мы решили, что необходимо создать свой союз, где соберутся все единомышленники, кто прошел Афганистан.

ДЕТИ…

Вернувшись из Афганистана, мы создали военно-патриотические клубы, клубы воинов запаса. И хотя в названии не было слова «афганцы», все понимали, что это за ребята. И мы, тогда еще молодые все – по 22-23 года – имеем опыт боевой. К нам тянулись дети, подростки. Я устроился во Дворец школьников, там открыл военно-патриотический клуб. У меня занимались 320 детей. Если бы позволили размеры Дворца школьников, мы приняли бы тысячи ребят, потому что они приходили, они очень хотели заниматься. Мы говорили с ними на интересные им темы, преподавали рукопашный бой, парашютное дело. Выезжали в горы – на Машат, Угам. Там был скалодром. Детей привлекал прикладной вид спорта, не кабинетный. Для трудновоспитуемых подростков это было то, что нужно. Их ведь не привлечешь шахматами. А военная форма, оружие всегда притягивали мужчин, независимо от их возраста. Мы, используя эту психологию, максимально затягивали в свои клубы трудновоспитуемых. И многие из них потом прошли и Афганистан, и горячие точки Советского Союза – Карабах, в Таджикистане война была. Участвовали ребята и в конфликте на таджикско-афганской границе уже после обретения Казахстаном независимости.

Мы и сейчас продолжаем военно-патриотическую работу среди школьников, проводим сборы. Например, в Астане я проводил слет «Жас беркут», в Кокчетаве, в Шымкенте.

Но все упирается в финансирование. Меня возмущает, что деньги выделяются как госзаказ на военно-патриотическое воспитание и по линии разных министерств: культуры, образования, обороны, но работы не видно, потому что мы не ведем ее системно. Да и как проводится тендер? Нарисовал на бумаге – у меня, мол, клуб есть, сдал все отчеты – и все. Одних устраивает, что отчет сдан, других – что эти деньги отмыли.

… И ИХ СТРАННЫЕ ВОСПИТАТЕЛИ

Мы как-то проводили сбор данных о военно-патриотических клубах Казахстана. У нас их, оказывается, около пятисот. Мало того, я знаю, в Шымкенте есть клубы, которые возглавляют бывшие зеки, отсидевшие за бандитизм, за изнасилование малолетних, за грабежи. И они сейчас занимаются патриотическим воспитанием детей.

К сожалению, у нас несовершенен закон об общественных организациях. Его надо доработать. В плане того, что о руководителе необходимо знать все – имеет ли он опыт, имеет ли образование и отвечают ли его моральные качества тому, чтобы воспитывать детей. А у нас главное оплатить госпошлину – 18-20 тысяч тенге – и прийти в органы юстиции. Вечером можешь забирать документы. Тебе и устав сами напишут, дальше – что хочешь, то и делаешь. И никому не интересно твое прошлое.

А ведь дети – это пластилин, из которого можно ваять что угодно. Поэтому я считаю, что если ты подал документы в юстицию, то юстиция должна потребовать с тебя всю документально подтвержденную информацию: кто ты такой, вплоть до каких-то резюме, характеристик, рекомендаций, чтобы кто-то за него был ответственен. Ведь под шумок такие организации могут открыть те же экстремисты и воспитывать потом детей в нужном им ключе.

НА ПОРОГЕ ВОЙНЫ…

Сейчас, в свете последних событий в мире, на фоне исламского государства, война может оказаться и на нашем пороге. Самый хороший плацдарм для этого – Афганистан. Боевики ИГИЛ уже ведут переговоры с «Талибаном», заключают какие-то договора о взаимодействии, пытаются расшатать ситуацию. Если они объединятся, война может вспыхнуть в Узбекистане и Таджикистане в один день. Тем более что там есть хорошая почва, под которой подразумевается социальная неустроенность.

Мы недавно проводили в Алматы конференцию «Ветераны за мир и стабильность» и «Ветераны против терроризма». Вышли с обращением, что «Талибан» – это идеология, которую нельзя победить силой. Например, США, коалиция из 30 государств воевала с талибами, которых, на весь Афганистан, может, 10-15 тысяч всего. 130-тысячная группировка, вооруженная до зубов самым современным оружием, не смогла с ними до конца справиться. Потому что «Талибан» – это идеология. А победить идеологию можно, противопоставив свою идеологию. Мы должны воспитывать нашу молодежь в духе неприятия экстремизма и терроризма, объяснять им, к чему это может привести.

Я всегда был против того, чтобы у нас открыли месячные курсы для тех, кто в свое время «откосил» от армии. В возрасте 22 лет они могут пойти в военно-техническую школу (бывший ДОСААФ), заплатить 220 тысяч тенге, а через месяц тебе дают военный билет, как если бы ты отслужил год-два. Там им дают основы боевого искусства – стрельбу, рукопашный бой, строевая подготовка, и кто знает, куда завтра попадет этот обученный человек. У нас, когда мы в армии служили, была идеологическая подготовка, нас воспитывали. Мы оттуда приходили патриотами, готовыми защитить Родину в любой момент.

О БРАТСТВЕ

Сейчас мы пропагандируем идеи дружбы, братства народов. Единственная наша афганская структура на всем постсоветском пространстве сохранила свои связи. ШОС, ОДКБ, Евразийский, Таможенный союз – в каждом из этих образований есть несколько государств. А организации, которая представляла бы все 15 республик бывшего СССР, сейчас нет. Мы – единственные в своем роде. Но сейчас, к сожалению, и сюда вмешалась политика: если поедешь на съезд в Армению, азербайджанцы не приедут, и наоборот: в Грузию поедешь – россияне не приедут. Казахстан – единственное государство на всем постсоветском пространстве, куда все приезжают, которое всем интересно. Я проводил съезды в 2006-м, в 2009-м и в этом году в апреле. Все приезжали. Это говорит о том, что Казахстан ведет правильную межнациональную и международную политику.

БЕЗЫМЯННАЯ РОТА

В этом году исполняется 35 лет начала войны в Афганистане. Мы хотим провести акцию, похожую на Бессмертный полк. Сейчас у всех на слуху фильм «9-я рота». Я хочу назвать эту акцию «Безымянная рота». Эта идея родилась давно.

Думаю, шествие начнется от региональных офисов партии «Нур Отан», например, в Шымкенте от проспекта Бейбитшилик до мемориала Славы. Возложить цветы, а потом у памятника «афганцам» провести митинг. Мы планируем провести эту республиканскую акцию 25 декабря.

Я верю, что родственники ребят-«афганцев», школьники нас поддержат.

Саида ТУРСУМЕТОВА

Ветеран Афганской войны: «Мы не только воевали, мы еще и строили»

В канун годовщины вывода ограниченного контингента советских войск из республики Афганистан ТАЙМЕР взял интервью у участника той войны, воина-интернационалиста, руководителя Одесской областной организации партии «РОДИНА» Константина Гринченко

ТАЙМЕР: Участие ветеранов Афганской войны в партийном строительстве предполагает, что у вас есть рецепты и предложения по улучшению положения ваших товарищей – «афганцев», не так ли?

К.Г.: Мы понимаем, что однозначно необходимы изменения в отношениях между государством и ветеранами войны в Афганистане. В первую очередь, это изменения законодательной базы. Необходимо дополнять и изменять Закон Украины «О статусе ветеранов войны и гарантиях их социальной защиты». Это закон уже трансформировался, изменялся, но процесс его совершенствования нельзя считать завершенным. Например, дети погибших военнослужащих пользовались внеконкурсным правом поступления в вузы, мы полагаем, что действие этой статьи можно расширить и на всех участников боевых действий. Я подчеркиваю, не на инвалидов, а на всех… Идем дальше. Статья закона, которая говорила о том, что в случае утраты кормильца, который является инвалидом войны в Афганистане, льготы на оплату коммунальных услуг остаются за семьей, а если это просто участник боевых действий, не инвалид, то семья теряет эту льготу. То есть, представьте себе: сегодня государство не смягчает семье утрату, а как бы усиливает ее. Логики в этом никакой! Мы предлагаем эту норму изменить. И таких примеров можно привести немало, но думаю, что для понимания нашего подхода к проблеме этого достаточно.

Смысл этих изменений не том, что мы выбиваем себе очередные льготы. Нет, речь идет о другом – о том, что человек, который с оружием в руках выполняет свой долг перед государством, должен быть уверен, что государство ответит ему тем же. И тут не нужно сиюминутно рассуждать о том, что мы, мол, сейчас ни с кем не воюем и не собираемся. И слава Богу! Но на законодательном уровне это должно быть прописано и не задним числом, как это было с нами. Потому мы, люди, которые прошли и эту войну, и все, что было после этого, уже сейчас заботимся о соответствующих социальных гарантиях.

ТАЙМЕР: А насколько вообще тема войны в Афганистане актуальна в сегодняшней Украине?

К.Г.: С моей стороны было бы неправдой говорить, что та война для сегодняшней Украины играет огромное значение. Ведь давайте говорить откровенно – общий итог афганской войны нельзя считать для нас положительным. Мы ведь не достигли какого-то конечного логического результата.

Но нельзя и делать вид, что наше государство вообще не имеет к этому никакого отношения. В Украине было призвано 160 тысяч солдат и офицеров, сейчас в стране проживает где-то порядка 150 тысяч ветеранов. Что касается Одесской области, то приведу еще только одну цифру – с той войны не вернулось 220 человек. От этих цифр так просто не отмахнешься, так что можно сказать, что война в Афганистане оставила ощутимый след в украинском обществе.

Сегодняшняя дата - это, как говорится, «праздник со слезами на глазах». В этот день люди собираются, чтобы вспомнить те дни, чтобы помянуть тех, кого уже нет с нами. До тех пор, пока жива наша память, до тех пор будут стоять памятники участникам той войны. И неважно, сегодня они где-то лучше, где-то хуже, но пока мы помним, они будут стоять. Как только мы забудем - этих памятников тоже не будет. Это жестко, это резко – но это факт. К сожалению, такое сегодня время. Монументы, за которыми нет живой памяти – это просто архитектурные сооружения, с которым можно сотворить все, что угодно. Слово «памятник» говорит само за себя.

Например, в Одессе Ленина скинули с Куликового поля, и по большому счету, никто особо этому не препятствовал. Так, коммунисты немого повозмущались – и все. Или памятный знак ЧМП который убрали с Ласточкина, кто-то хочет, чтобы поскорее стерлась память, что в Одесса когда-то гордилась свои флотом. Теперь там парковка мэрии. То же самое с памятниками солдатам Великой Отечественной на Западной Украине, в Прибалтике, в Польше. Даже в России были случаи, когда местные чиновники для своей выгоды, чтобы построить какую-нибудь заправку или торговый центр, так обращались с памятниками Войны. Так что, памятники будут стоять, пока мы помним.

ТАЙМЕР: Действительно, время проходит и память стирается. Вокруг той войны уже возникло немало мифов…

К.Г.: В последнее время появилась такая же тенденция, о которой мне рассказывали фронтовики – ветераны Великой Отечественной. Когда месяц-два повоевал или вообще был только где-то рядом, а теперь он уже требует, чтобы о нем говорили, как о герое. Чем дальше мы от этих событий, тем меньше у нас оказывается людей, которые служили в хозвзводе, в батарее управления или водителями были, или в ремроте и т.п. Все служили в разведке, в десанте, в спецназе.

ТАЙМЕР: А как вы сами, оглядываясь назад, оцениваете ту войну?

К.Г.: Есть у нас такой очень влиятельный политик, был вице-премьером в правительстве Тимошенко – Николай Томенко. Он в 1983 – 1985-м годах служил в Афганистане. Я тоже служил в Афганистане, только он солдатом, а я служил лейтенантом. Разница в возрасте у нас не очень большая была. Можно сравнить наши сегодняшние оценки. Мне приходилось читать, что он пишет сейчас в «Украинском вестнике» о том, что на втором году службы он начал понимать, что это никакой не интернациональный долг, что это преступление лидеров Компартии и тому подобное. И это теперь говорит человек, который успел поруководить комитетом комсомола. Я ему хочу сказать: «дорогой товарищ» - ты тогда, наверное, все-таки думал не об этом. Эти мысли тебе пришли, наверное, уже потом, после того, как ты прочитал с десяток разных книг, стал кандидатом исторических наук. Я могу говорить о том, что ни у меня тогда, ни у тех, с кем я служил, ни у ветеранов, с которыми мы общаемся сегодня, и постарше, и помоложе, и у солдат, и у сержантов, и у офицеров – ни у кого таких мыслей не было. Каждый выполнял свою задачу, свой, так сказать, маневр.

ТАЙМЕР: При этом Томенко - активный участник «оранжевой революции», после победы которой Украину с удвоенной силой стали тянуть в НАТО. А военное присутствие этой страны в Афганистане ничем не отличается от советского.

К.Г.: Вот с этим я согласиться не могу. Отличия как раз есть. Сегодня я слежу за информацией в прессе о том, что делается в Афганистане. И приходится читать, что местные жители уже почувствовали разницу. Просто у них к этому еще и особое отношение. Да, есть война, есть враг, но для Афганистана состояние войны – это нормальное состояние. Да, «шурави» воевали, но мы и строили. Строили больницы, школы, клубы, инфраструктуру, поставлялась сельхозтехника…

Вот у меня одно из первых впечатлений от Афганистана: стоят два вола, «дехканин» в национальной одежде, что-то там этой мотыгой елозит по колено в воде. Возделывает рис. А рядом уже работает новенький трактор «Беларусь». Такой вот «город контрастов», смешение традиционного, по сути, средневекового быта и современности.

А сейчас там находятся американцы, которые ведут себя совершенно по-другому. По-другому ведут боевые действия, по-другому выстраивают отношения с местным населением. У нас в каждом крупном подразделении, например, в мотострелковой дивизии, по штатному расписанию был отдел или отряд по спецпропаганде. Это небольшая группа, которая выезжает в кишлаки, показывает кино, «крутит» музыку, раздает литературу, листовки, проводит совместные концерты, выставки. Это несмотря на окружающие специфические условия партизанской войны, когда то здесь, то там могут быть враждебные группировки. Все это было настроено на налаживание отношений, контактов с массой простых афганцев. Функционировали университеты, институты, в районных центрах организовывались комитеты – люди устраивали жизнь по-другому, по-новому. Страна развивалась…

А американцы же ведут себя не так. Они себе закрылись в укрепленных районах, нанесли бомбовый удар, сбросили 20 тонн боеприпасов. Ну да – попали в мирных жителей, промахнулись, принесли извинения. Или не принесли. А вокруг них жизнь вернулась к средневековью. И они предпочитают контактировать с местной верхушкой, вождями племен, а до всех остальных им нет никакого дела.

ТАЙМЕР: Вернемся к мифам об афганской войне. Ведь для того, чтобы их было меньше, нужно больше говорить самим участникам тех событий. Что на самом деле переживает человек, который попадает на такую войну?

К.Г.: Я не буду говорить о том, что все там были такими шикарными бойцами – нет. Давайте говорить объективно – вот молодой солдат, ему 18 лет, его призвали на службу. И он попадает в сложные климатические условия, сложные бытовые условия и плюс, естественно, ведение боевых действий. Конечно, тут уже проявлялось у кого какой потенциал, что в человека заложено и на что он способен. Да, были и перебежчики, и предатели были, и разгильдяи, и те, кто увиливал от службы – как говорят в армии, «шланги». Но таких было меньшинство. Большинство свои служебные обязанности выполняли нормально, и по жизни себя вели так, что вызывали уважение и делились с теми же афганцами куском хлеба. Я по себе сужу – не было какого-то дикого ужаса, страха. Многие солдаты и офицеры имели возможность не ходить на те или иные боевые операции, но они шли, потому что у них менталитет был такой. Конечно, основную тяжесть войны, тяжесть боевых действий вынесли на себе те подразделения, которые находились в непосредственном соприкосновении с противником. Это пехота, это десант, это спецназ. Но когда шли колонны, то там уже и всем доставалось: и артиллеристам, которые обычно могут быть в 15 км от места боевых действий, и всем остальным.

Меня, например, специально никто не готовил к службе в условиях боевых действий. Вот что я сам сумел усвоить и во время солдатской службы, и в училище, и успел еще после училища послужить – этот опыт меня и выручал в разных ситуациях. Но повторю – откровенно говоря, лично я не был готов к боевым действиям. Например, был такой случай. Мне нужно было с гражданским транспортом преодолеть 120 км и ехать без «брони», без усиления было нельзя. Мы пристроились к какой-то колонне, которая везла свой груз, ее сопровождало всего три БРДМа (боевая разведывательная дозорная машина, - ТАЙМЕР). На эти девять машин было всего два офицера- старший лейтенант, который сопровождал этот груз, и я. Он в голове колонны, я замыкаю. Мы попадаем в зону обстрела, и в какой-то момент в БРДМе у крупнокалиберного пулемета заканчиваются боеприпасы. И боец не знает, как перезарядить. А я же тоже не знаю! Потому что меня совсем к другому готовили, не к тому, чтобы, фактически, быть командиром мотострелкового взвода. И это же не просто в учебных условиях, идет бой, со всех сторон пальба-стрельба! Ну, тут и пригодилось и хладнокровие, и смекалка.

Была, конечно, и другая сторона. За два года службы в Афганистане я не сделал ни одной затяжки травки. Хотя, получая паек, можно было легко обменять у любого мальчишки маленькую консервную баночку на шесть-восемь сигарет с легким наркотиком. Наркоты там валом. Кто-то, конечно, на это присел, кто-то присел на «бражку», были те, кто так снимал психологическое напряжение. Ведь ни о какой специальной реабилитации речи не шло.