Русский институт. Тысячелетие

1. Унтер-офицер эстонского полицейского батальона, 1943 г.
2. Боец эстонской самообороны («Омакайтсе»), 1942 г.
3. Гренадер 45-го полка 20-й дивизии войск СС (эстонской №1), 1945 г.

Первое время личный состав эстонских охранных батальонов и вспомогательной полиции носил униформу вермахта, довоенной эстонской и даже латвийской армий. Позже стандартным обмундированием полицейских батальонов и пограничных полков стала германская полицейская униформа, которая отличалась от армейской более темным оттенком сукна, коричневыми воротником и обшлагами рукавов. Войсковой цвет, как и в германской полиции, был изумрудно-зеленый. Наряду с этой формой использовалось обмундирование сухопутных войск вермахта, войск СС и даже люфтваффе. На рукав нашивался щиток национальных цветов (сине-черно-белый). Официально установленный образец представлял собой щиток фигурной формы с тремя золотыми геральдическими львами на фоне расположенных под углом синей, черной и белой полос с желтым кантом, однако более распространенным был упрощенный вариант щитка - без львов и канта. С немецкой униформой иногда носились некоторые нерегламенти-рованные детали обмундирования, как например, кепи эстонского образца с кокардой эстонской армии или нагрудные значки с национальной символикой (фиг. ]). Подразделения эстонской самообороны («Омакайтсе») чаще всего использовали униформу эстонской армии с повязкой «lm Dienst der deutschen Wehrmacht» («На службе германских вооруженных сил») (фиг.2).
Солдаты и офицеры Эстонского легиона СС носили стандартную униформу войск СС с соответствующими знаками различия (погонами и петлицами), эмблемами (орел и «мертвая голова») и национальным нарукавным щитком. Ранний образец щитка представлял собой тот же вариант, что носили эстонские батальоны в вермахте, - эстонские национальные цвета наискосок с узкой черной окантовкой. В запасном полку 20-й дивизии использовался более живописный «полицейский» вариант - с тремя золотыми львами и желтым кантом. В 1945 г. для 20-й дивизии СС официально был утвержден щиток с горизонтальными синей, черной и белой полосами и широкой черной рамкой, символизировавшей траур по покинутой родине. Несмотря на то что в соответствии с общими для СС правилами щиток должен был располагаться на левом рукаве под эсэсовским орлом, на практике его носили как на левом, так и на правом рукаве. Солдат 45-го эстонского полка отличала нарукавная лента с надписью «Estland» (фиг.З).
Эстонские легионеры СС первоначально носили только черные гладкие петлицы, батальон «Нарва» получил петлицы со стандартными рунами СС. В то же время эстонцы без какой бы то ни было официальной санкции стали носить на петлицах вырезанную из жести эмблему в виде закованной в латы руки с мечом со стилизованной буквой «Е» в изгибе. Немцы, пытаясь запретить использование таких эмблем, требовали ношения эстонцами эсэсовских рун, однако, поскольку достаточного количества петлиц с рунами не было найдено, ношение неуставных образцов продолжалось. В середине июня 1944 г. 45-му эстонскому полку было приказано снять «неуставные» петлицы и заменить их официально установленными - с большой буквой «Е» и мечом, пересекающим ее под углом 45°. Однако это нововведение оказалось очень непопулярным среди эстонцев, и руководство СС было вынуждено смириться с использованием петлиц старого образца.

Личный состав 11-й эстонской и 12-й латвийской авиагрупп носил стандартную униформу и знаки различия люфтваффе с национальными щитками на правом рукаве. Эстонский щиток имел расположенные горизонтально синюю, черную и белую полосы и был увенчан надписью «ESTLAND». Наряду с германскими кокардами могли использоваться национальные кокарды, утвержденные для иностранных добровольцев вермахта. Летчики, получившие квалификацию пилота или штурмана в эстонских и латвийских ВВС, носили соответствующие нагрудные знаки отличия (фиг. 1).
«Помощники ПВО» носили униформу особого образца, которая включала блузу из серо-голубой ткани с открытой застежкой (иногда до середины груди) и нагрудными карманами, брюки из такого же материала, шинель и ремень с пряжкой авиационного образца. В самом конце войны на изготовление этой формы шел также материал коричневато-серого цвета, из которого изготовлялось полевое обмундирование вермахта образца 1944 г. (фиг.2). Над правым карманом блузы иногда носили германскую авиационную эмблему (летящий орел со свастикой в когтях), однако эта деталь не была предусмотрена регламентом. Погоны - небольшого размера, черные с голубой выпушкой. Головной убор - кепи, такое же, как у членов «Гитлерюгенда», но не из черного, а из серо-голубого (коричневато-серого) сукна с матерчатой или металлической ромбовидной кокардой национальных цветов (фиг. 4г), в отдельных случаях с эмблемами местных молодежных организаций («Молодежь Эстонии», «Латвийская молодежная организация», «Союз белорусской молодежи») (фиг. 5в). Многие латвийские «помощники» носили кокарду с эмблемой латвийской армии (три звезды в лучах восходящего солнца).
На левом рукаве «помощники» носили повязку национальных цветов, в центре которой находилась заключенная в ромб эмблема той или иной молодежной организации (это не означало вовсе, что все «помощники» были ее членами). Среди латвийских «помощников» широкое распространение получили повязки с заключенной в ромб эмблемой латвийской армии (как на кокарде). Украинцы использовали два варианта повязок: выходцы из восточных областей - с трезубцем, заключенным в ромб, а из западных - с галицким львом (фиг. 3б). Эстонцы и латыши наряду с повязками носили нарукавные знаки Эстонского и Латвийского легионов СС. Кроме того, некоторые латвийские и литовские «помощники» носили черные нарукавные ленточки с надписями: «Kara Atbalstitajs » и « К а r o Talkninkas», что в переводе с латышского и литовского языков означало «военный помощник» (фиг.4б, 6а).
В декабре 1944 г. «помощники ПВО» стали именоваться «воспитанниками СС», и им было предписано носить на левом рукаве черный треугольник с рунами СС (фиг. За, 4а, 5а). Среди латышей это нововведение не получило широкого распространения, а эстонские «помощники» их не носили вообще. Девушки-«помощницы» носили обмундирование того же покроя, что и юноши, но с застежкой на левую сторону и без погон. Вместо повязки они носили на левом рукаве только ромбовидную нашивку с национальной эмблемой (фиг.3в, 6в).

Латвийские полицейские чаще всего носили униформу германской полиции с германскими или латвийскими знаками различия, однако невозможность обеспечить ею весь личный состав вынуждала их использовать также довоенное латвийское обмундирование цвета хаки (фиг. 1), которое официально разрешалось носить без петлиц, при этом знаки различия помещались прямо на воротнике. (На практике же, как свидетельствуют фотографии, эти ограничения часто игнорировались.) Кроме того, некоторые части получили с немецких складов темно-синее обмундирование неизвестного происхождения (возможно, старое полицейское, использовавшееся до 1933 г.), которое носили, как правило, с латвийскими петлицами. На головных уборах полицейских закреплялась кокарда латвийской армии в виде трех звезд в лучах восходящего солнца. В служебное время полицейские носили стальной шлем - чаще всего это была германская каска образца 1916 г., состоявшая на снабжении латвийской армии. Латвийскими полицейскими использовались также чехословацкий шлем образца 1932 г. (фиг.2) и облегченный «полицейский» вариант германской каски образца 1935 г.
В октябре 1943 г. был издан приказ об отмене в латвийских полицейских частях старых латвийских знаков различия и замене их на германские петлицы.
Но германские петлицы позволяли различать их обладателей только по принадлежности к офицерскому или рядовому составу, а ношение погон еще не получило широкого распространения, что создавало определенные сложности, преодолеть которые удалось лишь с введением полной униформы германской полиции. Единственным отличительным знаком латвийской полиции остался нарукавный щиток национальных цветов (красно-бело-красный).
В латвийских, эстонских и литовских добровольческих частях, в отличие от других восточных формирований, уже с 1942-1943 гг. практиковалось награждение личного состава германскими орденами, такими как Железный крест и Крест военных заслуг. В 1-м Латвийском добровольческом полицейском полку «Рига», хорошо проявившем себя в зимних боях 1943-1944 гг. на Восточном фронте, в качестве коллективной награды была введена черная нарукавная лента с вышитой серебром готической надписью: «Lett. Frw. Pol. Rgt. Riga» (фиг.З).

Солдаты и офицеры Латвийского легиона СС носили стандартное обмундирование войск СС с соответствующими знаками различия. На рукаве мундира латвийские легионеры носили красно-бело-красный щиток с надписью «LATVIJA» в верхней части или без надписи. Форма щитка также была различной, и его носили не только на левом рукаве, как это было предписано правилами, но и на правом, и даже ниже локтя. В 15-й дивизии войск СС, выведенной из Курляндского котла и до конца войны действовавшей в Восточной Пруссии и Померании, был введен щиток с широкой черной окантовкой, как в 20-й эстонской дивизии.
Как и в Эстонском легионе, латыши первое время использовали гладкие черные петлицы или петлицы с эсэсовскими рунами, несмотря на то что последние разрешалось носить только немецкому кадровому персоналу. Приказом от 11 марта 1943 г. были введены петлицы со свастикой - специально для латвийских легионеров. Осенью 1944 г. для личного состава 15-й дивизии СС были введены петлицы, представлявшие собой стилизованную версию латвийской военной эмблемы - «солнце и звезды» (фиг. 1). Использование петлиц со свастикой было ограничено 19-й дивизией, однако в действительности их продолжали носить и в 15-й, пока не было изготовлено достаточного количества петлиц нового образца. В дополнение ко всем этим вариантам некоторые солдаты 19-й дивизии носили петлицы с «двойной» свастикой, разработанные для 36-й танково-грена-дерской дивизии СС (латвийская № 3).
В январе 1945 г. 42-му и 43-му полкам 19-й дивизии СС были присвоены персональные наименования: «Вольдемарс Вайсс» (организатор первых латвийских полицейских частей и первый латыш - кавалер Рыцарского креста, умерший от ран 17 апреля 1944 г.) и «Хинрих Шульдт» (командир Латвийской добровольческой бригады, погибший 15 марта 1944 г.), в связи с чем их личный состав получил именные нарукавные ленты. Кроме того, легионеры из 19-й дивизии, как и другие солдаты Курляндской группировки, за участие в любых трех боях награждались нарукавной лентой «Kurland» (фиг.2). Еще одним отличием Латвийского легиона СС были ленточки на погонах, использовавшиеся в полках 15-й дивизии: белые - в 32-м, красные - в 33-м, желтые - в 34-м.
Латвийские добровольцы, служившие в рядах Имперской службы трудовой повинности, носили стандартное обмундирование цвета хаки с петлицами, кокардами и нарукавными повязками со свастикой, однако, без погон. Входя в состав отдельных рот, латыши вместо нарукавных щитков с эмблемами батальонов РАД могли носить щитки национальных цветов, а члены «Организации Латвийской молодежи» - соответствующие нагрудные знаки (фиг.3).

Бойцы отрядов литовской самообороны обычно носили литовскую военную униформу (в 1940-1941 гг. с нашитыми советскими петлицами она использовалась в 29-м стрелковом корпусе РККА, созданном на основе бывшей литовской армии) или гражданскую одежду с различными нарукавными повязками. На головные уборы обычно крепилась большая буква D белого металла, обозначавшая «Draugovninkas», т.е. добровольный помощник (фиг. 1).
Полицейские части получали специальное обмундирование, изготовленное на основе выведенной из употребления в 1939 г. черной униформы «общих СС», воротник, обшлага рукавов и клапаны боковых карманов которой обшивались сукном зеленых, голубых и серых оттенков (можно предположить, что для этого использовалось списанное германское или трофейное обмундирование). Для этой униформы была разработана система знаков различия в виде нарукавных шевронов и нашивок. Описанное обмундирование широко использовалось также в Белоруссии и на Украине - главным образом «индивидуальной службой», в то время как личный состав батальонов «шума» получал по возможности униформу вермахта или германской полиции. В качестве знака национального отличия использовались различные варианты желто-зелено-красного нарукавного щитка. Другими знаками отличия литовских частей служили желто-зелено-красная круглая кокарда, по образцу кокарды вермахта, и щиток национальных цветов на стальном шлеме (фиг.2).
Солдаты и офицеры литовских строительных батальонов, сформированных в 1943 г. командованием группы армий «Север» после неудачи с созданием Литовского легиона СС, носили стандартное обмундирование вермахта с германскими погонами и петлицами и черным войсковым цветом германских инженерных частей. Униформу дополнял нарукавный щиток национальных цветов - такой же, как и в полицейских батальонах. В качестве альтернативы официально установленному варианту нарукавного знака существовали щитки треугольной формы с надписью «LIETUVA». Обмундирование вермахта с национальным щитком носили также чины Литовского территориального корпуса. Форму одежды могли дополнять различные нерегламентированные элементы с национальной символикой, например скачущий рыцарь (т.н. «Погоня») или «Башня Гедиминаса» (фиг.З).

Несмотря на имевшиеся проекты введения в белорусских национальных формированиях собственной униформы серо-коричневого цвета и даже использования отдельных ее образцов частным порядком, добиться хотя бы частичной стандартизации формы одежды не удалось. Части Белорусской самообороны (БСА), обеспечение которых обмундированием было целиком возложено на белорусскую сторону, так и не получили стандартной формы одежды и своим внешним видом ничем не отличались от партизан. Личный состав белорусской полиции, батальонов Белорусской краевой обороны (БКА) и даже некоторых частей 30-й гренадерской дивизии СС (русская № 2) носил модифицированную униформу «общих СС» (черный китель с голубыми обшлагами, воротником и клапанами карманов, черные брюки и пилотку), старую униформу вермахта и различных вспомогательных организаций (Организации Тодта, Имперской службы трудовой повинности и др.) без знаков различия. Местной полицией и самообороной использовались также отдельные элементы советского обмундирования в сочетании с вышеупомянутыми образцами (фиг. 1).
Одним из немногих исключений являлся 13-й батальон СС, солдаты и офицеры которого носили стандартное обмундирование «общих СС», введенное в 1938-1939 гг. (серый мундир с отложным воротником и брюки навыпуск), с соответствующими знаками различия на погонах и петлицах. На левом рукаве мундира вместо эсэсовского орла нашивался треугольный щиток цветов белорусского национального флага, расположенных вертикально.
В частях БКА приказом от 18 марта 1944 г. были введены кокарда с «Погоней», бело-красно-белый нарукавный щиток с наклонным расположением полос, красные петлицы с белым двойным крестом и погоны с красными лычками (от одной до четырех) для нижних чинов и серебряными звездочками (от одной до трех) для офицеров (чины от майора до полковника имели помимо звездочек серебряный галун поперек погона ). Примерно месяц спустя эта схема погон была заменена новой - с васильками и колосками желтого цвета (см. с. 38). До официального введения петлиц и погон высшие чины БКА носили красные петлицы со знаками различия СС и погоны германского образца (фиг.З).
Для белорусской дивизии СС были разработаны особые петлицы: черные с белым «двойным» крестом. Однако неизвестно, использовались ли эти петлицы на практике. Такой же крест был определен в качестве тактического знака для дивизионного автотранспорта, но использование его ничем не подтверждается. Существовало также два варианта нарукавных щитков: один с вертикальными полосами (белой, красной и белой) и желтым «двойным» крестом в центре, с красной окантовкой и надписью «WEISSRUTHENIEN» вверху. Другой вариант, включенный в схему нарукавных знаков для иностранных добровольцев СС (февраль 1945 г.), представлял собой гладкий белый щиток с красной полосой, наклоненной под углом 45°, и надписью «BIELOROUSSKAIA».

Несмотря на то что батальоны «Нахтигаль» и «Роланд» являлись двумя частями единого целого, внешне они сильно различались между собой. Личный состав батальона «Нахтигаль» носил стандартное обмундирование вермахта, с германскими погонами и петлицами. Единственным отличием, указывавшим на национальную принадлежность этого формирования, были нашитые на погоны желто-голубые ленточки, иногда - желто-голубые нарукавные повязки. Солдаты и офицеры батальона «Роланд» (фиг. 1) получили комплекты обмундирования цвета хаки со складов бывшей чехословацкой армии. На воротнике кителя нашивались петлицы темно-красного сукна с зубчаткой - как в Украинской Галицийской армии 1918 - 1920 гг. Офицеры носили на обоих рукавах ниже локтя от одной до трех золотистых нашивок в зависимости от ранга (командир батальона имел три нашивки). На головных уборах были кокарды с украинским трезубцем, сохранившиеся на австрийских складах еще со времен Первой мировой войны. Экипировка и вооружение обоих батальонов были немецкими.
На снабжение украинской вспомогательной полиции поступало обмундирование самых разных образцов: модифицированная униформа «общих СС» (см. выше), списанное обмундирование вермахта, Организации Тодта, Имперской службы трудовой повинности и других служб Третьего рейха, а также одежда с трофейных складов. В качестве отличительных знаков использовались белые и желто-голубые нарукавные повязки. На головных уборах полицейские могли носить круглую кокарду с желтым трезубцем на голубом поле и желтым обрамлением. Личный состав полицейских батальонов носил полевую форму вермахта или германской полиции. Головными уборами обычно служили черные пилотки «общих СС», а с 1943 г. - кепи общеармейского образца. Для личного состава «активной службы» (батальоны «шума») в начале 1943 г. была установлена специальная эмблема в виде свастики в лавровом венке, носившаяся на головном уборе и левом рукаве кителя. В последнем случае свастику обрамлял девиз - «TREU TAPFER GEHORSAM» («Верный, Храбрый, Послушный»). Были введены также черные петлицы, на которых размещались знаки различия в виде серебристых галунов и звездочек, и такие же погоны с вышитой на них свастикой. Цвет выпушки петлиц и погон, свастики на погонах и рисунка нарукавной эмблемы был светло-зеленый в охранных частях, оранжевый - в жандармерии, красный - в пожарной охране (цвета служб германской полиции). В порядке позднейшей стандартизации получили распространение нарукавные знаки с белым рисунком и погоны с белой свастикой (фиг. 2).
Украинская гражданская полиция на территории Генерал-губернаторства носила темно-синюю униформу: китель, брюки-галифе и кепи с красным кантом для нижних чинов и серебряным - для офицеров. Знаками различия служили погоны: синие - у рядовых и унтер-офицеров и красные - у офицеров. На воротники нашивались красные петлицы с зубчаткой, а на головные уборы - круглые кокарды с голубым трезубцем на желтом поле. На левом рукаве все чины гражданской полиции носили красную ленту с надписью «General-Gouvernement» (Генерал-губернаторство) - такую же, как носила польская полиция (фиг.З).

Согласно приказам начальника Генерального штаба сухопутных войск вермахта № 5000/43 от 29 апреля 1943 г. и организационного отдела Генштаба № 14124/43 от 29 мая того же года добровольцам вспомогательной службы («хиви») украинской национальности и личному составу украинских частей восточных войск было предписано носить погоны и петлицы, по образцу тех, что вводились в русских частях, а также желто-голубую овальную кокарду (желтый овал - снаружи) и желто-голубой нарукавный щиток с трезубцем и буквами УВВ - «Украiнсько визвольне вiйско» (Украинская освободительная армия) (фиг. 1). На практике эта система не получила широкого распространения, в то же время известны случаи ношения знака УВВ чинами не только украинских частей в составе вермахта, но и батальонов «шума».
Солдаты и офицеры 14-й дивизии СС носили стандартное полевое обмундирование и снаряжение войск СС. Отличительными знаками дивизии являлись нарукавный щиток с изображением галицийского льва и трех княжеских корон желтого цвета на голубом поле, который носили как на правом, так и на левом рукаве кителя или шинели, а также петлицы с изображением такого же льва (фиг. 2). Известно, что еще до введения официально утвержденных петлиц фабричного изготовления некоторые чины дивизии изготовляли «львов» вручную и крепили их на гладкие черные петлицы, причем это изображение не всегда соответствовало официально утвержденному образцу.
Украинская национальная армия (УНА) согласно первоначальному замыслу ее организаторов должна была получить собственные униформу и знаки различия. Речь шла о системе, существовавшей в армии Украинской Народной Республики 1919-1921 гг.: знаки различия в виде декоративных шнуров - на рукаве ниже локтя, а также декоративных петлиц с элементами, усложнявшимися в соответствии с рангом. Однако найти материал для воссоздания столь сложной системы было невозможно, и УНА получила упрощенную схему знаков различия, созданную по другим (прежде всего германским) образцам (фиг. 3). Солдаты двух дивизий УНА продолжали носить германскую полевую форму войск СС (1-я) и вермахта (2-я). Звания различались по звездочкам и полоскам на погонах (с.44). В качестве знака национального отличия могла использоваться кокарда в виде украинского трезубца на голубом поле с желтым обрамлением, наподобие той, что носили украинские полицейские, или желто-голубая овальная кокарда, установленная для украинских добровольцев в составе вермахта. Менее вероятно ношение чинами УНА нарукавного знака с желтым трезубцем на голубом поле, с надписью» «UKRAINE» - голубыми буквами по желтому полю - вверху. Возможно, этот знак существовал только в проекте, так как его использование документально не подтверждено. То же самое можно сказать и о черных петлицах с белым трезубцем, включенных в изданную в феврале 1945 г. схему петлиц для иностранных добровольцев СС.

Прибалтийский коллаборационизм во Второй мировой войне - военное и политическое сотрудничество с немецкими оккупациоными властями в Прибалтике во время Второй мировой войны .

Участие прибалтийских коллаборационистов в холокосте

Литовские батальоны

Литовские батальоны принимали участие в карательных акциях на территории Литвы, Белоруссии и Украины, в расстрелах евреев в литовском г. Верхние Панеряй, в девятом каунасском форте, где от руки гестапо и их подсобников погибло 80 тысяч евреев, в шестом форте (35 тысяч жертв), в седьмом форте (8 тысяч жертв).

Литовские националисты (отряд под руководством Климайтиса) в течение первого каунасского погрома , в ночь на 26 июня, уничтожили более чем 1500 евреев.

2-й литовский батальон «Шумы» под командованием майора Антанаса Импулявичюса был организован в 1941 году в г. Каунасе и дислоцировался в его пригороде - Шенцах. 6 октября 1941 года в 5 часов утра батальон в составе 23 офицеров и 464 рядовых отбыл из Каунаса в Белоруссию в район Минска , Борисова и Слуцка для борьбы с советскими партизанами. С прибытием в Минск батальон перешёл в подчинение 11-го полицейского резервного батальона майора Лехтгаллера. В Минске батальон уничтожил около девяти тысяч советских военнопленных, в Слуцке пять тысяч евреев. В марте 1942 года батальон выбыл в Польшу и его личный состав использовался в качестве охраны концлагеря Майданек .

В июле 1942 г. 2-й литовский охранный батальон участвовал в депортации евреев из Варшавского гетто в лагеря смерти.

В августе-октябре 1942 года литовские батальоны располагались на территории Украины: 3-й - в Молодечно, 4-й - в Сталине, 7-й -в Виннице, 11-й -в Коростене, 16-й - в Днепропетровске, 254-й - в Полтаве, а 255-й - в Могилеве (Белоруссия).

В феврале-марте 1943 года 2-й литовский батальон участвовал в проведении крупной антипартизанской акции «Зимнее волшебство» в Белоруссии, взаимодействуя с несколькими латышскими и 50-м украинским шуцманшафтбатальонами. Помимо уничтожения деревень, подозреваемых в поддержке партизан, производились расстрелы евреев.

3-й литовский батальон принимал участие в антипартизанской операции «Болотная лихорадка „Юго-Запад“», проводившейся в Барановичском, Березовском, Ивацевичском, Слонимском и Ляховичском районах в тесном взаимодействии с 24-м латышским батальоном.

Персоналии:

• Литовский фронт активистов
• Амбразявичюс, Юозас
• Кубилюнас, Пятрас
• Шкирпа, Казис

Латвийские националисты

Основная статья : Латышский легион СС

"...Сталинградский пример стал доказательством того, что германский народ с достоинством умеет сносить удары судьбы.

Почти всюду, где это было возможно, население уходило вместе с германскими частями, занимавшими новые позиции. Даже кавказцы предпочитали оставить родные горы, чем опять испытать власть советского режима. Это значит, что все люди, вкусившие раз свободу, ни за что больше не хотят вернуться в большевистское царство рабства и полного попрания человеческой личности. Русские люди всеми силами должны противиться большевизму, который произвел самые сильные опустошения как раз в русском народе. Наш народ давно уже стремится к иной жизни, и теперь, когда перед ним предстала возможность построить свое будущее на иных началах, он с оружием в руках будет отстаивать свое право. Русские рабочие, занятые на германских заводах, и крестьяне, сдающие свои нормы на военные нужды, стремятся к одной цели - к жизни в мирной стране, где народ не будет эксплуатироваться государством в колхозах и порабощаться стахановской системой, предъявляющей рабочему непосильные требования...".

Подразделение латвийской вспомогательной полиции, известное как команда Арайса , уничтожило в концлагерях и тюрьмах, расположенных на территории Латвии около 26 тысяч евреев , преимущественно в ноябре и декабре 1941 года. В то время она насчитывала примерно 300 человек( , ).

В 1942-1944 гг. на территории Ленинградской, Новгородской, Псковской и Витебской областей действовало несколько крупных латышских полицейских формирований, которые участвовали в карательных операциях «Болотная лихорадка»(Чуев С. «Проклятые солдаты» ) и «Зимнее волшебство» совместно с литовскими и украинскими шутцманшафтбатальонами. В результате операции «Зимнее волшебство» только на территории Псковской и Витебской областей было убито более 15 тысяч человек.

Около сорока массовых расстрелов было произведено латышскими коллаборационистами в районе населенного пункта Жестяные Горки Батецкого района Новгородской области.

Персоналии:

• Бангерскис, Рудольф
• Цукурс, Герберт

Эстонские коллаборационисты

В Эстонии была сформирована коллаборационистская администрация во главе с Х. Мяэ (т.н. Самоуправление Эстонии ).

Из числа местных жителей были образованы «отряды самообороны» («Омакайтсе»), которые к ноябрю 1941 уничтожили более 7 тысяч человек, преимущественно эстонских коммунистов и бойцов истребительных батальонов НКВД. Отдельные подразделения «Омакайтсе» вместе с немецкими Айнзацгруппами и Зондеркомандами принимали участие в расстреле 929 уничтоженных эстонских евреев (большей части еврейской общины Эстонии, численность которой составляла около 4.5 тыс. человек, удалось эвакуироваться во внутренние регионы СССР; 500 эстонских евреев были депортированны органами НКВД в Сибирь за 7 дней до начала ВОВ). При участии отрядов самообороны было также уничтожено около 12 тысяч советских военнопленных в районе Тарту. .

К марту 1942 в составе вермахта на восточном фронте действовало 16 эстонских подразделений.

В 1944 году была была сформирована 20-я эстонская дивизия войск СС, закончившая свой путь в мае 1945 в Чехословакии. Солдаты дивизии носили нашивки с эстонскими национальными цветами и изображениями трех львов. Несколько тысяч эстонских добровольцев воевало в составе дивизии войск СС «Викинг». (Уильямсон, Г. «СС - инструмент террора» ).

Эстонские полицейские батальоны принимали участие в охране концлагерей, созданных на территории Эстонии (Вайвара , Клоога , Ягала, Лагеди) для советских военнопленных и привезённых из некоторых европейских стран евреев. Эстонские полицейские батальоны также действовали в Польше (Лодзь , Пшемысл, Ржешов, Тарнополь) и на территории Псковской области, куда была вывезена часть эстонских евреев. 37, 38, 40, 286, 288-й батальоны эстонской полиции проводили антипартизанские операции в районах Пскова, Луги, Гдова, а также в Белоруссии. 658-й эстонский батальон участвовал в карательных операциях против мирного населения в районе Кингисеппа и Керстово (Ленинградская область), во время которых были сожжены деревни Бабино, Хабалово, Чигиринка и другие . Согласно выводам действовавшей под эгидой бывшего Президента Эстонии Леннарта Мери международной Комиссии по расследованию преступлений против человечности, 36-й эстонский полицейский батальон возможно принимал участие в расстрелах примерно тысячи евреев в 15 км от Новогрудка (Белоруссия), а также участвовал в охране гетто и конвоировании евреев к месту казни. Данные обвинения пыталались опровергнуть журналисты эстонских газет Eesti Päevaleht и Eesti Ekspress, которые в своих статьях ссылались на следственные материалы НКВД-МГБ и на результаты расследования деятельности 36-го батальона, проведённого Полицией безопасности Эстонии.

Персоналии:

• Мяэ, Хяльмар
• Ангелус, Оскар
• Тииф, Отто
• Улуотс, Юри

Примечания

Литература

• Латвийские коллаборационистские формирования на территории Белоруссии, 1942 - 1944: Сборник документов / Сост. А.Р. Дюков, В.В. Симиндей и др. М.: Фонд «Историческая память», 2009. 360 с.
• Повседневность террора: Деятельность националистических формирований в западных регионах СССР. Кн. 1: Западная Украина, февраль - июнь 1945 года. - М.: Фонд «Историческая память», 2009. - 230 с.

• Уильямсон Г. «СС-инструмент террора», Смоленск, 1999
• Чуев С. «Проклятые солдаты. Предатели на стороне III рейха.» М., «ЯУЗА», «ЭКСМО», 2004.
• «История Латвии. ХХ век», Рига, «Jumava», 2005.
• Gerlach, C. «Kalkulierte Morde» Hamburger Edition, Hamburg, 1999

Недавно в Эстонии прошли парламентские выборы. З ащищающая права русскоязычного населения Центристская партия заняла второе место, набрав 25 процентов голосов. Однако лозунг "Эстония для эстонцев" и националисты до сих пор в фаворе. Об этом в эфире видеоканала сайт рассказал профессор кафедры европейских исследований СпбГУ Николай Межевич.

Какой выбор сделала Эстония?

— Николай Маратович, и тоги парламентских выборов в Эстонии стали ли неожиданными для вас и для эстонцев?

— Я думаю, что и для вас, и для меня, и для избирателей Эстонской республики значительный элемент неожиданности был.

— В чем?

— В парламенте было представлено четыре партии. Теперь будет шесть партий. Это довольно существенное увеличение. Потеряли голоса социал-демократы. Это довольно молодая партия, с молодым энергичным лидером, который занимал позицию в области внешней и внутренней политики практически такую же, как и вся правая коалиция.

Соответственно, это тоже неожиданность. Неожиданностью является и то, что при очевидной победе в личном первенстве премьер-министра и политического лидера реформистов, общая ситуация у реформистов оказалась, мягко говоря, не блестящей.

То есть большого доверия находившейся у власти коалиции — нет, оно ощутимо упало. Можно говорить о том, что все четыре традиционные партии находятся перед вызовом. Это вызов общества из-за отсутствия новизны в программах, внимания к вопросам социальной жизни и национальной экономике. Последние два момента относятся, пожалуй, ко всем, кроме центристов.

— Мэра Таллина Эдгар Сависаар уверенно победил в личном зачете. Его Центристская партия тоже добилась большого успеха, но все-таки набрала на 2 процента меньше голосов, чем Партия реформ. Почему они не смогли выйти на первое место?

— В личном первенстве Сависаар действительно сохранил свои позиции, даже улучшил, а радикальной победы центристов не произошло. Данные социологических исследований показывали, что центристы наберут больше голосов, чем раньше. Так и случилось. Но никто не обещал победы абсолютной. Абсолютная победа в условиях парламентской республики — это 50 процентов плюс один голос, то есть возможность сформировать парламентскую коалицию из одних себя.

Если бы это произошло, то президенту Эстонии и всему составу парламента пришлось бы признать, что это абсолютно первая по рангу политическая сила, хотя их постоянно притесняли, обвиняли во всех грехах, вплоть до государственной измены. Победившая партия назначает премьер-министра. Этого не произошло, поэтому вполне вероятно, что перед нами будет несколько новая коалиция, в которой традиционные правые партии добавят себе новых правых, и таким образом смогут игнорировать центристов в принципе и дальше.

— А что это за новые партии? Они чем-то отличаются от традиционных правых партий? Почему они отобрали голоса у социал-демократов?

— Есть формула "50 оттенков серого", а это "50 оттенков правого". То есть это — и правые, и консерваторы, и националисты. Это новые лидеры, хотя то же блюдо, но немножко под иным соусом. На самом деле — это все правые, причем эти новые с элементами ультраправизны. Фактически их лозунг: "Эстония для эстонцев".

В общем-то теперь можно сказать, что к двум традиционно правым добавилось еще две ультраконсервативных националистических партии.

— Они так и шли под лозунгом "Эстония для эстонцев"?

— Да, это был их главный лозунг. Во внешней политике вообще всего один лозунг: "Эстония — осажденная крепость, Москва — враг". Поэтому надо готовиться к защите страны, нам угрожают, все наши проблемы имеют исключительно московское происхождение. Причем это — все проблемы в прошлом, настоящем и будущем -все они московские. Короче, виноваты все, начиная от Псковского княжества и заканчивая Владимиром Владимировичем Путиным.

Центристская партия исходит из того, что Эстония может эффективно развиваться в экономической и политической сфере, если она будет устанавливать партнерские взаимовыгодные отношения со всеми соседями. С точки зрения Сависаара и всей партии, Эстония тогда сможет быть эффективной.

Еще будучи молодым человеком, в 1987 году Эдгар Сависаар выступал с этим же лозунгом, с программой самостоятельной Эстонии, которая должна была стать мостом между Востоком и Западом. Он эту идею активно продвигал, во многом он привел свою страну к независимости, причем без крови. В Латвии и Литве были жертвы, связанные с теми политическими трансформациями 1990-1991 годов. В Эстонии не было.

— Сколько сейчас в Эстонии проживает неграждан?

Как известно, нынешняя Эстония находится на переднем фронте борьбы западного мира с Россией. Впрочем, такое поведения эстонских начальников вполне логично. Оно стало следствием политической русофобии, которая была и остаётся краеугольным камнем политики Эстонии со времён обретения независимости. С просьбой рассказать о том, что творится в этой бывшей советской республике, мы попросили одну нашу читательницу.

Она проживает в Эстонии уже не один десяток лет. Звать её Анастасия Григорьева. Оговоримся сразу, это псевдоним. Женщина, согласившись на интервью, попросила не называть её настоящего имени, так как опасается преследования со стороны властей Эстонии, которые, по её словам, чрезвычайно мстительны и вполне могут «отыграться» как на самой героине, так и на её семье...

— Скажите, Анастасия, а как вообще судьба занесла вас в Эстонию?

— Это было очень давно, ещё в советские годы. Я вышла замуж за штурмана дальнего плавания, чей корабль был приписан к Таллинскому порту... Знаете, тогда меня, человека выросшего в средней полосе России, Эстония очень поразила. И эти черепичные остроконечные крыши, как из сказок Андерсена, и шпили куполов эстонских церквей, и узкие улочки и переулки, вымощенные булыжником. Да и над самим Таллином веяла какая-то благость тихого нешумного города — жило там тогда не больше 300 тысяч жителей.

Да, нам с мужем было поначалу трудно. Но отнюдь не по причине национального притеснения, а в силу понятных житейских обстоятельств, связанных с началом самостоятельной жизни. Я долгие годы работала в чисто эстонском трудовом коллективе, и ни разу, пока не наступила государственная независимость, не ощущала на себе дискриминацию.

— Неужели тогда всё было так идеально?

— Иногда в общественных местах нам шипели вслед: «Вы не дома! Убирайтесь к себе в свою Россию!» Однако этим шипением, кстати очень редким, всё и ограничивалось. Ведь все мы находились под защитой сильного государства, которое к тому же стремилось сделать из Эстонии одну из самых развитых республик Союза, своего рода эталон социалистического развития.

Республике создали мощный торговый и рыболовецкий флот, за счёт союзного центра развивали животноводство, молочное хозяйство, чья продукция пользовалась спросом во многих странах мира. Строились заводы, работавшие с новейшими технологиями, выстроили мощный Ново-таллинский грузовой порт, прокладывались шоссейные трассы, каких не было в других частях страны. В Таллине как грибы росли новые жилые районы — очередей на квартиры практически не существовало.

Всё это создавалось главным образом руками русских людей, которых власть привлекала в республику разными способами. Вербовали в бедных псковских и новгородских деревнях, направляли в Эстонию по комсомольским путёвкам, кто-то сам приезжал в поисках лучшей жизни. Все они внесли весомый вклад в развитие Эстонии, которая после 1991 года решила вытереть о них ноги.

— Интернациональный дух советской эпохи рухнул в один момент?

— В общем-то, да. Как только Эстония приобрела самостоятельность, стало складываться ощущение, что многие эстонцы решили выместить на нас всю свою неизвестно на чём основанную злобу. Резко обострились отношения в трудовых коллективах, словесные стычки на национальной почве проходили в общественном транспорте, на рынках, в больницах. Нас стали обзывать «оккупантами, мигрантами, Ваньками, не помнящими родства».

— Эти настроения были характерны для всех эстонцев без исключения?

— Нет, конечно. Есть немало эстонцев, кто нам сочувствовал и сочувствует поныне, понимая всю гнусность и лживость антироссийской пропаганды. Но, к сожалению, не эти люди сегодня определяют политику государства.

Понимаете, эстонский национализм был взращён не в народной среде, а в среде интеллигенции, поднявшей свой голос в перестроечные годы. Эти люди прорвались к власти и с тех пор сделали русофобию официальной идеологией. Ведь легче всего объяснить любые экономические и политические неурядицы происками неких внутренних врагов в лице русскоговорящих граждан.

Русских сильно урезали в правах — в один день лишили прописки и дали временный вид на жительство. Помню, что творилось у ворот службы миграции, когда толпы русских людей пытались получить этот вид! Очередь занимали с вечера, выстаивали ночи напролёт. А утром чиновники выбрасывали в толпу с десяток номеров, не больше. Многим приходилось выстаивать по неделе!

Но даже получив вид на жительство, мы столкнулись с другими проблемами. Надо было ещё и получить разрешение на ту же работу, где многие до того трудились годами, — эстонские начальники могли выбросить человека на улицу без всяких объяснений. Начались массовые увольнения русскоязычных граждан из государственных органов власти, из правоохранительных структур, из систем образования и медицины.

Самые большие сложности возникли у тех из нас, кто захотел получить эстонское гражданство. Правительство для русских определило в этом плане следующие приоритеты: лица, проживавшие в Эстонии «до оккупации» (то есть до 1940 года); лица, внесшие большой вклад в культурное развитие Эстонии (артисты, журналисты, спортсмены и так далее). Но квоты здесь очень ограничены — речь прежде всего шла о лицах, которые в перестроечные годы исправно голосовали за националистическую партию «Эстонский национальный конгресс»; при голосовании люди получали специальные карточки, которые после получения независимости стали своеобразным пропуском для получения гражданства.

Из-за этих приоритетов без гражданства осталось 99,9 процента русскоязычного населения. Правда, ещё можно было сдать государственный экзамен по языку. Но хитрость здесь состоит в том, что эстонский язык относится к финно-угорской группе — в нём 14 падежей, нет женского и среднего рода, есть и ещё множество подобных грамматических нюансов, просто непонятных нам, славянам. Поэтому взрослому русскому человеку овладеть эстонским языком практически не представляется возможным.

Однако даже если вы научились прекрасно говорить по-эстонски, вас всё равно завалят на экзамене. Поскольку вам станут задавать такие вопросы, на которые далеко не каждый коренной эстонец сможет ответить. К примеру, одну мою знакомую спрашивали: сколько полос на национальной юбке у эстонских женщин, какие птицы водятся на таком-то эстонском болоте? И так далее, в таком же духе.

Словом, эстонские власти делали и делают всё, чтобы как можно меньше русских получили гражданство. Хотя за взятку в этой стране можно всё — чиновники торгуют паспортами, ответами на экзаменационные вопросы. Где-то за 200 — 500 долларов гражданство можно получить без особых проблем. Чем сегодня и пользуются всякого рода проходимцы и жулики чуть ли не со всего СНГ.

— А вы сами получили гражданство?

— Нет, хотя очень хорошо владею языком и всегда глубоко интересовалась культурой и традициями Эстонии. Я — по духу и воспитанию русский человек, поэтому приняла гражданство России. Таким, как я, запрещено занимать ответственные должности на государственной и иной службе, работать в крупных фирмах, принимать участие в выборах. Даже для тяжёлых физических работ правительство издало негласное распоряжение — выше бригадира русского не поднимать. Сейчас мы занимаемся в основном мелким и средним бизнесом — торговля на рынках, автомойки, небольшие мастерские — тем и кормим себя и свои семьи.

— Ощущали ли вы все эти годы поддержку со стороны нашего Российского государства?

— Увы, я считаю, что в 90-е годы Россия нас бросила. Помню, когда подписывался межгосударственный договор между Россией и Эстонией, в республику приехал Ельцин. Мы подготовили петицию, где указывалось, что в договоре ничего не сказано о правах русскоязычного населения, о положении бывших советских военных. Наши представители ждали Ельцина на аэродроме, откуда он должен был улетать в Москву. Но напрасно: Ельцин с эстонцами напился на банкете, в невменяемом состоянии погрузился в автомобиль и отправился в Ригу, на встречу с латвийским президентом.

Господи, все эти так называемые российские либералы, кроме омерзения, у меня никаких иных чувств не вызывают! Как-то приехал в Эстонию известный журналист Юрий Щекочихин. Он побывал на пьесе в Русском драматическом театре. Там к нему обратились с просьбой поднять в российских СМИ тему положения русских людей в Прибалтике. Но в ответ Щекочихин талдычил о том, что всё здесь нормально, нам надо смириться, что «это демократия» и т.д. А затем поспешно куда-то ретировался со своими эстонскими друзьями...

С приходом Путина ситуация изменилась в лучшую сторону. В российском посольстве активизировали выдачу российских паспортов, военным пенсионерам регулярно выплачивают приличные, по нашим меркам, пенсии, организуют для нас праздники, вечера, решают с эстонскими властями возникшие проблемы. Посольство — это наш островок, отдушина, где можно ничего не бояться. Спасибо за это посольским работникам!

— Как вы думаете, почему эстонские власти снесли памятник освободителям Таллина — известного Бронзового солдата?

— Понимаете, этот памятник советским воинам стал для нас, русских, местом встреч, нашего единения. Каждый год 9-го мая толпы людей стекались к монументу — море цветов, горят свечи, слёзы на глазах всех присутствующих. Эстонские власти это очень нервировало. Они — ещё до варварского сноса — уже несколько раз «реконструировали» это место: убрали вечный огонь, сняли надгробную плиту с именами павших освободителей, перекопали сквер. Какие-то мерзавцы не единожды пачкали памятник краской, вандалов до сих пор «ищут»...

Была и ещё одна причина убрать монумент.

У республики всё чаще стали возникать проблемы с экономикой. Здесь нет больше никакой промышленности. Распродан весь когда-то мощный рыболовецкий флот. Заводы точного приборостроения, электротехники приватизированы и перестали существовать. Фактически угроблено сельское хозяйство. Страна, когда-то производившая отличнейшую мясо-молочную продукцию, теперь завозит продовольствие из-за границы!

В первые годы независимости Эстония ещё сохраняла какой-то лоск за счёт распродажи государственного имущества, перепродажи нефти, леса, цветных металлов, шедших главным образом из России, но теперь и этот финансовый ручей высыхает. Страна начинает жить исключительно за счёт дотаций Евросоюза и США, но и там начинают проявлять недовольство и всё чаще задают нашим правителям вопрос — а когда вы сами научитесь зарабатывать деньги?

Именно поэтому в головах политиков и начинают рождаться различные бредовые идеи. Например, о финансовых претензиях к России за якобы причинённый в годы «оккупации» ущерб. Под такие, отдающие настоящей шизофренией требования, начинают подводить и идеологическую платформу, вроде сноса памятников «оккупантам».

Впрочем, рядовым эстонцам дурить голову становится всё сложнее. Они видят, к чему привёл их суверенитет, и поддерживают своих правителей «ногами» — в массовом порядке эмигрируют в США, Канаду, в европейские страны. Эстонские газеты с тревогой начинают писать о вымывании эстонцев с родных земель.

Но разве из благополучной страны люди стремятся уехать?!

Подготовил Вадим Андрюхин, главный редактор

P.S . Как говорится, «свято место» пусто не бывает. Вместо советского интернационализма, вместо Бронзового солдата эстонская власть, подобно прочим балтийским республикам, в настоящая время культивирует местечковый национализм. И нередко этот национализм превращается в пропаганду самого настоящего нацизма! В качестве характерного примера хочу привести статью политолога Юрия Рубцова, опубликованную на сайте «Русский мир Запорожья» ещё в 2011 году:

В Эстонии год 70-летия начала Великой Отечественной войны Советского Союза стал знаменательным, прежде всего, для радикально-националистических и неонацистских сил: едва наступило 22 июня, как там взялись отмечать годовщины вступления гитлеровских войск в те или иные эстонские города…

Первым это сделали в южноэстонском городке Вильянди. Организаторы из Сакалаского общества военных Эстонии не устают повторять, что германское вторжение летом 1941 г. принесло «освобождение Эстонии от советского строя». По словам организатора торжеств Яаники Крессы, «после прихода немцев для эстонцев положение снова нормализовалось… Мы просто хотим поблагодарить всех оставшихся солдат и сказать, что они поступили правильно, борясь с большевизмом».

Эстафету подхватил славящийся своей культурой и старинным университетом Тарту. Здесь с участием министра обороны Марта Лаара торжественно отметили 70-летие захвата местными «патриотами» здания, где располагается штаб-квартира возрождённой после многих десятилетий военизированной националистической организации «Кайтселийт»: с момента захвата началась ликвидация в городе советской власти и подготовка к вступлению в город гитлеровских оккупантов. Министр и главный капеллан Сил обороны Эстонии с помпой открыли на здании мемориальную доску.

На этом поклонники «победоносного вермахта» не остановились: торжества по поводу начала немецко-фашистской оккупации скоро докатились до Таллина, продвигаясь в том же темпе, что и нашествие гитлеровцев 70 лет назад.

Эстонский исторический музей предлагал посетителям экспозицию, посвящённую уроженцу Таллина Альфреду Розенбергу – рейхсминистру восточных территорий фашистской Германии, признанному Нюрнбергским международным трибуналом одним из главных военных преступников. На критику со стороны еврейской общины Эстонии, которая посчитала экспозицию героизирующей преступления нацизма, дирекция ответила, что Розенберг удостоился экспозиции как «известный житель Таллина».

Ещё один факт: в местечке Синимяэ на северо-востоке страны состоялся ежегодный слет бывших военнослужащих эстонской 20-й дивизии СС. Что отмечали здесь недобитые пособники гитлеровских нацистов и их сторонники из «Союза борцов за освобождение Эстонии» и «Общества друзей Эстонского легиона», а также их единомышленники из латышского объединения легионеров и движения «Латышские националисты»? Вспоминали, как они в 1944 г. сдерживали под Синимяэ наступление войск Красной Армии. И попутно распространяли неонацистские взгляды...

Как такое может происходить в европейской стране, входящей в ООН, официально признающей международно-правовые нормы по осуждению всех форм нацизма и ксенофобии, по уголовному преследованию военных преступников?! Центральные власти Эстонии обычно отговариваются своей непричастностью к подобным событиям, списывают их на инициативу местных властей и различных неформальных структур. Премьер-министр Андрус Ансип посчитал традиционные международные слёты ветеранов эстонской 20-й дивизии СС в Синимяэ «всего лишь» «гражданскими акциями памяти погибших во Второй мировой войне, схожими с теми, которые проходят по всей Европе». И подчеркнул: «Представители правительства в них не участвуют».

Такие отговорки выглядят издевательством. Разве не министр обороны Эстонии и одновременно идеолог радикального национализма Март Лаар открывал в Тарту памятную доску в честь карателей, на руках которых кровь тысяч и тысяч людей в Эстонии и России? Разве не он на официальном уровне пообещал добиться признания ветеранов 20-й дивизии СС «борцами за свободу», о чём с удовлетворением говорил на сборище легионеров в Синимяэ депутат парламента от партии «Союз Отечества и Республика» Тривими Веллисте – однопартиец Лаара?

И тот же Март Лаар сделал граничащее с паранойей заявление о том, что со стороны Москвы не исключена… агрессия, в случае которой эстонские партизаны готовы отразить нападение российских танков (?!).

«Уши» официального Таллина торчат за выступлениями неонацистов и ещё в одном случае. По распоряжению министра внутренних дел был запрещён въезд на территорию Эстонии Йохану Бекману, главе Финского антифашистского комитета, члену президиума Международного правозащитного движения «Мир без нацизма», который направлялся на Общественное собрание в память о жертвах нацизма и павших за освобождение Эстонии красноармейцах (оно состоялось в Синимяэ неподалёку от места слёта эсэсовских ветеранов и одновременно с ним). Зато почитателям и единомышленникам легионеров, прибывшим из Латвии, граница была широко открыта!

Однако даже если допустить, что все эти сборища и торжества по случаю побед германского вермахта – инициатива местных властей и «общественников», оправдывает ли это невмешательство руководства страны, судебных властей? И если такое невмешательство налицо, то разве это не открытое пособничество неонацистам?

Директор Центра Симона Визенталя, занимающегося расследованием преступлений нацистов, Эфраим Зурофф говорит: «Я хочу подчеркнуть, что проблема Эстонии с нацистскими преступниками состоит в том, что там нет политической воли, для того чтобы отдать этих преступников под суд». Э.Зурофф считает, что Эстония – прибежище для самых ужасных пособников Гитлера.

В самой Эстонии голос протеста подали лишь общественные организации – Еврейская община Эстонии, движение «Эстония без нацизма» (к слову, официально признанное экстремистской организацией) и некоммерческое объединение «Cписок Кленского». Последняя из них – организация, известная защитой прав российских соотечественников, выступила с заявлением, в котором обратила внимание властей и общественности Эстонии, а также России и Евросоюза на реальные угрозы для всего населения Эстонской Республики: «Это – усиление ультранационалистических и неонацистских настроений в Эстонии, радикализация экстремистски настроенной политэлиты страны». Молчать сегодня, заявляют Д.Кленский и его товарищи, значит дать согласие на газовые камеры XXI века. Мы знаем, что в 30-е годы ХХ века на Западе предпочли закрыть глаза на рост реваншистских и нацистских устремлений в Германии. В итоге это привело к самой страшной в человеческой истории войне.

Сегодня возникает опасность повторения пройденного. Попустительство Запада, а то и явная заинтересованность определённых его кругов дают возможность поднимать голову неонацистам в странах, политические режимы которых кичатся приверженностью к демократии и либеральным ценностям. Молчит Евросоюз, не слышно голоса его Парламентской ассамблеи, которая любит задавать «стандарты демократии» для России. Отстранённую позицию занимают и государства бывшей антигитлеровской коалиции, прежде всего США, Великобритания и Франция, шесть с половиной десятилетий назад воевавшие с гитлеризмом и самим фактом участия в создании ООН выступившие гарантами борьбы с попытками возрождения нацизма.

Такое впечатление, что Департамент информации и печати МИД России, выступивший с заявлением в связи с очередными фактами героизации нацизма в Эстонии и рассчитывающий, что «преступное попустительство со стороны эстонских властей организации подобных мероприятий не должно остаться без внимания и принципиальных оценок со стороны партнеров Эстонии по Евросоюзу и НАТО, профильных международных организаций», стучится в закрытую дверь.

В НАТО и в Евросоюзе абсолютно не церемонятся с выбором средств давления на «недемократические» режимы вроде Ливии или Сирии, но напрочь не замечают возрождения нацизма в лагере «новых демократий» – в Эстонии и других странах. А стоило бы подумать, что ставка на неонацизм и русофобию непременно породит в этих странах своих доморощенных Андерсов Брейвиков – эстонских и прочих. А то и ещё что похлеще…

Начиная с 1990-х годов в Эстонии стало властвовать такое черно-белое, примитивное мышление. Нас стали убеждать, что мы стали западным обществом, мы вступили в ЕС и НАТО, мы западные люди, мы повернулись спиной к России, Россия нам больше не нужна.

У меня возникает вопрос: если ты в ЕС – это что, должно мешать быть в добрососедских отношениях с Россией? Почему у других европейских стран получается, а у нас нет? И в наших учебниках истории пишут: столкновение западной и восточной культур проходит на реке Нарове. А ведь почти 100 тысяч эстонцев жили в Петербурге в начале прошлого века. Они что, вернулись оттуда скифами? Они получили там основы европейской культуры.

За время стояния спиной к России у эстонской молодежи почти исчез русский язык. При этом есть идеологи и журналисты, которые хвалят нашу молодежь за это. Мол, это предмет гордости. Эстонец, который в начале прошлого века прочно знал три языка, сегодня знает в лучшем случае два. Второй английский, и то зачастую кое-как. Но ведь мы отличались от скандинавов именно тем, что знали русскую культуру. То есть сейчас мы потеряли то, в чем мы были сильны.

Реформа русских школ – это попытка иезуитским способом, под предлогом изучения эстонского языка, лишить огромное количество молодежи русскости. То есть мы хотим создать государство, где нет ничего русского. Неужели не ясно, что это будет вызывать протест и это может реально привести к созданию пятой колонны. Народ, который сам пережил русификацию, не понимает, что сейчас творит то же самое. И не умеет предвидеть, как это аукнется. Разве умное государство будет раскалывать общество? Нет, оно будет создавать общество, где все чувствуют себя своими. Мы этого не добились. Наоборот.

У нас стараются сделать так, чтобы все думали одинаково, хотя в нормальном обществе ценится разнообразие мнений. В результате мы превращаемся в деревенскую общину, где все пляшут и поют одинаково, и думают одинаково. Мы пришли к верноподданнической Эстонии, где нет возможности думать альтернативно.

Эдуард Тинн

Рассуждая о том, как выйти из тупика российско-эстонских отношений, профессор Эдуард Тинн коснулся новейшей истории Эстонии. По его словам, Эстония, как постсоветское государство, не могла выбрать скандинавскую модель развития, потому что надо было быстро догонять другие страны. В результате идеологи 1990-х годов остановили свой выбор на либеральной рыночной экономике, которая предусматривает низкие налоги, равновесие бюджета и скромные социальные выплаты. Все это должно привлечь в нашу страну иностранных инвесторов. На этом пути, как мы знаем, Эстония добилась определенных успехов. Внезапно случился кризис, и вот как описывает профессор Тинн нынешнее положение вещей: «общественно-политические дискуссии – такие же, как и 10 лет назад. Но ситуация изменилась. Продолжать так уже нельзя. Я четко вижу, что наш бизнес стал чиновничье-бюрократическим. Есть огромная европейская кормушка, и все смотрят: как бы из этой кормушки что-нибудь получить. Прямо скажу: нам не хватает смекалки, нам не хватает амбиций, то есть нужны новые идеи, новые концепции и новые люди. Надо признаться, что и Ансип, и Лаар – это вчерашний день. Но они вновь пришли к власти, и с этим ничего не поделаешь», - рассуждает Тинн.

Перейдя к основной теме дискуссии, Тинн первым делом упомянул кризис в эстонско-российских отношениях, наступивший после апреля 2007 года.

По словам Тинна, Ансип придумал защитную концепцию, что бизнес с Россией не так уж и важен для Эстонии, и что без России, в принципе, можно и обойтись.

«Получилось как в басне Крылова «Лисица и виноград». Виноград, мол, оказался кислый. Но российский виноград не обязательно кислый», - считает Тинн.

Как пример нормальных отношений с Россией Тинн привел Финляндию. По его мнению, эстонцы, как и финны, могли бы быть также доброжелательны к России, что обернулось бы только во благо дальнейшему развитию страны. По его словам, финны инвестируют огромные деньги в экономику России, весьма либеральны в вопросе выдачи виз, за что заслужили глубокое уважение со стороны россиян.

Также Тинн привел в пример Латвию, и призвал эстонских политиков не комплексовать из-за того, что Латвия пошла на сближение с Россией вследствие своего катастрофического финансового положения.

«Ясно, что нужно лучше использовать свое географическое положение. Санкт-Петербург исторически был «эстонским городом». Когда-то там жило 100 тысяч эстонцев. Однако сейчас мы игнорируем фактор своего географического положения, в отличие от финнов и латышей», - говорит Тинн.
«Поэтому я хотел бы пожелать своим соплеменникам стать последователями великого Канта и проявить «добрую волю» к своим соседям. Когда ты не желаешь своему соседу добра, когда ты радуешься проблемам соседа, ну кто будет с тобой серьезно работать?», – задается вопросом Тинн.

"День За Днем"