Шорцы. Шорцы — кузнецкие люди Население шорцев

Самоназвание

До 1926 г. общим самоназванием всех родовых групп шорцев (абинцев, шорцев, каларцев, каргинцев и др.) было тадар-кижи . Название тюркоязычного населения Южного Кузбасса «шорцы» было закреплено властями во всех официальных документах с учетом высказываний академика В. Радлова об этнокультурном единстве так называемых мрасских и кондомских татар. Современными самоназваниями являются как тадар-кижи , так и шор-кижи .

Язык

Большинство шорцев говорят на шорском языке , свыше 40 % родным считают русский язык; в шорском языке до недавнего времени было принято выделять два диалекта - мрасский (хакасская (кыргызо-уйгурская) группа восточно-тюркских языков) и кондомский (северноалтайская группа западно-тюркских языков), каждый из которых в свою очередь распадался на ряд говоров.

Религия и фольклор

В прошлом шорцы формально считались православными , фактически же у них сохранялись шаманизм и анимизм (культ предков, промысловые культы и др. верования). Согласно традиционному мировоззрению шорцев, всё мироздание разделено на три сферы, - на «землю Ульгена» (Ульген чер ), нашу землю и «землю злых духов», или подземный мир. Во владениях Ульгена имеется 9 небес; на седьмом небе находятся луна и звезды, на восьмом - солнце, а на девятом живёт сам Ульген - доброе верховное божество. Наш мир и человека сотворили, по представлению древних шорцев, Ульген вместе со своим братом Эрликом (олицетворением злого начала).

Шорский фольклор составляют героические поэмы (алыптыг ныбактар - сказания о богатырях), исполняемые «каем» (горловым пением) или речитативом, сказки, рассказы и легенды, загадки, пословицы и поговорки, охотничьи, свадебные, любовные, хвалебные, исторические и др. песни. Шорские героические поэмы и песни относятся к музыкально-поэтическому творчеству. Исполнялись они под аккомпанемент щипкового двухструнного инструмента «комус», который делался из ствола ивы, кедра. Жанры шорского фольклора по содержанию и идеям отражают, в основном, охотничий образ жизни; из всех жанров наиболее развитым был героический эпос.

Праздники

• Чыл пажи - Новый год, отмечается 20-21 марта в день весеннего равноденствия .

История

Шорский этнос сформировался в VI-IX вв., в ходе смешения местных кетоязычных и пришлых тюркоязычных племён (по мнению некоторых исследователей, процесс формирования шорского этноса начался лишь в XVII в., то есть с образованием Кузнецкого уезда и усилением в его пределах экономических, языковых и этнокультурных контактов).

Первые письменные свидетельства о (степных) шорцах («кузнецких татарах») относятся к началу XVII в., к периоду освоения русскими верховьев реки Томи. Вплоть до начала XX века у шорцев оставались значительные пережитки родовых отношений. До Октябрьской революции 1917 г. основными их занятиями были рыболовство и пушной промысел, у некоторых групп - примитивное ручное земледелие , стойловое скотоводство, торговля и извоз. Ремесло у шорцев до начала XX в. носило домашний характер и было сосредоточено, в основном, в руках женщин; наиболее развитыми были ткачество, гончарное дело и плетение сетей. Повсеместно была распространена обработка кожи и дерева (в изготовлении седел, лыж, лодок-долблёнок, мебели, берестяной посуды и др. вещей домашнего обихода).

У северных шорцев большое значение издавна имело кузнечное дело, а также добыча и плавка железной руды (отсюда - русское наименование северных шорцев «кузнецкие татары»).

Традиционная шорская одежда к началу XX в. шилась только в самых глухих южно-шорских улусах. Жильем для шорцев того времени служили многоугольные срубные дома с конической крышей, полуземлянки, летние шалаши, у северных групп - также русские избы.

В середине ХIХ в. часть шорцев переселилась в Хакасию; впоследствии большинство этих переселенцев перешли на хакасский язык, - поэтому сегодня их потомки к шорцам обычно не относятся.

С середины 1920-х гг. важную роль в формировании единого шорского самосознания сыграло всеобщее распространение грамотности в связи с созданием шорского литературного языка на основе мрасского диалекта (функционировал в 20-30-х гг.). Тем не менее, в 1940-х гг. начался продолжающийся по сей день процесс ослабления этнической специфики и ассимиляции шорского этноса. В 1-ой половине ХХ в. значительно изменилась обстановка в Северной Шории, где тогда началась интенсивная разработка угольных месторождений и возникла целая система крупных городов, так наз. рабочих поселков и поселений ссыльных и заключенных со смешанным этническим составом.

После решения Кемеровского облисполкома от 20 июня 1960 г. «О ликвидации колхозов Горной Шории, как нерентабельных» началась массовая миграция шорцев в города и крупные поселки Кемеровской области, в итоге чего сейчас там проживает около 74 % всех шорцев.

Шорцы в наше время

Сегодня наблюдается постепенное исчезновение традиционной шорской культуры. Происходит это в силу всё большего нарастания урбанистической культуры. Вместе с тем начиная с 1985 г. возобновляются традиционные праздники шорцев - праздник прародителя Ольгудека, весенне-летний праздник Пайрам и др., сопровождающиеся исполнением эпоса и песен, а также спортивными состязаниями.

Важнейшей проблемой для современных шорцев является отсутствие рабочих мест и структуры сельского образования в сельских территориях Таштагольского района. Многие шорцы заняты в городах (Таштаголе, Шерегеше, Новокузнецке), некоторые из них работают на обслуживании туристской сферы на горнолыжном курорте Шерегеш. Шорцы, живущие на селе, официально считаются безработными, - несмотря на то, что большинство этих «безработных» заняты в сельском хозяйстве и традиционными для шорцев промыслами.

Численность шорцев в России:

Численность шорцев в населённых пунктах (2002 г.)

посёлок Ортон 196

посёлок Чувашка 164

посёлок Бородино 130

Известные шорцы

Культурно-просветительские организации

• НГОО «Шория»
• Центр шорской культуры «Аба-Тура»

Примечания

Литература

• Шорский сборник. Историко-культурное и природное наследие Горной Шории. Вып. 1. Кемерово, 1994.
• Деятельность Андрея Ильича Чудоякова и духовное возрождение шорского народа. Новокузнецк, 1998.
• Шорский национальный природный парк: природа, люди перспективы. Кемерово, 2003.
• Шорцы // Сибирь. Атлас Азиатской России. - М .: Топ-книга, Феория, Дизайн. Информация. Картография, 2007. - 664 с. - ISBN 5-287-00413-3
• Шорцы // Народы России. Атлас культур и религий. - М .: Дизайн. Информация. Картография, 2010. - 320 с. - ISBN 978-5-287-00718-8

• Ай-Толай. Героические поэмы и сказки Горной Шории. Новосибирск: ОГИЗ, 1948.
• Алексеев В. П. Антропологические данные и проблемы происхождения шорцев // Ученые записки ХакНИИЯЛИ. Абакан, 1965. Вып. XI. С. 86-100.
• Аравийский А. Н. Шория и шорцы // Труды Томского краевого музея. Т.I. Томск, 1927. С. 125-138.
• Арзютов Д. В. Религиозная ориентация среднемрасской группы шорского этноса на современном этапе // Традиционные культуры и общества Северной Азии (с древнейших времен до современности). Мат-лы XLIV регион. (с междунар. участием) арх.-этногр. конф. студ. и молодых ученых. Кемерово, 31 марта - 3 апреля 2004 г.). - Кемерово, 2004. - С. 375-378.
• Арзютов Д. В. Горно-таежные шорцы: этноконфессиональные процессы в начале XXI века // Сибирь на рубеже тысячелетий: традиционная культура в контексте современных экономических, социальных и этнических процессов./ Отв. ред. Л. Р. Павлинская, Е. Г. Федорова. - СПб: Европейский дом, 2005 - С. 129-143.
• Бабушкин Г. Ф. О шорской диалектологии // Вопросы диалектологии тюркских языков. Фрунзе, 1968. С. 120-122.
• Бабушкин Г. Ф., Донидзе Г. И. Шорский язык // Языки народов СССР. Тюркские языки. Т.2. М., 1966. С. 467-481.
• Васильев В. И. Шорцы // Народы Мира: Историко-этнографический справочник. М., 1988. С. 522.
• Галаганов З. П. История Горной Шории. Книга первая. 1925-1939 гг. Кемерово, 2003.
• Гончарова Т. А. Этнический состав населения Нижнего Притомья и его динамика в XVII-начале XXI вв. АКД. Томск, 2004.
• Горно-Шорский район // Сибирская советская энциклопедия. Т. III. Новосибирск, 1931. С. 61.
• Дева горных вершин. Шорское героическое сказание. Пер. с шор. и обработка Г. Ф. Сысолятина. Кемерово, 1975.
• Девять бубнов шамана. Шорские легенды и предания. Предисловие, составление и комментарий А. И. Чудоякова. Кемерово, 1989.
• Иванов С. В. Шорцы // Скульптура алтайцев, хакасов и сибирских татар. Л., 1979. С. 42-54.
• Ким А. Р. Материалы по краниологии шорцев и кумандинцев // Западная Сибирь в эпоху средневековья. Томск, 1984. С. 180-195.
• Кимеев В. М. Горные хребты Южной Сибири - границы или центры этнических территорий? // Проблемы археологии степной Евразии. Кемерово, 1987. С. 55-56.
• Кимеев В. М. Жилище и хозяйственные постройки шорцев // Жилище народов Западной Сибири. Томск: Изд-во ТГУ, 1991. С. 16-30.
• Кимеев В. М. Компоненты шорского этноса // Чтения Памяти Э. Ф. Чиспиякова (к 70-летию со дня рождения). Новокузнецк, 2000. Ч. 1. С. 33-38.
• Кимеев В. М. Основные этапы формирования шорского этноса // Этническая история тюркоязычных народов Сибири и сопредельных территорий. Омск, 1985. С. 102-105.
• Кимеев В. М. Территориально-этнические группы шорцев в XVII-нач. XX вв. // Молодые ученые Кузбасса в X пятилетке. Ч.II. Кемерово, 1981. С. 150-155.
• Кимеев В. М. Шорцы. Кто они? Кемерово, 1989.
• Кимеев В. М. , Ерошов В. В. Аборигены Кузбасса. Кемерово, 1997.
• Колюпанов В. Алтын шор. Золотая Шория («Сказания, мифы, легенды, сказки Горной Шории»). Вып. 4. Кемерово, 1996.
• Межекова Н. М. Шорский диалект // Диалекты хакасского языка. Абакан, 1973. С. 49-66.
• Миллер Г. Ф. Описание Кузнецкого уезда Тобольской провинции в Сибири в нынешнем его состоянии, в сентябре 1734 года // Сибирь XVIII века в путевых описаниях Г. Ф. Миллера (История Сибири. Первоисточники). Вып. VI. Новосибирск, 1996. С. 17-36.
• Патрушева Г. М. Шорцы сегодня: современные этнические процессы. Новосибирск, 1996.
• Потапов Л. П. Опыт датировки шорского предания о происхождении земледелия // Изв. ВГО, 1949. Т.1. Вып. II. С. 411-414.
• Потапов Л. П. Очерки по истории Шории. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1936.
• Потапов Л. П. Шорцы // Народы Сибири. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1956. С. 492-538.
• Рейно Л. А. Шорский орнамент // Приобье глазами археологов и этнографов. Томск: Изд-во ТГУ, 1999. С. 163-172.
• Соколова З. П. Шорцы // Вопросы истории. 1974. № 12. С. 207-212.
• Травина И. К. Шорские народные сказания, песни и наигрыши. М.: «Композитор», 1995.
• Тучков А. Г. Томские этнографические экспедиции в Горную Шорию // Труды Томского государственного объединенного историко-архитектурного музея. Томск: Изд-во ТГУ, 1996. С. 165-191.
• Функ Д. А. Из какого ты рода? [фамильно-родовой состав шорцев] // «Знамя шахтера» (г. Междуреченск), 1992, 17 сентября.
• Функ Д. А., Кимеев В. М. «Абинцы» в русских исторических документах // Молодые ученые Кузбасса 60-летию образования СССР: Материалы к научн. конф. Кемерово, 1982. С. 90-92.
• Хлопина И. Д. Горная Шория и шорцы // Этнографическое обозрение, 1992. № 2. С. 134-147.
• Чиспияков Э. Ф. История формирования этнической культуры шорцев // Кузнецкая Старина. Новокузнецк, 1993. Вып. 1. С. 88-101.
• Чиспияков Э. Ф. К вопросу о формировании диалектной системы шорского языка // Проблемы этногенеза и этнической истории аборигенов Сибири. Кемерово, 1986. С. 55-62.
• Чиспияков Э. Ф. К вопросу об этнониме Шор // Этнические и историко-культурные связи тюркских народов СССР. Всесоюзная тюркологическая конференция 27-29 сент. 1976 г. Алма-Ата, 1976. № 3. С. 111.
• Чиспияков Э. Ф. О телеутско-шорских языковых контактах // Этническая история тюркоязычных народов Сибири и сопредельных территорий: Тезисы докладов областной научной конференции по лингвистике. Омск, 1984. С. 23-27.
• Чиспияков Э. Ф. Откуда пришли шорцы // Кузнецкий рабочий. Новокузнецк, 1985, 25 февраля.
• Чиспияков Э. Ф. Шорско-кетские параллели в лексике // Языки и топонимия. Вып. I. Томск, 1976. С. 73-76.
• Чиспияков Э. Ф., Абдрахманов М. А. Территориальные различия в фонетике и лексике шорского языка // Материалы к предстоящей VIII научной конференции Новокузнецкого пединститута. Новокузнецк, 1967. С. 28-30.
• Чудояков А. И. Стили шорского края // I международная конференция «Традиционные культуры и среда обитания»: тезисы. М., 1993. С. 39-43.
• Шорские героические сказания (вступительная статья, подготовка поэтического текста, перевод, комментарии А. И. Чудоякова; музыковедческая статья и подготовка нотного текста Р. Б. Назаренко). М., Новосибирск, 1998.

Ссылки

Наиболее древним жилищем шорцев считается прямоугольный каркасный шалаш в форме усеченной пирамиды - существовали летний и зимний варианты, последний утеплялся берестой, пихтовыми ветками, землей.

В конце XIX - начале XX вв. основным зимним жилищем шорцев становятся заимствованные у русских избы-одноклети и пятистенки. Наряду с ними широкое распространение получила срубная бревенчатая юрта «сенек» с двускатной крышей. Причем крыша землей не утеплялась: на крышу укладывалась береста, а на нее сверху клали желоба из полубрёвен, и прокладка из бересты служила дополнительной защитой от осадков и мороза.

С XX века срубная юрта сенек использовалась только как летняя кухня. Ее первоначальное название - «одаг», что переводится как «жилище с огнем».

Очаг оборудовался в виде простой глиняной очажной ямы «кулей оймазы» у стены напротив входной двери. Деревянный крюк с котелком подвешивался над очагом на поперечной жерди, которая покоилась концами в углублениях нижнего венца. Отличительной чертой от русской избы является отсутствие потолка и отверстие в крыше над очагом для выхода дыма. По сути, сенек - это курная изба.

Сенек воссоздан в Парке народов Сибири и Дальнего Востока, с его устройством вы можете ознакомиться на самостоятельной прогулке по Парку. Около каждого из сорока построенных жилищ - информационные стенды с краткой исторической справкой о народе Сибири и особенностях его жилищ. Парк народов Сибири открыт для самостоятельного посещения круглогодично.

Шорцы вели в основном оседлый образ жизни, их поселения были небольшими. Северные поселения шорцев носят название «улусы», южные - «аилы».

У северных шорцев большое значение издавна имело кузнечное дело, а также добыча и плавка железной руды (отсюда - русское наименование северных шорцев «кузнецкие татары»). Изделия из железа, сработанные шорскими кузнецами, славились на всю Сибирь.

Жилища шорцев

Шорцы жили оседло. Их переселения носили временный характер и вызывались потребами характер ностями производства: либо это было пере­селение со всей семьей на пашню во время посева или уборки урожая, либо мужская часть переселялась во временное жилище, устроенное в глуши горной тайги, в районе зверового промысла. Менял местожи­тельство по-настоящему шорец только в двух случаях: когда забрасывал старые пашни и переселялся поближе к вновь разработанным и когда бросал старое место после смерти кого-либо из членов семьи. У степных и северных горных шорцев и такие переселения редко имели место. Се­лились шорцы, особенно южные, маленькими селениями, удаленными друг от друга на большое расстояние. Если селения степных северных шорцев почти не отличались от маленьких русских деревень, то у южных шорцев они включали до десятка юрт. Некоторые из них состояли только из 2-3 юрт и носили название, как правило, по имени старшего родствен­ника, например, «Накпай-Аал» - «Накпаев улус», или «Очай-Аал» - «Очаев улус», и т. д. Другим типом было селение, включавшее в себя не­сколько родов или их отдельных представителей. В таких селениях насчи­тывалось обычно больше десятка юрт и домов, и назывались они, как пра­вило, по имени речки, ключа или горы, у которой находились. Таковы «Ак-Кая» - («Белая скала»), «Узун-Аргы» «(Длинный остров») и т. д. В деревнях северных шорцев, в отличие от русских деревень, не было улиц, и жилые дома, как и хозяйственные постройки, выглядели более бедными и запущенными. С переходом обитателей маленького шорского селения в другое место исчезало и название селения. Поэтому исследова­тели и путешественники, посещавшие шорцев в начале XX в., часто не могли найти тех или иных селений, значащихся на официальных картах еще до второй половины XIX в.

В конце XIX-начале XX в. у шорцев было в основном два типа жи­лища. Один - деревянный шалаш (одаг) из бревен, досок и жердей, крытый берестой, с земляным полом и очагом посредине. Этот тип сохра­нился в качестве временного жилья на пашнях во время земледельческих работ и в местах охоты. В южной Шории данный тип жилища, обычно утепленный, покрытый двойным слоем бересты, с набросанной землей, был у бедноты и зимним жильем. Другой тип - срубная бревенчатая низкая юрта (четырехугольная), с покрытой берестой крышей. Глинобитный очаг (кебсге) находился у стены влево от двери. Нередко очаг имел трубу, сплетенную из прутьев (суген). В таких случаях очаг состоял из двух об­мазанных глиной досок, поставленных вертикально к стене. Наряду с юртой в конце XIX в. были и избы русского типа, почти вытеснившие юрты в северной Шории. На юге (по притокам главных рек) бревенчатых юрт было значительно больше, чем домов русского типа. Богачи строили двухэтажные дома, крытые тесом или даже железом. Усадьбы таких до­мов обносились деревянным забором и застраивались различными хозяй­ственными постройками. Внутреннее убранство шорских жилищ поражало скудностью и примитивностью. Только дома богачей имели об­становку русского типа, характерную для зажиточных крестьян и мещан.

Хозяйственными постройками были в южной Шории деревянные срубы на четырех столбах (тастак), предназначавшиеся для хранения мяса, зерна, и амбары с полом, крышей и дверью, на четырех-шести стол­бах, врытых в землю. На севере Шории наряду с такими постройками встречались и русские амбары. У торговцев шорцев амбары (анмар), до­стигали значительных размеров - были двух- и даже трехэтажные, кры­тые тесом, реже железом.

В одежде шорцев существовали различия между северными и южными группами и по социальному признаку. Степные и северные шорцы носили одежду и обувь русского образца, которую шили из самодельного холста, покупных тканей, овчин. Богатые шорцы одевались на городской манер, покупая готовое платье или заказывая его по типу одежды, носившейся в купеческих и мещанских кругах г. Кузнецка. Они пользовались исклю­чительно фабричными тканями и не носили домотканину. Своеобразная по материалу и покрою одежда бытовала у южных таежных шорцев, где во всем царила нищета и нужда. Недостаток, а чаще полное отсутствие скота, особенно овец, и уменьшение численности крупного копытного зверя в лесах вынуждали большинство таежных шорцев делать себе лет­нюю и зимнюю одежду из кендыря, так как фабричные ткани, завозимые торговцами, были недоступны рядовым охотникам.

Обычная одежда шорца - рубаха (кунек) из кендыря или из покуп­ной ткани, с прямым или косым воротом, иногда обшитым цветной мате­рией, застегиваемым на пуговицы, и штаны (чембар, гитан) с поясом- веревкой из кендыря. Верхняя одежда - халат (шабур), короткий, застегивающийся вверху на одну пуговицу и запахивающийся слева на­право, подпоясываемый кушаком. Ворот, грудь, иногда и нижняя часть пол обшивались тесьмой. Часто в таком халате из самотканного коноп­ляного холста шорец бродил по тайге в дожди и холода, только зимой надевая еще второй, дополнительный.

Шапку (порук) шили из холста или бязи, хотя у некоторых можно было встретить и меховую (с ушами). Обувь - просторные чирки (чарык) из продымленной кожи, у бедных обычно с голенищами из кендыря. Чирки подвязывались у колен ремнями. В них вкладывали мягкую траву осоку (озангат). Эту траву собирали в июне, сушили, связав в пучки на деревьях, затем обертывали ею ноги. Встречалась обувь из оленьих камусов. С собой шорец носил всегда нож в ножнах, а также курительные принадлежности: деревянную, с выгнутым чубуком трубку (канза), огниво (отук), кремень (отук таги) и трут для высекания огня, а для табака кисет кожаный или матерчатый (нанчык).

Женская одежда, за исключением рубахи-платья, почти одинакова с мужской. Длинная, почти до земли, рубаха служила одновременно и платьем и шилась с разрезом на груди. Штаны (гитан) короче мужских, без разреза. Верхний халат шили из кендыря или покупного Манчестера (у зажиточных) и плиса (темного цвета). Грудь халата украшалась вы­шивкой цветными нитками или раковинами каури, полы и обшлага тоже украшались примитивной вышивкой.

Зимой шорки носили тот же халат, но для тепла часто надевали два таких халата один поверх другого. Носили и рукавицы из овечьей шерсти, на юго-западе - шерстяные чулки и кушаки, приобретаемые от соседей кумандинцев.

Основными продуктами питания служили мука (талкан) и крупа (шырак) из поджаренного ячменя. Поджаренные в плоском котле зерна (коргуш) толкли в деревянных ступах (сок) деревянным пестом (сок па- лазы), затем провеивали деревянным или берестяным широким лотком (сыргаш) и мололи на ручной мельнице. Полученную крупу или муку просеивали на деревянном, обтянутом кожей решете (эдгек). Просеянную крупу и отруби провеивали вторично тем же лотком. Талкан ели с чаем, холодной водой, молоком, с медом, маслом и со сметаной. Из талкана при­готовляли густую кашу (саламат). Крупа шла на приправу к супу, ее варили также (на Кондоме и ее притоках} с молоком, рыбой, мясом или кандыком. Пресное пшеничное тесто, скатанное в жгутики и разделен­ное на мелкие кусочки (тутпаги), варили в воде, иногда с мелкой рыбой, с мясом и в молоке. Это было наиболее популярным и характерным блю­дом шорцев. Тутпаш, как и похлебку с крупой (шырак), ели без хлеба. Тертпек - лепешки из пресного теста, вареные в кипятке, ели с мясным супом или с ухой.

Хлеб из покупной пшеничной или ржаной муки имели в достаточном количестве далеко не все шорцы. Больше всего хлеба имели северные шорцы, где было развито земледелие, но вдоволь - только богачи. На­питками служили абыртка - брага из ячменной муки (талкан), иногда из кандыка, арагы - водка из хлебной браги и чай.

Из дикорастущих потребляли в пищу стебли зонтичных растений {болтырган), корни сараны (саргай), кандыка (пес), черемшу (калба), мелкий дикорастущий лук (оксум). Большинство растений ели в сыром виде. Корни кандыка и сараны варили в воде и молоке. Дикорастущие Мужской халат из домотканного холста, украшенный вы­шивкой цветными нитками по черному бархату растения играли большую роль в питании бедняков шорцев, особенно во время голода.

Конина считалась роскошью. Только состоятельные шорцы имели возможность покупать так называемых согум - старых, предназначенных на убой лошадей. В пищу потребляли мясо козули, оленя, марала, лося, медведя, барсука, зайца, белки. Запеченные в золе костра тушки белок- охотники приносили домой: они считались лакомством. Из птиц ели глухарей, тетеревов, рябчиков, куропаток и уток.

В тех районах, где держали коров, некоторое значение в питании имели молочные продукты. Из молока, кроме масла, делали пресный сыр (пыги- так), заменявший хлеб: ели его с чаем.

В домашнем быту шорцев под влиянием русских произошли боль­шие изменения. Широко распространилась у шорцев русская срубнан изба, несравненно более теплая, удобная и гигиеничная, а с ией п соответствующая домашняя утварь (столы, скамьи, табуреты, кровати, шкафчики, посуда и др.) и хозяйственные постройки (амбары, загоны и стойла для скота).

Усвоена более теплая, удобная и практичная одежда русского образца, ношение нижнего белья, стирка, баня; в пищу, кроме хлебных и молоч­ных продуктов, начали употреблять много овощей и др. Учитывая относительно широкое распространение этих важных заимствований в результате тесного общения с русским трудовым населением, мы должны сделать вывод о положительном влиянии русской народной культуры на хозяйство и материальный домашний быт шорцев.

Шо́рцы - тюркоязычный народ, живущий в юго-восточном углу Западной Сибири, главным образом на юге Кемеровской области (в Таштагольском, Новокузнецком, Междуреченском, Мысковском, Осинниковском и др.

В XIX - начале XX вв. у шорцев были сильны родовые отношения. Границы административных единиц (волостей) совпадали с границами расселения отцовских родов (сo;ок), они управлялись выборными родовыми старейшинами (паштык). Члены рода называли себя карындаш ("единоутробный"). За родами были закреплены охотничьи и земледельческие угодья, в XIX веке они перешли в пользование больших семей (тoль). Внутри рода раскладывались ясак и подати. Большие семьи включали 2-3 поколения.

Духовная культура и традиционные верования.

Верующие шорцы официально считались православными христианами (и носили русские, т.е. христианские имена), но наряду с православием у них прочно сохранялись традиционные верования: культы духов (хозяев) природы - гор, рек, промысловый культ, почитание верховных божеств - Ульгеня и Эрлика, родовых и личных покровителей. Сохраняли свое значение в жизни шорцев шаманы (камы), была развита мифология.

С середины 1980-х годов идет процесс возрождения духовной культуры шорцев, которое подчас выражается в возобновлении традиционных культовых обрядов, в праздновании особых «национальных» праздников - праздника мифологического прародителя Ольгудека, весеннего Пайрама и др., сопровождаемых исполнением эпоса.
Традиционные культы - промысловые, родовые, шаманизм , культы духов-хозяев гор (таг-эзи) и рек (суг-эзи). Духам-хозяевам приносили в

жертву лошадей. Определённые обряды были связаны с охотой на медведя. Шаманство шорцев имело родовой характер: шаманы наследовали свой дар и духов-покровителей в рамках рода. Атрибутами шамана были бубен и колотушка. Традиционные верования и мифология, поминально-погребальные обряды, камлания частично сохраняются у современных шорцев . С 1985 возобновляются традиционные праздники - праздник прародителя Ольгудека, весенне-летний праздник Пайрам и др., сопровождающиеся исполнением эпоса и песен, спортивными состязаниями и т. п.

Принципы охотничьего промысла шорцев

Принцип иноговорения действовал и во время охотничьего промысла. Живя в тайге, люди соблюдали ряд правил, регламентировавших их быт и речевое поведение: ведь они временно находились на территории, закрепленной за родом, но одновременно являющейся собственностью могущественного духа, владельца всех промысловых зверей, хозяина гор и лесов. В этом мире нельзя было употреблять имена собственные для обозначения диких существ, природных объектов, орудий охоты и т. п. Требовался особый язык, а привычные обозначения на время как бы забывались. Согласно хакасскому обычаю, охотники, разговаривая друг с другом, называли животных «секретными» именами: медведя - тир тон "овчинная шуба"; волка - узун кузрук "длинный хвост" и т. д.

Удаляясь от жилища хотя бы на время, человек обретал статус иного существа. Преодолевая силу притяжения мира культуры, охотники для оставшихся дома людей временно превращались в чужаков. Чтобы не причинить промысловикам вреда, близкие остерегались произносить их имена. Нельзя было играть, веселиться, ругаться из опасения, что артель останется без добычи.

Инаковость охотников, отринутых от мира культуры (а порою «связанных» с хозяевами тайги брачными узами), проявляется также в ритуале возвращения с промысла. Как сообщает Л. П. Потапов, «самый момент прихода с промысла у шорцев имел ряд особенностей. Например, охотник сразу не заносил добычу в дом и сам туда не заходил, пока, пот не высохнет”. В это время нельзя было разговаривать с женщиной. Женщине нельзя было встречать своего мужа». Примерно так же регламентировалось пересечение границы миров человеком, побывавшим в запредельном, чужом мире. Возвращение с охоты как бы с противоположным знаком повторяло исходную ситуацию перемещения в иной мир.

Брачные отношения Шорцев
Экзогамность брака в прошлом была нормой у всех народов Саяно-Алтая. Она не просто имела характер императива, но относилась к основным ценностям культуры, создавала некую «избыточность» защитного механизма рода. Возникнув на определенной ступени развития общества, экзогамный брак, разумеется, эволюционировал, но почти неизменными сохранились запреты и предписания, придававшие отношениям в браке роль символов. Здесь можно вспомнить и о тех элементах свадебной обрядности (именуемых по традиции пережитками), которые символизируют объединение в брачном союзе двух чужих родов, инаковость которых по отношению друг к другу гипертрофирована согласно законам мифопоэтического сознания. Умыкание невесты, ее сокрытие и появление, состязания, восходящие к ритуальному соперничеству,- все это так или иначе инсценирует переход человека из одного рода (мира) в другой. При патрилокальном браке женщина попадала в иной мир, тоже человеческий и хорошо ей известный в реальности, но в плане мифологического осмысления - все-таки «чужой». Большинство запретов, которыми было окружено ее поведение во время сватовства и свадьбы, постепенно снимались. Но оставался тот минимум символов, который на протяжении всей ее жизни на земле мужа подчеркивал особый статус женщины-пришелицы, единственного существа «со стороны», находившегося в роде. Она не имела права произносить вслух имена своих старших родственников. Для нее их имен словно бы не существовало, равно как и имени мужа. Об этом очень хорошо сказал С. П. Швецов: «Предполагается, что она как бы не знает его имени».

Домашний очаг

Традиционно покровительницей домашнего очага шорцы считали богиню Умай, а также орекеннеров и тор-кижи - предков по женской линии, родоначальниц. Выходя замуж и покидая родительский дом, девушка брала с собой изготовленные матерью изображения орекеннеров - простые мешочки, сшитые из кендырной ткани. Орекен в переводе с шорского - "старуха", "почтенная". Эти изображения бережно хранились в берестяной коробке в доме или амбаре. Они должны были охранять благополучие семьи, скот и покровительствовать охотникам.
Вообще большинство почитаемых шорцами божеств было связано с основным занятием шорцев - охотой. Общение с духами происходило через шамана (кама). На выставке представлен традиционный костюм кама "шабынчи" (считавшегося слабым). Такой шаман обычно камлал веником и мог только лечить больных соплеменников. Более сильный, общающийся с

духами шаман имел колотушку и бубен с изображением трех миров: неба, земли и подземелья.

Обряды

Все шорские обряды делятся на 3 части:

• Скотоводческие
• Земледельческие
• Охотничьи

Также существуют отдельные обряды: обряд, посвященный Ульгеню, родовые обряды.

Большая часть этих обрядов называется шачиг.

Шачиг - обряд совершаемый весной перед ледоходом. Этот обряд проводится на высоком берегу, для всего рода. Люди приходят с туеском горячительных напитков (самогон, брага, абыртка), чтобы духи тайги, реки, гор послали людям благополучие во всем. Старейшина брызгал на березу, называя духов, а затем он брал абыртку и давал отпить глоток каждому при этом, произнося «Пью то, что осталось от абыртки».

На охотничьем обряде присутствуют только мужчины, и обряд проводится у пушистого кедра, если обряд артельный.

МАЛЫЕ НАРОДЫ РОССИИ. ШОРЦЫ

Шорцы («шор-кижи» или «тадар-кижи», «кижи» - «человек» ), малый народ Сибири, живущий в юго-восточной части Западной Сибири, на юге Кемеровской области (в Таштагольском, Новокузнецком, Междуреченском, Мысковском, Осинниковском и др. районах), а также в некоторых районах Республики Хакасия, Республики Алтай, Красноярском и Алтайском крае.

Первые письменные свидетельства о степных шорцах («кузнецких татарах») относятся к началу XVII веку, к периоду освоения русскими верховьев реки Томи.

Шорцев ранее называли кондомские татары, мрасские татары, томско-кузнецкие татары, кузнецкие татары, черневые татары, шоры.

ЭТНОГРАФИЯ

Шорцы делятся на две этнографические группы: южную, горнотаёжную, проживающую в Горная Шории, и северную, лесостепную («абинцы»). Антропологически шорцы - монголоиды, их относят к уральскому типу монголоидной расы, но, в то же время, по ряду признаков шорцы выходят за рамки как уральского, так и южно-сибирского антропологических типов.

Считается, что шорцы - это потомки древних местных самодийских и угорских племен, которые смешались с группами тюркоязычных племён, в основном уйгурских и енисейско-кыргызских племен, которые мигрировали на территорию современной Кемеровской области в период господства тюрок в Центральной Азии и на Алтае-Саянском нагорье в середине VI - начале Х веков (Тюркский, Уйгурский, и Кыргызский каганаты), а позже, вплоть до ХVIII века, с тюркизировавшимися местными племенами так называемых «кузнецких татар», смешиваются пришедшие с Алтая группы телеутов.

В составе этноса шорцев выделяются две этнографические группы: северная, или лесостепная («абинская») и южная, или горно-таежная («шорская»).

До 1926 г. общим самоназванием всех родовых групп шорцев (абинцев, шорцев, каларцев, каргинцев и др.) было тадар-кижи . Сам этноним «шорцы» предложен этнографом В.В. Радловым в 1861 году, и это название было закреплено властями во всех официальных документах, а в дальнейшем, уже в советское время, было признано всеми современными шорцами.

По этнографическим, антропологическим и лингвистическим особенностям исследователи выделяют десять локальных групп шорцев со своими своеобразными говорами, элементами материальной и духовной культуры, хозяйственными занятиями: верхнекондомскую, пызасскую, верхнемрасскую, среднемрасскую, кабыр-зинскую, нижнекондомскую, вверхнетомскую, мундыбашскую, нижнемрасскую, антропскую, которые объединяли семнадцать сеоков (родов) - «челей», «калар», «кый», «шор» и т.д.

«Сердце» Горной Шории - это среднее течение реки Мрассу, притока Большой Томи. Здесь находятся небольшие посёлки, на реке Анзас - небольшая чистая речка – Верхний Анзас, За-Мрасс, Ближний Кезек и Дальний Кезек, а ниже по течению – Суета, Парушка, Челей, Усть-Ортон. Наиболее известный посёлок - Усть-Анзас, вероятно одно из самых старых мест поселения шорцев в Горной Шории. Напротив Усть-Анзаса - святая гора Айган, или «Девятиголовый Айган», с девятью вершинами.

В Приенисейском крае шорцы жили главным образом в юго-западных районах Хакасии и сопредельных с территорией Горной Шории Кемеровской области.

ЯЗЫК

Шорцы - тюркоязычный народ, по языку к шорцам наиболее близки алтайцы и хакасы, а по культуре - алтайцы и чулымцы. Большинство шорцев говорят на шорском языке, который относится к хакасской подгруппе уйгуро-огузской группы восточно-хунской ветви тюркских языков. Лингвисты выделяют в нем два диалекта - мрасский, распространенный по р. Мрас-Су и в верховьях р. Томь, и кондомский, - на р. Кондома и в среднем течении р. Томь, примыкающий к северным диалектам алтайского языка. Каждый из диалектов в свою очередь распадается на говоры, причём границы диалектов и говоров одновременно являются и границами отдельных этнографических групп в составе этноса. Но свыше 40 % шорцев родным считают русский язык.

ВЕРОВАНИЯ

Шорцы формально считались (а некоторые и до сих пор считаются) православными, но фактически у них сохранялись шаманизм и анимизм (культ предков, промысловые культы и иные верования).

Согласно традиционному мировоззрению шорцев, всё мироздание разделено на три сферы - на «землю Ульгена» («Ульген чер»), «нашу землю» и «землю злых духов», или подземный мир. Во владениях Ульгена имеется 9 небес, на седьмом небе находятся луна и звезды, на восьмом - солнце, а на девятом живёт сам Ульген - доброе верховное божество. Наш мир и человека сотворили, по представлению древних шорцев, Ульген вместе со своим братом Эрликом (олицетворением злого начала).

Традиционная духовная культура шорцев имеет особенности, связанные с различиями этнокультурных контактов с русскими в XVII - начале XX вв. и влиянием модернизаций советского периода.

К началу XX века большинство шорцев стараниями Алтайской духовной миссии были крещены и официально исповедовали православие. Православные календарные обряды вытесняли шаманистские или сочетались с ними, через миссионерские школы распространялись знания русского языка, библии и жития святых, истории России. Однако значительное место в духовной жизни продолжало занимать шаманство и более архаичные культы огня, гор, воды (реки) и охоты.

Духи гор - «таг-эзи», в отличие от охотничьих покровителей шорцев не получили «материального воплощения», хотя их образ довольно отчетливо представлен в мифологии шорцев. Обычно они являлись охотникам во сне в образе молодой голой женщины или девицы с большими грудями, закинутыми за плечи или заложенными под мышки.

У шорцев также не известны и изображения духа огня - «от-эзи», хотя жертвоприношение ему во время похорон и поминок сохранилось до сегодняшнего дня.

Охота, охотничий промысел был для шорцев священным, и, по дороге на охоту, охотники останавливались у подножия гор и «кормили» духа «таг-эзи», разбрызгивая по кругу жертвенный напиток «абыртку», а переваливая через хребет, выбрасывали собранные пихтовые ветки, обращаясь к горам с просьбой об удачном промысле. На промысловом участке кропили «абырткой» охотничий балаган (обычно берестяной шалаш), а во время вечерней трапезы бросали кусочки мяса в костер духу огня «от-эзи». На промысел обязательно брали сказителя «кайчи», который рассказывал охотникам и духам сказки, сопровождая свой рассказ игрой на двухструнном музыкальном инструменте «комысе» или дудке.

На промысле существовали строгие запреты: нельзя было шуметь, кричать и ругаться, так как считалось, что звери в тайге понимают человеческую речь, и общаться между собой можно было только знаками, иносказательно называя промысловых животных. Соболя вместо «алба» называли - «аскыр», т.е. «красивый», медведя вместо «апилак» - «улуг кижи», т.е. «старый человек» и т.д.

Считалось, что душа промыслового зверя находится в кончике его носа, поэтому последний отрезали и хранили, как амулет. Такими же амулетами служили различные части убитого медведя: коготь или лапа, подвешенные над дверью служили оберегом от злых духов «айна». Бывали случаи, когда на пасеке вешали на кол медвежью голову и поворачивали ее по направлению к чужой пасеке, чтобы пчелы летели туда воровать мед.

Ежегодно, перед большой охотой, наряду с почитанием духов-владельцев промысловых зверей, устраивались моления и другим духам, способствующим охоте, которых обычно изображали одноголовыми или двухголовыми. Изображения с большой овальной головой с налепленными на нее кусочками меха и с короткими выступами по бокам вместо рук, считались «мужчинами», они имели длинный прямой и широкий нос, и круглые медные глаза. Второе изображение, в виде двух одинаковых по размеру овалов, соединенных короткой и тонкой перемычкой, считалось женским.

На Кондоме почитали духа охоты «шалыг» - он изображался в виде вырезанных из дерева «мужа» и «жены», причем одна нога мужского изображения делалась короче другой, отчего «шалыг» считался хромым. Хранили изображения духов в холщовом мешке или берестяной коробке в амбаре, а перед промыслом их заносили в дом и оставляли там до возвращения охотников, угощая аракой и талканом. На Кондоме покровителем охоты считался и дух «сарыс», который изображался в виде шкурки колонка или небольшой холщовой тряпочки прямоугольной формы, вывешивался на сучьях деревьев за улусом и по пути на промысел его «кормили»

Каларцы осенью перед охотой поклонялись духу «тер-кижи» - «человеку переднего угла». Обычно это было изображение человеческого лица из бересты с прикрепленным деревянным носом и глазами из свинцовых бляшек, с приклеенной бородой и усами из беличьего хвоста. «Тер-кижи» приносили из амбара в дом, помещали в передний угол, и ставили перед ним берестяной двухведерный туес с абырткой и тарелку каши. «Кормление» «тер-кижи» сопровождалось камланием и обильной пирушкой.

У шорцев, кроме духов-хозяев и покровителей охотников, на земле обитали ещё и духи предков, покровители домашнего очага, причём их изображения делали только женщины.

«Покровители очага и детей», родоначальницы женщин - «орекеннер» или «тер-кижилер», были в каждой семье изображались в виде упрощенного изображения человека - тряпичных кукол (холщовых мешочков 15-20 см длиной, набитых куделью, реже волосами, срезанными с головы умершей шаманки), или либо в виде полос из ткани. Чаще всего «орекеннер» были безруки и безноги, иногда без шеи, носа, рта, но обязательно с глазами из бисера. Нередко фигурки соединялись попарно - «муж и жена».

Когда девушка покидала родительский дом, она получала «орекеннер» от своей матери и перевозила в дом мужа. Родовые духи заботились о благополучии семьи, увеличении рода, охраняли здоровье детей, родовой огонь. Но если к этим духам относились небрежно, то они посылали болезни, поэтому не реже одного раза в год их угощали салом и маслом. Хранились изображения в мешке или берестяной коробке на печи или под крышкой амбара.

В пантеоне домашних духов покровителей особое место занимало божество Умай или Умай-иче, покровительница детей. Верования о богине Умай широко распространены среди всех тюркоязычных народов Саяно-Алтая и возникли, видимо, в древнейшую древнетюркскую эпоху. По воззрениям шорцев, Умай живет одновременно и в верхнем мире, и на земле, рядом с новорожденным ребенком.

Мрасские, кондомские и верхнеабаканские шорцы (улус Балыкташ) одновременно почитали добрую покровительницу детей Умай и злое божество Кара-Умай, с которым связывали болезнь и смерть грудных детей.

Умай, покровительница детей, олицетворяется с душой ребенка, кроме того, словом «умай» именовали и душу ребенка с момента рождения примерно до трех лет, также называлась у шорцев и пуповина младенца. Символическое изображение Умай – оберег в виде лучка со стрелкой, прикрепленной с кусочком заячьей шкурки к куску бересты – прибивалось к стене юрты или над колыбелью ребенка, как знак присутствия женского божества.

У мрасских шорцев известно было и другое изображение Умай – маленькая берестяная колыбель, выстланная заячьей шкуркой и проткнутая либо стрелой (для мальчика), либо веретеном (для девочки) и прикрепленная к стене юрты. В качестве самого простого оберега могла служить и короткая деревянная стрела с железным наконечником, уложенная на дно колыбели ребенка.

Если в семье болели и умирали дети, мать обращалась за помощью к шаману, и тот заставлял женщину тайно от всех свернуть из тряпок куклу - «пала куду начах», т.е. детскую душу маленького ребенка, имитирующую младенца. Это камлание «Умай тытарга» устраивалось тайно, глубокой ночью в годовщину смерти последнего ребенка, а предварительно, по совету шамана, женщина бросала в реку колыбель, чтобы вместе с ней уплыла вниз по течению реки, в царство мертвых, и Кара-Умай. Во время камлания женщина держала в руках у груди, словно ребенка, изготовленную куклу.

Фигурки Кара-Умай тщательно прятали от постороннего глаза, закапывали после удачного камлания в земляной пол юрты неподалеку от того места, где обычно помещалась колыбель с новорожденным или отправляли куклу в маленьком деревянном гробике на плотике вниз по течению реки.

Таежные шорцы изготовляли и почитали изображения духов, одновременно являвшихся и покровителями домашнего очага, и охотничьего промысла, так как без удачной охоты не мыслилось благополучие семьи.

У шорцев среднего течения Мрассу и в верховьях Томи почитался «каннатыг» или «канатулар» («крылатый»), изображавшийся в виде развилки ветки березы с неорнаментированной тряпочкой посредине, обрамлённой птичьими перьями.

В низовьях Мрассу «каннатыг» называлась Ухут-кан, в низовьях Кондомы - Учугат-кан. Это идол покровительствовал как охотничьему промыслу, так и охранял дом от злых сил, обитая в печной трубе.

У шорцев низовьев Кондомы аналогичное изображение в виде небольшого лоскут холста или шкурки колонка, вывешивали на матицу избы на время охоты хозяина.

Охотничьи духи «сарае», «колунак», «каннатыг», «канатулар» были у разных родов шорцев, их изображения хранили в амбаре или под крышей вместе с другими духами и «угощали» жирной пищей – маслом и кашей без соли. За «непочтение» дух мог насылать болезни, мешал охотникам прицеливаться в зверя, мелькая перед глазами.

Более поздние по происхождению духи территориально-этнических групп шорцев имели уже антропоморфную форму, почитались целыми группами шорских родов и назывались «тайгамы», «шалыги» и «курмуши».

По всей долине Мрассу, в верховьях Томи и Абакана шорцы почитали охотничий дух «тайгам», имевший как одноголовые, так и двухголовые изображения. Двухголовые деревянные «тайгамы» имели форму двух овалов, соединенных тонкой перемычкой. Верхний овал изображал лицо с намеченными чертами: длинный двухгранный расширяющийся книзу нос, глаза узкие, из проволоки, или круглые, из медных заклепок, рот вырезан в виде углубления. На нижнем овале некоторых фигур обозначен знак пола или ступни ног. У некоторых «тайгамов» из кусочков меха прикреплены усы, брови и борода.

У шорцев среднего течения р. Кондомы охотники перед промыслом камлали «шалыгу», также духа домашнего очага и охоты. Изображение духа вырезалось из кедра или сосны в виде плоской антропоморфной фигуры с овальной готовой, глазами из кусочков свинца или меди, рельефно вырезанным ртом и носом, расчлененными ногами разной длины и руками в виде коротких выступов, причём изображение «шалыга» часто делалось в двух экземплярах: одно считалось женой, другое – мужем.

Были также и идолы из бересты, в виде человеческого лица с глазами из округлых свинцовых бляшек, деревянным носом, с бородой и усами из беличьего хвоста, напоминающие маски, они также символизировали духов, покровителей охоты и домашнего очага.

У шорцев широко представлены верования и о магической силе амулетов, иногда это была прикрепленная к веревке детской колыбели кость животного, или медвежья лапа, укрепленная перед входом в юрту.

Изображения домашних и охотничьих духов чаще всего хранили вместе в укромном уголке в берестяном туесе или просто в мешке. Такие туеса украшали незатейливым орнаментом: зигзагом из двух параллельных линий, ромбами, выполненными техникой процарапывания.

Шорский фольклор составляют героические поэмы («алыптыг ныбактар» - «сказания о богатырях»), исполняемые «каем» - горловым пением или речитативом, сказки, рассказы и легенды, загадки, пословицы и поговорки, охотничьи, свадебные, любовные, хвалебные, исторические песни, которые исполнялись они под аккомпанемент щипкового двухструнного инструмента «комус». Шорский фольклор отражает, в основном, охотничий образ жизни и героический эпос.

ОХОТА И БЫТ

Первоначально у шорцев преобладала загонная охота на крупного копытного зверя (олень, лось, марал, косуля), позднее - пушной промысел (белка, соболь, лисица, колонок, выдра, горностай, рысь) - до 19 века с луком, затем и с ружьями, полученными от русских купцов. Охотой занимались от 75 до 90 % шорцев. Промышляли зверя в пределах родовой охотничьей территории артелями по 4-7 человек (первоначально - из родственников, потом - из соседей).

Жили в сезонных жилищах из ветвей и коры (одаг, агыс). Пользовались лыжами (шана), подшитыми камусом. На ручной нарте (шанак) или волокуше (суртке) тащили груз. Добычу делили между всеми членами артели поровну.

Основным источником питания служило и рыболовство, в низовьях рек оно было основным занятием, в других местах им занималось от 40 до 70 % шорцев. По реке передвигались с помощью шестов на лодках-долблёнках (кебе) и берестянках.

Дополнительным занятием было и собирательство. Весной женщины собирали клубни, корни, луковицы и стебли сараны, кандыка, дикого лука, черемши, пиона, борщевика. Корни и клубни выкапывали корнекопалкой - «озуп», состоявшей из изогнутого черенка длиной 60 см с поперечной перекладиной-педалью для ноги и железным лезвием-лопаткой на конце. Собирали много орехов и ягод, в 19 веке уже и на продажу.

За кедровыми орехами отправлялись семьями и артелями, живя в тайге по нескольку недель. В лесу строили временные укрытия, из дерева и бересты делали орудия и приспособления для сбора орехов - колотушки (токпак), тёрки (паспак), сита (элек), веялки (аргаш), лукошки. Издавна было известно бортничество, у русских заимствовано пчеловодство.

До прихода русских на южных пологих склонах было распространено подсечно-огневое мотыжное земледелие. Для этого семья поселялась во временном жилище на пашне на несколько недель. Землю взрыхляли мотыгой (абыл), боронили суком. Сеяли ячмень, пшеницу, коноплю. Возвращались на пашню осенью для уборки урожая. Зерно молотили палкой, хранили в берестяных чанах на сваях, мололи на ручных каменных мельницах. С развитием контактов с русскими на севере в степных и горных районах распространились пашенное земледелие и русские земледельческие орудия: соха, иногда плуг, борона, серп, водяная мельница. Засевали значительные площади, главным образом пшеницей. От русских же шорцы усвоили стойловое разведение лошадей, а также упряжь, телегу и сани.

Первоначально основными продуктами питания шорцев были мясо зверей и птиц, рыба, дикорастущие растения. Мясо жарили на костре, варили, рыбу варили. Лук, черемшу, кандык ели сырыми, сарану, кандык варили в воде или молоке, сарану также пекли в золе, черемшу ели солёной. Корни дикого пиона сушили и варили несколько раз, чтобы уничтожить их ядовитость, растирали на ручной мельнице и готовили кашицу или лепёшки. С развитием земледелия распространились мука и крупа из ячменя. Муку (талкан) ели с чаем, молоком, мёдом, маслом, сметаной, из неё варили кашу (саламат), крупу (шырак) добавляли в суп, кусочки пресного пшеничного теста (тутпаш) варили в воде, иногда с рыбой или мясом, либо в молоке. Пресные лепёшки (тертпек) варили в воде, ели с супом или ухой. Хлеб (калаш) был распространён на севере, в основном у зажиточных.

Степные шорцы употребляли молочные продукты: кислое молоко, пресный сыр (пыштак), творог, масло, зажиточные покупали конину. Из ячменной муки делали брагу (абыртка) и водку (арагы). Весьма распранён был и чай.

Ремесло у шорцев до начала XX века носило домашний характер - ткачество, гончарное дел, плетение сетей, обработка кожи и дерева, изготовление сёдел, лыж, лодок-долблёнок, мебели, берестяной посуды и др. вещей домашнего обихода.

У северных шорцев издавна большое значение имело кузнечное дело, добыча и плавка железной руды (отсюда и русское наименование северных шорцев - «кузнецкие татары»). Именно поэтому и появилось название «Земля Кузнецкая», а затем и Кузбасс.

Изделия из железа, сделанные шорскими кузнецами, славились на всю Сибирь, ими платили дань (албан) джунгарам и енисейским киргизам.

Женщины ткали на примитивных станках ткани из конопли и крапивы, выделывали кожи, изготавливали утварь из дерева и бересты, мужчины были заняты промыслами, обработкой дерева, рога и кожи. Как народные промыслы были широко развиты художественная резьба и выжигание по кости (на табакерках, черенках ножей, пороховницах, вышивка. По течению реки Томь и в низовьях Мрас-Су было известно и изготовление лепной керамики.

Мужская и женская одежда состояла из рубахи (кунек), штанов (чембар) и халата (шабур) с вышивкой у ворота, на обшлагах и на подоле. Зимой одевали несколько халатов, их носили запахивая слева направо и подпоясывая кушаком. Женская рубаха была длиннее мужской, с вырезом на груди.

Южные шорцы делали одежду из волокон конопли и кендыря, северные - чаще из покупных тканей. Зажиточные шорцы носили зипуны, овчинные шубы. Обувь шорцев - кожаные сапоги с длинными голенищами (одук или чарык). Женщины носили платки, мужчины шапки - картузы из ткани, кожи, бересты или круглые холщевые шапки, в форме колпака.

В XVII веке Южная Сибирь была покорена русскими казаками, и русские воеводы вначале выдавали шорским паштыкам (старостам) владельные грамоты и указы, признающие и закрепляющие права шорцев на те или иные земли, но после полного покорения Южной Сибири, все земли были объявлены собственностью царя, а владельные грамоты были отобраны. Шорцы платили дань (ясак) русскому царю пушниной, а охотничьи территории были поделены между родами.

После прихода русских шорцам было запрещено заниматься металлургией и кузнечеством, чтобы их противники - джунгары и кигризы - не могли заказать у шорцев военные доспехи и оружие.

Поселения шорцев (улусы на севере и аилы на юге) были небольшими и состояли из нескольких низких четырехугольных срубных домов (юрт) с берестяной крышей, отапливались глинобитным очагом типа чувала. Временным жилищем служили: летом – «одаг», коническая постройка из бревен, жердей или из молодых деревьев и веток, прислоненных к дереву, крытая берестой; зимой – «агыс», каркасное жилище в форме усеченной пирамиды из бревен, досок, жердей, крытое ветвями или берестой, с очагом в центре.

В настоящее время шорцы в селах живут в срубных домах, но сохраняются и охотничьи жилища, а юрты используются как летние кухни.

В середине ХIХ века часть шорцев переселилась в Хакасию; впоследствии большинство этих переселенцев перешли на хакасский язык, и сегодня их потомки к шорцам обычно не относятся.

ШОРЦЫ В ХХ – XXI ВЕКЕ

После Октябрьской революции шорцы утратили большинство форм традиционного хозяйства, но с середины 1920-х гг. важную роль в формировании единого шорского самосознания сыграло всеобщее распространение грамотности в связи с созданием шорского литературного языка на основе мрасского диалекта (функционировал в 20-30-х гг.).

Тем не менее, в 1940-х гг. начался продолжающийся и по сей день процесс ослабления этнической специфики и ассимиляции шорского этноса. В первой половине ХХ века значительно изменилась обстановка в Северной Шории, когда началась интенсивная разработка угольных месторождений, возникли города и рабочие поселки, а также лагеря ГУЛАГА и поселения ссыльных, со смешанным этническим составом.

В 1926 году на территории, где проживали шорцы, был создан Горно-Шорский национальный район. За годы его существования многое было сделано в области образования шорцев, развития культуры, появилась национальная интеллигенция, стали выходить книги и учебники на шорском языке. Но Горная Шория богата полезными ископаемыми - углем, железной рудой, золотом, и в конце 30-х годов в Шорию стало прибывать население из других мест для работы на горнодобывающих предприятиях.

В 1939 году Горно-Шорский национальный район был ликвидирован, и с этого времени начался этнический регресс шорцев - перестали выходить книги на шорском языке, прекратилось преподавание шорского языка, а во время репрессий 1937-1953 годов были уничтожены лучшие представители шорцев.

После войны началось бурное промышленное освоение Горной Шории, возник большой приток пришлого населения, началась ассимиляция шорцев, утрата языка и традиций.

Горная Шория была покрыта сетью исправительно-трудовых колоний, что отрицательно сказалось на нравственном состоянии шорцев, и, как и для многих малых народов Сибири, серьезной проблемой для шорцев стал алкоголизм. Но в настоящее время сами шорцы стараются бороться с этим злом, так, например, совсем недавно жители таежного поселка Эльбеза в Горной Шории ввели «сухой закон» на «отдельно взятой территории» и на сельском сходе решили запретить торговлю спиртными напитками территории посёлка.

После решения Кемеровского облисполкома от 20 июня 1960 года «О ликвидации колхозов Горной Шории, как нерентабельных» началась массовая миграция шорцев в города и крупные поселки Кемеровской области, в итоге сейчас там проживает около 74 % всех шорцев, а в целом на долю горожан у шорцев приходится 69 %, поэтому и наблюдается постепенное исчезновение традиционной шорской культуры.

Тем не менее, начиная с 1985 года, возобновились традиционные праздники шорцев - праздник прародителя Ольгудека, весенне-летний праздник Пайрам, сопровождающиеся исполнением эпоса и песен, спортивными состязаниями.

В настоящее время основная масса шорцев занята в сельском хозяйстве, а также на традиционных промыслах - охоте, рыболовстве, сборе кедровых орехов.

В конце 80-х - 90-х годов началось движение за возрождение шорского народа, его языка и культуры. Были созданы общественные организации в городах и Ассоциация шорского народа, в городских администрациях были введены должности заместителей глав администраций по национальному вопросу, был создан и областной комитет по национальному вопросу, и в 1993 году шорцы были отнесены к малочисленным народам Севера. Государственная программа развития экономики и культуры малочисленных народов Севера в 1991-1995 годы дала свои плоды - была открыта кафедра шорского языка, стали проводиться традиционные шорские праздники Пайрамы, а в школах стали преподавать шорский язык. Но шорцы считают, что самый главный вопрос - это вопрос о земле, о территориях традиционного природопользования, о выплате компенсации за нарушенные земли и уклад жизни. К сожаленю, пока власти не желают решать этот вопрос.

Важнейшей проблемой для современных шорцев является безработица, часто шорцы, живущие в сёлах, официально считаются безработными, хотя и заняты в сельском хозяйстве, или традиционными промыслами. Существуют и проблемы с сельскими школами и больницами (медпунктами), не хватает учителей, особенно владеющих шорским языком и врачей.

Шорская литература оформилась в 1930-е годы ХХ века, когда были опубликованы первые литературные произведения шорских авторов, в том числе и на шорском языке. Значительный интерес представляют литературные произведения первого шорского писателя, представителя шорской интеллигенции первого поколения И.М. Штыгашева (1861-1905).

На шорском и русском языке писали шорские писатели Ф.С. Чиспиякова, С.С. Торбокова и С.С. Тотыш, а И.Я. Арбачакова в 1941 году опубликовал перевод на шорский язык «Капитан­ской дочки» А.С.Пушкина.

Возобновление деятельности шорских писателей произошло после большого перерыва, в 1960 - 1970-е годы. Но в те времена было не принято обращать внимание на национальность, поэтому говорили о «литературе Кузбасса».

Начиная с середины 1980-х годов ХХ века шорская литература вновь активно заявила о себе, в чем нашло выражение и подъем этнического самосознания шорцев.

Первым шорским поэтом нового времени стал Н.Е. Бельчегешев (Койа Бельчек), вернувшийся в Шорию с Украины, где до выхода на пенсию он служил военным лётчиком. В 1992-1993 гг. он опубликовал 3 сборника своих стихотворений (два - на шорском языке).

1995 году публикуется хрестоматия по шорской литературе (на шорском языке) «Ульгер», куда вошли лучшие произведения старого и нового времени, первое стихотворение на родном языке первого шорского писателя И.М. Штыгашева (1885 г.), первая повесть («Шолбан») на шорском языке, написанная и опубликованная Ф.С. Чиспияковым (1940 г.), три сказки, обработанные разными писателями, стихотворения того же Ф.С. Чиспиякова, З.А. Майтаковой (30-ые гг.), рассказы писателей нового времени: М.П.Амзорова и А.И. Чудоякова, а также стихотворения поэтов нового временя Н.Е. Бельчегешева, Г.В. Косточакова, А.В. Кусургашева, А.С. Каташевой, Л.Н. Арбачаковой.

В 2000 году выходит 2 книги стихотворений: «Наа-эски чурт» («Небесная Мрассу») Н.Е. Бельчегешева и «Поющие стрелы времен» молодого поэта Т.В. Тудегешевой, а в 2001 году выходит первая книга поэта Л.Н.Арбачаковой «Онзас черим» («Тернии души» с параллельными текстами на шорском и русском языках.

Шорцы -
малый народ Сибири

Шорцы («шор-кижи» или «тадар-кижи», «кижи» — «человек»), малый народ Сибири, живущий в юго-восточной части Западной Сибири, на юге Кемеровской области (в Таштагольском, Новокузнецком, Междуреченском, Мысковском, Осинниковском и др. районах), а также в некоторых районах Республики Хакасия, Республики Алтай, Красноярском и Алтайском крае. Шорцы - потомки местных самодийских и угорских племен, смешавшихся с группами тюркоязычных.

По данным Всероссийской переписи 2010 года численность шорцев составила около 13 тыс. человек.

В составе этноса шорцев выделяются две этнографические группы: северная, или лесостепная («абинская») и южная, или горно-таежная («шорская»). Облик очень многих шорцев несёт в себе мало монголоидного: они светловолосы, сине- и зелёноглазы.

Шорцы — тюркоязычный народ, по языку к шорцам наиболее близки алтайцы и хакасы, а по культуре — алтайцы и чулымцы. Большинство шорцев говорят на шорском языке, который относится к хакасской подгруппе уйгуро-огузской группы восточно-хунской ветви тюркских языков.

В 17-18 веках русские называли Шорцев "кузнецкими татарами ", "кондомскими и мрасскими татарами", абинцами. Сами себя они называли по именам родов (Карга, Кый, Кобый и др.), волостей и управ (Таяш-Чоны - Таяшская волость) или рек (Мрас-кижи - мрасские люди, Кондум-чоны - кондомский народ), за пределами территории проживания - аба-кижи (аба - род, кижи - люди), чыш-кижи (люди тайги). Алтайцы и хакасы называли их по имени рода Шор. Это название широко распространилось и было введено как официальное в 20 веке.

Охотой занимались от 75 до 90 % шорцев. Промышляли зверя в пределах родовой охотничьей территории артелями по 4-7 человек (первоначально — из родственников, потом — из соседей).

Жили в сезонных жилищах из ветвей и коры (одаг, агыс). Пользовались лыжами (шана), подшитыми камусом. На ручной нарте (шанак) или волокуше (суртке) тащили груз. Добычу делили между всеми членами артели поровну.

Основным источником питания служило и рыболовство, в низовьях рек оно было основным занятием, в других местах им занималось от 40 до 70 % шорцев. По реке передвигались с помощью шестов на лодках-долблёнках (кебе) и берестянках.

Дополнительным занятием было и собирательство. Весной женщины собирали клубни, корни, луковицы и стебли сараны, кандыка, дикого лука, черемши, пиона, борщевика. Корни и клубни выкапывали корнекопалкой — «озуп», состоявшей из изогнутого черенка длиной 60 см с поперечной перекладиной-педалью для ноги и железным лезвием-лопаткой на конце. Собирали много орехов и ягод, в 19 веке уже и на продажу.

Степные шорцы употребляли молочные продукты: кислое молоко, пресный сыр (пыштак), творог, масло, зажиточные покупали конину. Из ячменной муки делали брагу (абыртка) и водку (арагы). Весьма распранён был и чай.

У северных шорцев издавна большое значение имело кузнечное дело, добыча и плавка железной руды (отсюда и русское наименование северных шорцев — «кузнецкие татары»). Именно поэтому и появилось название «Земля Кузнецкая», а затем и Кузбасс.

Изделия из железа, сделанные шорскими кузнецами, славились на всю Сибирь, ими платили дань (албан) джунгарам и енисейским киргизам.

Мужская и женская одежда состояла из рубахи (кунек), штанов (чембар) и халата (шабур) с вышивкой у ворота, на обшлагах и на подоле. Зимой одевали несколько халатов, их носили запахивая слева направо и подпоясывая кушаком. Женская рубаха была длиннее мужской, с вырезом на груди.

Южные шорцы делали одежду из волокон конопли и кендыря, северные — чаще из покупных тканей. Зажиточные шорцы носили зипуны, овчинные шубы. Обувь шорцев — кожаные сапоги с длинными голенищами (одук или чарык). Женщины носили платки, мужчины шапки — картузы из ткани, кожи, бересты или круглые холщевые шапки, в форме колпака.

Фольклор шорцев

Шорский фольклор составляют героические поэмы (алыптығ ныбақтар — сказания о богатырях), исполняемые «каем» (горловым пением) или речитативом, сказки, рассказы и легенды, загадки, пословицы и поговорки, охотничьи, свадебные, любовные, хвалебные, исторические и другин песни. Шорские героические поэмы и песни относятся к музыкально-поэтическому творчеству. Исполнялись они под аккомпанемент щипкового двухструнного инструмента «қомус», который делался из ствола ивы, кедра. Жанры шорского фольклора по содержанию и идеям отражают, в основном, охотничий образ жизни; из всех жанров наиболее развитым был героический эпос.

Начиная с 1985 года, возобновились традиционные праздники шорцев — праздник прародителя Ольгудека, весенне-летний праздник Пайрам, сопровождающиеся исполнением эпоса и песен, спортивными состязаниями.

Как говорил Андрей Ильич Чудояков, выдающийся шорский деятель: "Фольклор это голос народа и земли, на которой живёт этот народ. Будете знать голос земли, на которой живёте, - и она поможет вам в трудную минуту или вы сможете обратиться к ней за советом".

Шорские сказки

«В верховьях текущего моря жил мальчик Оолак. Однажды он свалил две лиственницы, волоком перетащил на берег, сбил плот и вниз по

Жанр сказки в шорском языке обозначается термином «ныба» (по диалектам и говорам - «шорчек», «нартпа»). Герои волшебных сказок зачастую не имеют имён, их называют просто мальчик, паренёк, одинокий паренёк, глупый охотник и т.п., т.е. словами нарицательными. Имя собственное в сказке не играет той роли, что в героических сказаниях. социально-бытовых сказках поддержка Богов почти вовсе отсутствует, человек уже сам распоряжается своей судьбой, что даёт ему стимул для собственной активности.

Как появилась гора Темиртау

Шорка. Художник Игорь Буканов

Вот какую легенду сложил шорский народ о происхождении горы Темиртау: "Была у Шории дочь – красавица. Слух о её необыкновенной красоте далеко по земле разнёсся. Прослышали и два брата, сыновья Алтая. Пришли посмотреть на девушку.

Да, видимо, в недобрый час пришли, так как страшная гроза обрушилась на землю. Но не растерялись братья, изловили огненную змею-молнию, растоптали ее и засыпали землей. В благодарность за спасение дочь Шории полюбила сразу обоих юношей и не смогла сделать выбор – кому отдать предпочтение.

Братья – алтайцы не смогли принять такую любовь: «Выбирай кого-то одного из нас», - сказали они ей. Разгневалась красавица, и ее сердце стало железным, превратилась она в железную гору Темиртау. А два брата окаменели там, где застало их это печальное известие, тоже став горами.

И по сию пору стоят неподвижно два брата неподалеку от красавицы Темиртау".

ДОГАДЛИВАЯ ВЫДРА

Поглядишь, так зверям и птицам вроде совсем вольно и без­заботно живётся: нет среди них ни родовитых князьков, владею­щих самыми обильными и добычливыми угодьями, ни богачей, жадных и хитрых, закабаляющих вечно своих бедных родичей долгами и обманом. А всё-таки и им приходится ежегодно и вы­куп за себя выплачивать, и дань в срок приносить: птицам — свои­ми перьями, а зверям — шерстью. Ведь каждую весну все звери, птицы линяют — скидывают с себя тёплые пушистые шубы и своё зимнее оперение. Вот этой одёжкой или украшениями своими они платят албан-дань и повинность духам — хозяевам земли и воды. Живущие на суше звери и птицы хозяевам гор и тайги албан вы­плачивают, обитающие в воде — хозяевам рек и озёр дань несут...

Из зверей только одна выдра ни горному, ни водяному хозяи­ну албан платить не желает, хитро от него увертывается. Она ведь попеременно то на берегу, то в воде живёт. И когда хозяин горы её спросит:

Где ты, зверюга, проживаешь?
Выдра лукаво отвечает:

В воде живу!

А когда хозяин реки допрашивает:

Где ты, красавица, обитаешь?

Она в ответ:

В тайге, на горе жилище моё!..

Когда хозяин горы сердито её к ответу требует:

— Кому ты, непокорная, албан платишь?

Выдра, посмеиваясь в усы, говорит:

— Хозяину реки должна платить! — А спрашивающему о том же хозяину воды дерзко отвечает:

— Хозяину горы я должна дань приносить!..

Так ни тому, ни другому албана и не платит. Поэтому выдра весной и не линяет — красивой и пышной шёрстки не меняет...

КАК ПТИЦЫ ОГОНЬ ДОБЫВАЛИ

(Запись Н. Дыренковойи, литературная обработка А. Смердова. Художник Х. Аврутис)

Было это, когда добрый Ульгень горы и реки, деревья и травы сотворил, людьми, зверями, птицами, рыбами землю и воду насе­лил. Птицам в их гнёздах тепло и уютно жилось, перьями и пухом они были одеты. Зверям в берлогах и норах тоже вольготно было, их шерсть густая от холода укрывала. О рыбах и говорить нечего. У всех еды было вдоволь, добывать её было легко, словом, всем хорошо жилось.

Одному человеку было плохо: он голым был, в жилище его огня не было, чтобы согреться возле него в зимние холода, мясо или коренья на нём сварить или зажарить. Холодно и голодно людям было. И стали они птиц просить-умолять:

— Вы, птицы, вокруг всей земли летаете, в небо — к солнцу и звездам поднимаетесь, горы огнедышащие переваливаете,— только вы и можете добыть и принести нам огонь...