Сколько весит танк. Самый массовый и самый боевой Сколько танкистов в танке т 34

Советский средний танк Т-34 был и остается легендой. Это не только наиболее массовый танк Второй мировой войны, построенный в количестве 84000 (для сравнения танков Шерман было построено около 48966 единиц), но также и один из самых долго служащих танков, созданных за все время.

Многие Т-34 всё еще находятся на складах в Азии и Африке, некоторые активно использовались в течение 90-ых (например, в югославских войнах с 1991 по 1999 годы). Они были частью бесчисленных бронетанковых войск во всем мире с пятидесятых до восьмидесятых.

Создание

Базовая конструкция была опробована впервые в 1938 на A-32, будучи зарожденной на БТ-7, который, в свою очередь, был эволюцией американского танка Кристи.

Главный инженер, Михаил Кошкин, обещал Сталину заменить серию БТ лучшим и более универсальным танком.

Он должен был обладать следующими чертами:

• корпус с наклонной броней;
• мощный и неприхотливый дизельный двигатель V-12, менее чувствительным к качеству топлива и условиям эксплуатации, чем высокооктановые бензиновые двигатели;
• большая дальность действия;
• меньшая пожароопасность, чем БТ-5 и БТ-7, которые показали свою горючесть во время Советско-Японской войны в Маньчжурии.

Первый опытный образец являлся улучшенным А-32 с утолщенной броней. Он успешно закончил свои испытания в Кубинке, после чего его конструкцию упростили для массового производства. Всё это произошло уже в начала 1939 года, во время перевооружения СССР.

Первые два опытных образца приняли участие в пробеге от своего завода в Харькове до Москвы и назад в 1940 году, под патронажем Сергея Орджоникидзе. С апреля до мая они подвергались большому количеству трудных испытаний, проехав в общей сложности около 2000 км от Харькова до линии Маннергейма в Финляндии и назад, на фабрику, через Москву.

Конструкция

Наклонная броня была отличным решением и позволяла выдержать многие попадания, имея при этом приемлемую толщину и массу.

После окончания разработки и испытаний, новая серия танка была оборудована финальной версией 76,2 мм пушкой и стала основанием для создания всех последующих версий вплоть до 1944 года. Она была известна как Т-34-76, а, после замены пушки и башни, как Т-34-85 .

Подвеска Кристи с цилиндрическими пружинами была приспособлена под фронтовые условия, так же, как и дизели V12 вместе с коробкой передач и сцеплением. Радиостанция 10-РТ-26 была заменена моделью 9-РМ, гусеницы немного расширены. Форма лобового бронирования была немного упрощена для облегчения массового производства, как и многие другие элементы.

Т-34 в течении своей продолжительной жизни был оборудован множеством разных люков и турельных установок, но почти все варианты оборудовались перилами наверху корпуса, которые позволяли советской пехоте передвигаться на танке, компенсируя нехватку транспортных средств.

Однако, ни один из Т-34 никогда не оборудовался противовоздушными средствами, из-за чего многие были потеряны под атаками Ju-87 "Штука".

Боевое применение

Попав на фронт, Т-34 не имел аналогов в мире в мире. Это стало возможно благодаря объединению в волшебный треугольник скорости, бронирования и вооружения.

Первая версия Т-34-76 стала неприятным удивлением для самонадеянных немецких войск в 1941, когда она начала массово поступать в войска. У немцев не было ничего сопоставимого.

Мало того, что Т-34 был в состоянии справиться с грязью и снегом, обладая широкими гусеницами, так ещё и имел прекрасную комбинацию толстой брони под наклоном, эффективной пушки, хорошей скорости и автономности.

Кроме того, машина получилась очень надежной, прочной и лёгкий в производстве и обслуживании. Победителем в индустриальной войне и существенным скачком танкостроения в целом.

Первые боевые столкновения в июле 1941 доказали, что никакая немецкая техника не может поражать наверняка Т-34. К разочарованию немецкого офицерского состава их выстрелы просто отскакивали от этих хорошо бронированных машин.

Наклонная броня оказалась очень эффективной, что компенсировало не особо удачную пушку с относительно низкой скоростью полета снаряда, которая была примерно сравнима с вооружением Pz-3 и Pz-4 своего времени.

Дизель тридцатьчетвёрки не боялся любой погоды, широкие гусеницы были идеальны для любых условий, как для осенней распутицы, так и для снега зимой.

В производстве Т-34 также был проще, чем немецкие конкуренты, из-за чего многим немецким частям их враги казались попросту непобедимыми.

Конечно, можно было остановить отдельный танк точным выстрелом между гусеницей и колесом, или вовсе его уничтожить, но их было слишком много. И даже спокойно пробивающие с расстояния новые 88 миллиметровые немецкие пушки не спасали положение.

В конце 1942 на фронт начала поступать новая версия, с незначительными переделками для увеличения комфорта экипажа и улучшения обзора вокруг. 76 миллиметровая пушка получила зажигательные снаряды, которыми могла стрелять столь же хорошо, как и обычными бронебойными. Они были фатальны для всех вражеских танков кроме последних, наиболее сильно бронированных версий Pz-IV.

Ответ немцев

Действуя совместно с медленными, но практически неуязвимыми КВ-1 , Т-34 сметали всё на своём пути. Но немецкое командование, как и во Франции, оказалось на высоте, и, благодаря хорошо скоординированным действиям Ju-87 "Штука"совместно с применением новых 88 миллиметровых пушек смогло помешать танковой армии СССР уничтожить и смести свои войска.

Новый немецкий тяжёлый Тигр превосходил советский Т-34 по защите и огневой мощи, но был слишком дорогим и ненадёжным. Потребность в более дешёвом и массовом среднем танке с мощной пушкой и очень высокой скоростью полета снаряда дала толчок к появлению на свет такой машины как Пантера.

Во время Московской зимней кампании и, позже, в Сталинграде, Т-34 были впервые широко применены и продавили оборону. Немецкие танки не переносили похолодание. Резина от катков отслаивалась, двигатели часто отказывались запускаться и требовали постепенного прогрева, на что не было времени, пулеметы часто клинили, а сами танки практически не могли передвигаться, поскольку из-за узких гусениц Pz-3 и Pz-4 буквально проваливались в снег и не могли двигаться.

К тому же, сложные метеорологические условия сделали невозможной любую воздушную поддержку, лишив таким образом бронетанковые войска какой-либо значимой помощи от Люфтваффе. Однако, новая Пантера оказалась смертельно опасным соперником для Т-34 на дальних дистанциях, поскольку спокойно пробивала его броню с огромных дистанций, оставаясь при этом практически неуязвимой для ответного огня.

Но не техника, а тактика и массовость оказались основами в решающей битве на Курской дуге, когда неуязвимые издалека Пантеры с Тиграми, были поражены тысячами Т-34, наносящими удары с близкой дистанции со всех сторон. Точно так же, как и Шерманы, многие Т-34 были принесены в жертву ради того, чтобы другие сблизились с врагом и смогли нанести удар с близких дистанций по уязвимым местам.

Недостатки

Т-34 не был настолько идеальным танком, насколько он казался в то время немцам. Сборка низкого качества, ненадежные и выходящие из строя детали, много других дефектов, вызванных очень тяжелыми производственными условиями и низкоквалифицированным персоналом, низкие навыки экипажей, ошибки командования привели к большим потерям в каждой дивизии, оснащенной Т-34. В некоторых из них небоевые потери были чуть ли не больше боевых, забирая техническими проблемами больше половины боевых единиц.

Дизели были очень чувствительны к пыли и песку, в то время как первые версии фильтров на них отличались низкой эффективностью, что приводило к частым поломкам. Коробка передач и сцепление часто вызывали сильные вибрации, заклинивали при переключениях и даже иногда разрушались.

Было вполне привычно увидеть танк, несущий везде, где только возможно, запасные передачи и прочие запчасти, например, между дополнительными топливными баками, рядом с брезентом, лопатой, топором, буксировочным тросом и, конечно, запасными секциями гусениц.

Ставшие привычной картиной Т-34, быстро перемещающиеся со взводами на своих корпусах, на самом деле проходили очень небольшие расстояния, или же вообще делали это для чистой пропаганды. Скудное материальное обеспечение сделало подобное применение Т-34, по крайней мере вначале, крайне нерациональным.

Конвейеры, из-за быстрого продвижения немецкой армии, были перемещены далеко на восток, в Дзержинский Уралвагонзавод в Нижнем Тагиле и Челябинский тракторный завод, получивший позже название "Танкоград", где были далеко не лучшие условия для работы, например, производство начиналось под открытым небом, еще до создания крыши над ним. Но до окончания 1942, самым большим производством оставалось производство в восточной части Сталинграда. Оттуда Т-34 шли в бой чуть ли не из заводских ворот.

Эпилог

Броня, огневая мощь, эргономичность уступали серийным вражеским Тиграм и Пантерам и экспериментальным монстрам вроде Маус , зато массовость и технологичность производства находились на высшем уровне.

Несмотря на это, советский средний танк Т-34 – легендарная машина, по праву ставшая символом победы в Великой Отечественной войне.

В ходе гражданской войны в Испании стало ясно, что танки при всех своих выдающихся характеристиках весьма уязвимы от огня противотанковых пушек. Собственно говоря, в этом не было ничего удивительного: когда танки проектировались, основным средством поражения танков были крупнокалиберные пулемёты и противотанковые ружья, а главным противником в будущей войне мыслились Польша и Румыния. Однако военная техника не стояла на месте, и у лёгких танков появился весьма грозный противник. Кроме того, будучи оборудованными бензиновыми двигателями, танки в бою часто воспламенялись. В связи с этим, 13 октября 1937 года Автобронетанковое управление РККА (АБТУ) выдало заводу № 183 тактико-технические требования на новый танк под индексом БТ-20, после чего конструкторское бюро Харьковского завода, возглавляемое Михаилом Ильичом Кошкиным, начало разрабатывать колесно-гусеничный танк с противоснарядным бронированием и дизельным двигателем.

В сентябре 1938 года по итогам рассмотрения макета танка БТ-20 комиссией АБТУ РККА под председательством Я.Л. Сквировского было принято решение об изготовлении трёх танков (один колёсно-гусеничный и два гусеничных) и одного бронекорпуса для испытаний обстрелом (впоследствии А-32). Таким образом, дальнейшая работа в КБ-24 над проектом гусенично-колёсного танка БТ-20 была прекращена, а все усилия конструкторов были направлены на разработку двух новых танков – и А-32.

Машина ненамного превосходившая по своим боевым характеристикам БТ, все же обладала двумя преимуществами: дизельным двигателем и повышенной снарядостойкостью за счет расположенных, под большими углами броневых листов корпуса. Поскольку масса была выше, чем у , танк имел и три пары ведущих колес. Машина поворачивалась по танковому типу: ведущие колеса притормаживались с той стороны, в которую поворачивал танк.
Быстроходный дизель-мотор В-2 был разработан харьковскими конструкторами К. Ф. Челпаном, И. Я. Трашутиным, Я. Е. Вихманом, И. С. Бером. Он оказался первым в истории специально сконструированным танковым дизелем большой мощности. Двигатель обладал рядом преимуществ: высокой экономичностью по сравнению с карбюраторным, легче переносил перегрузки. К тому же использование дизельного топлива снижало вероятность пожара.

Работая над , Кошкин и его коллеги убедились в том, что колесно-гусеничный движитель становится громоздким и ненадежным, когда масса танка достаточно велика (а такое неизбежно при увеличении толщины брони). По мнению конструкторов, будущий; массовый танк с противоснарядным бронированием должен быть чисто гусеничным. И вот по инициативе КБ М. И. Кошкина разрабатывается другая машина – Т-32. Масса ее – 19 т – оказалась всего на тонну больше, чем у , зато на машине установили 76-мм пушку длиною 30 калибров и толщину лобовой брони увеличили до 30 мм.

Оба танка испытывались одновременно летом и осенью 1938 года. Комиссия, принимавшая машины, положительно отозвалась о работе харьковчан. Было отмечено, что и и Т-32 пригодны для вооружения Красной Армии. Однако отзыв отзывом, а испытания показали, что Т-32 имеет большой запас надежности, из-за этого массу машины можно увеличить на несколько тонн. М. И. Кошкин решил использовать появившуюся возможность для усиления бронирования лобовых частей до 45 мм, а бортовых – до 40 мм. Таким этот танк – под обозначением Т-34 – и был по постановлению Народного Комиссара Обороны 19 декабря 1939 года принят на вооружение армии.

В феврале – марте 1940 года два опытных образца Т-34 совершили испытательный пробег из Харькова в Москву и обратно. В тяжелых условиях многоснежной зимы главный конструктор (тогда уже тяжелобольной) сам не раз брался за рычаги управления. Болезнь прогрессировала, и 26 сентября 1940 года Михаил Ильич скончался. Государственная премия СССР первой степени за создание танка Т-34 была присуждена ему уже посмертно.

Т-34 1940 ода выпуска с пушкой Л-11

В июле 1940 года начался серийный выпуск новых гусеничных машин, и к началу Великой Отечественной войны промышленность поставила армии 1225 таких танков. Т-34 по боевым и маневренным качествам превосходил все зарубежные средние и даже тяжелые танки этого времени. Высокая удельная мощность двигателя, рациональные углы наклона брони, значительное вооружение, большой запас хода, малое удельное давление на грунт (у первых образцов – 0,6 кг/см 2) – вот главнейшие достоинства машины. Добавим к этому простоту конструкции, облегчавшую массовое производство Т-34 , их обслуживание и ремонт в полевых условиях.

Корпус танка Т-34 образца 1939 года сваривался из броневых катаных листов, которым были приданы рациональные углы наклона. Верхний и нижний лобовые листы толщиной 45 мм располагались под углом 60°, Верхняя часть борта имела скос в 45°, нижняя – вертикальная. Угол наклона кормовых листов – 45°. Броня бортов и кормы составляла 45 мм, крыши корпуса – 20 мм, днища – 15 мм. Люк механика-водителя находился на лобовом листе корпуса, В верхней части крышки люка был смонтирован центральный смотровой прибор водителя. Боковые смотровые приборы водителя устанавливались в лобовом листе корпуса слева и справа от люка под углом 60° к продольной оси танка. Справа от люка имелась амбразура для установки курсового пулемета , закрытая броневым колпаком. Верхний кормовой лист корпуса был съемный и крепился болтами к бортовым листам. В нем был прямоугольный люк для доступа к агрегатам в кормовой части трансмиссионного отделения и два овальных отверстия под выхлопные трубы. Снаружи эти отверстия защищались броневыми колпаками. Передняя часть крыши корпуса (над боевым отделением) приваривалась к лобовому и бортовым листам. Задняя часть над моторно-трансмиссионным отделением – съемная, крепилась болтами к бортовым листам и перегородкам, снабжалась броневыми люками для доступа к двигателю и жалюзи.

До 1942 года Т-34 выпускался с одним башенным люком

Сварная башня Т-34 первоначально была овальной формы. Впоследствии выпускались и шестигранные башни. Лоб и борта защищались 45-мм броней, корма – 40-мм, крыша башни – 16-мм. Задний лист ниши башни (дверца) крепился на болтах; в нем также было отверстие для стрельбы из револьвера. В задней части крышки находился люк для входа и выхода экипажа. В крышке люка устанавливался смотровой прибор кругового обзора, а в передней части крыши – перископический прицел ПТ-6 и колпак вентилятора. На части танков устанавливались литые башни с толщиной стенок 52 мм и 20-мм крышей. Основания боковых смотровых приборов отливались заодно с корпусом башни. Задний съемный лист ниши остался таким же, как и в сварной башне. Пушка Л-11 (позднее – Ф-34) была спарена с пулеметом . Для стрельбы прямой наводкой на танке предназначался телескопический прицел ТОД-6. Угол возвышения пушки достигал +30°, угол снижения составлял –5°. Боекомплект пушки насчитывал 77 выстрелов. Танки с радиостанцией снаряжались 46 пулеметными дисками (2898 патронов), на танках без радиостанций их было 75 (4725 патронов).

Поворотный механизм башни имел ручной и электрический приводы, подъемный механизм пушки – секторного типа с ручным приводом. Двигатель В-2, закрепленный на подмоторной раме, и силовая передача находились в кормовой части танка. Двигатель эксплуатационной мощностью 400 л. с. при 1700 об/мин позволял танку развивать скорость 47 км/ч. Запас хода по топливу достигал 300 км. Подвеска танка – индивидуальная пружинная. Пружины подвески, за исключением первых катков, размещались наклонно в специальных шахтах, приваренных к бортам корпуса. Подвески первых катков в носовой части защищались стальными кожухами. В ходовую часть входили по пять сдвоенных обрезиненных опорных катков большого диаметра (830 мм) на борт. Направляющие колеса также обрезинивались. Ведущие колеса насаживались на шлицы ведомых валов бортовых передач. Зацепление – гребневое, с помощью роликов. Мелкозвенчатая гусеничная цепь собиралась из 74 траков (37 плоских и 37 гребневых) шириной 550 мм. С наружной стороны на траках имелись шпоры-грунтозацепы. Запасные траки крепились на надгусеничных полках в кормовой части. Радиостанции 71-ТК-З устанавливались не на всех танках, а только на командирских. Ввод антенны – на правом борту корпуса, в передней части.
В ходе войны тридцатьчетверка постоянно улучшалась и совершенствовалась. Со второй половины 1941 года ее начали оснащать более мощной 76-мм пушкой образца 1940 года. Бронебойный снаряд этого орудия (длина ствола 41 калибр) весом в 6,3 кг обладал начальной скоростью 662 м/с и пробивал под прямым углом с 500 и 1000 м соответственно броню толщиной 69 и 61 мм.
Среди других усовершенствований упомянем новую гусеницу с развитыми траками, литые башни, на всех машинах устанавливались приемопередающие радиостанции (вначале ими обладали только командирские). Детали корпуса сваривали автоматически. Применялась внутренняя амортизация опорных катков. Зимой 1942/43 года на Т-34 начали устанавливать шестигранные башни и увеличили емкость баков с горючим, а машины выпуска 1943 года имели пятискоростную коробку передач, воздушные фильтры и систему смазки. Кроме того, на них устанавливалась и командирская башенка для улучшения наблюдения. Со временем на Т-34 улучшили использование мощности двигателя и увеличили межремонтный пробег машины.

В том же 1943 году в гитлеровской армии в массовом порядке стали появляться танки (о нём – ) и (о нём – ) с мощной бронёй. Поэтому, естественно, встал вопрос об усилении вооружения Т-34 . За короткий срок конструкторы создали для машины новую башню с увеличенной толщиной брони специально под 85-мм пушку ЗИС-С-53 образца 1944 года с длиной ствола 51,5 калибра. Ее бронебойный снаряд мессой 9,2 кг имел начальную скорость 792 м/с и с расстояний 500 и 1000 м пробивал соответственно 111-мм и 102-мм броню. Подкалиберный же снаряд с расстояния в полкилометра поражал 138-мм броню.

Т-34-76 1942 года выпуска со штампованными катками

Эта усовершенствованная машина под обозначением Т-34 -85 (о нём – ) была принята на вооружение 15 декабря 1943 года. И буквально той же зимой она стала поступать в действующие части. Подвижность нового танка, несмотря на некоторое увеличение массы, не снизилась.
Танк, созданный в конструкторском бюро М. И. Кошкина, оказался самым универсальным, он участвовал во всех танковых сражениях Великой Отечественной войны, демонстрируя свои великолепные качества и превосходство над машинами противника. Т-34 еще и самый массовый танк в мире.

Т-34-76 последних выпусков с командирской башенкой, переданный в состав Войска Польского

Средний танк Т-34 выпуска 1940 г.: 1 – установка пушки Л-11, 2 – люк для вентиляции, 3 – смотровой прибор кругового обзора, 4 – рым, 5 – заглушка отверстия для стрельбы из револьвера, 6 – двигатель В-2, 7 – главный фрикцион, 8 – стартер, 9 – бортовой фрикцион, 10 – коробка перемены передач, 11 – подмоторная рама, 12 – моторная перегородка, 13 – сиденье командира, 14 – боеукладка, 15 – сиденье механика-водителя, 16 – рычаги управления, 17 – педаль главного фрикциона, 18 – щиток контрольных приборов, 19 – баллоны со сжатым воздухом, 20 – буксирный трос, 21 – люк для сигнализации, 22 – замок башенного люка, 23 – ящики ЗИП, 24 – крышка люка над двигателем, 25 – сетка над трансмиссией, 26 – фара стоп-сигнала, 27 – запасной трак, 28 – амбразура спаренного пулемета, 29 – перископический прицел ПТ-6, 30 – амбразура прицела ТОД-б, 31 – боковой смотровой прибор, 32 – фара, 33 – центральный смотровой прибор водителя, 34 – крышка бокового смотрового прибора водителя, 35 – рым, 36 – съемный броневой лист для демонтажа пушки, 37 – корпус бортовой передачи, 38 – броневой кожух выхлопного патрубка, 39 – люк трансмиссионного отделения, 40 – ось балансира, 41 – цапфа, 42 – броневой колпак ступицы, 43 – бандаж, 44 – подвижная кассета, 45 – пружины, 46 – шток, 47 – ролик, 48 – ось ролика, 49 – прицел пулемета. Разрезы смотровых приборов даны по оси зрения.

Ему приказали увеличить броню до 45 мм. Но металл зря расходовать не стали и сначала проверили его ходовые характеристики, просто погрузив балласт, соответствующий массе дополнительных бронелистов.

Т-34-76

Т-34-76 в г.Познань

Т-34-76 зимой

Т-34-76 в атаке

Т-34-76 в бою

Колона Т-34-76

Т-34-76 на марше

Подбитый Т-34-76

Памятник Т-34-76

Подбитый Т-34-76

Подбитый Т-34-76

Брошенный Подбитый Т-34-76

Экипаж Т-34-76 готовит танк к бою

Т-34 с орудием Ф-34

Т-34-76

Т-34-76 в бою

Т-34-76 внутри

Захваченный Т-34-76

Захваченный немцами Т-34-76

Новый танк с возросшей броней получил заводское обозначение А-34. В октябре-ноябре 1939 года весь завод трудился не покладая рук. Правительство жестко поставило задачу построить 2 образца танка к 7 ноября, чтобы они смогли принять участие в параде. Однако танки так и не построили вовремя. Основные трудности заключались в изготовке броневых листов. При сгибе в определенных местах появлялись трещины. Большие размеры (по тем временам) цельных бронелистов также значительно усложняли работу над ними.

Тем временем 19 декабря закончились испытания догруженного А-32. В этот же день вышло постановление «О принятии на вооружение РККА танков, бронемашин, артиллерийских тягачей и о производстве их в 1940 г.

Выписка из этого постановления про А-32 (Т-32):

“…Танк Т-32 — гусеничный, с дизель-мотором В-2, изготовленный заводом № 183 Наркомсреднемаша, со следующими изменениями:

Присвоить название указанному танку Т-34…».
а) увеличить толщину основных бронелистов до 45 мм;
б) улучшить обзорность из танка;
в) установить на танк Т-32 следующее вооружение:
1) пушку Ф-32 калибра 76-мм, спаренную с пулеметом калибра 7,62 мм;
2) отдельный пулемет у радиста — калибра 7,62 мм;
3) отдельный пулемет калибра 7,62 мм;
4) зенитный пулемет калибра 7,62 мм.
Присвоить название указанному танку Т-34…”.

Позже одним из условий принятия этого танка на вооружение стало преодоление 2000-километрового пробега. Первый А-34 (будущий Т-34) сошел с конвейера завода в январе 1940 года, а второй в феврале. И тут же они были отправлены на заводские испытания пробегом. Однако уже после 250 км у первого сломался двигатель, что еще замедлило “наматывание” пробега.

К концу февраля первая машина прошла 650 км, а вторая — 350. Стало ясно, что к марту “намотать” 2 тыс. км каждой машине не удастся, а ведь именно на март назначены гос.испытания. Было созвано экстренное собрание на заводе, на котором решили, что танки отправятся своим ходом в Москву. Так они и километраж “намотают”, и успеют вовремя. Главой экспедиции был назначен главный инженер и конструктор машины — Михаил Ильич Кошкин.

В ночь на 5-ое и 6-ое марта колонна отправилась в путь. В нее входили 2 танка А-34 и два тягача “Ворошиловец”, один из которых был оборудован под спальные места, а другой — для множества запасных частей и топлива. Маршрут был строго “секретным”, обходил все населенные пункты и мосты.Первая поломка была уже примерно через 80 км после начала пробега. У одного из танков сломался фрикцион, что делало движение танка невозможным. Кошкин решил не ждать, пока танк починят, а принял решение двигаться дальше, предварительно вызвав с завода бригаду для ремонта.

Первый танк прибыл в Москву 12 марта, а уже 17-го марта оба танка были представлены правительству на Ивановской площади Кремля. Этот беспрецедентный перегон тяжело сказался на здоровье конструктора Кошкина. Он заболел пневмонией и умер 26 сентября 1940 года в санатории “Занки”, где проходил лечение.

Сталин лично одобрил машину и сказал обеспечить всем необходимым ХТЗ для серийного производства танка. Танк был принят на вооружение 7 июня 1940 года и выпускался до 1958 года. В Российской Федерации официально танк сняли с вооружения лишь в 1993 году. Некоторые модификации танка до сих пор состоят на вооружении ряда стран Африки, Юго-Восточной Азии и Латинской Америки.

Вооружение танка Т-34

Так как первоначальную пушку Л-11 достаточно быстро сменила Ф-34, остановимся на характеристиках именно Ф-34.

Масса орудия, кг – Около 1700
Боекомплект, сн. — 77
Начальная скорость полета бронебойного снаряда, м/с, — 662
Начальная скорость полета подкалиберного снаряда, м/с, — 950
Начальная скорость полета Оскол.-Фугас. снаряда, м/с, — 680
Прицельная дальность, м, — 1500
Углы вертикальной наводки, град.: -5° +28°
Бронепробиваемость:
Градусы наклона измеряются по отношению к горизонтальной поверхности.
Бронебойный, На расстоянии 500 м, мм/град. — 84/90°
Бронебойный, На расстоянии 1,5 км, мм/град. — 69/90°
Подкалиберный, На расстоянии 500 м, мм/град. — 100+/90°
Скорострельность, выстр./мин – до 5
Дополнительное вооружение:
Два пулемета ДТ. Один спарен с орудием, второй — курсовой.

Тактико-Технические Характеристики танка Т-34

Масса, т — 25,6
Экипаж, ч — 4.Командир (он же наводчик), Заряжающий, Стрелок-Радист, Механик-Водитель.
Длина корпуса, мм — 5920
Ширина корпуса, мм — 3000
Высота, мм — 2405

Бронирование

Градусы наклона измерены по отношению к вертикали.
Лоб корпуса (верх), мм/град. 45 / 60°
Лоб корпуса (низ), мм/град. 45 / 53°
Борт корпуса (верх), мм/град. 40 / 40°
Борт корпуса (низ), мм/град. 45 / 0°
Корма корпуса (верх), мм/град. 40 / 47°
Корма корпуса (низ), мм/град. 40 / 45°
Днище, мм 13-16
Крыша корпуса, мм 16-20
Лоб башни, мм/град. 45
Маска орудия, мм/град. 40
Борт башни, мм/град. 45 / 30°
Корма башни, мм/град. 45 / 30°
Крыша башни, мм 15 / 84°

Ходовые качества

Мощность двигателя, л. с. — 500
Максимальная скорость, км/ч — 54(По другим данным — 48).
Запас хода по шоссе, км — 300
Удельная мощность, л. с./т — 19,5
Преодолеваемый подъём, град. — 36°

Модификации и машины, созданные на базе Т-34

Т-34М — Начал создаваться по причине сравнения с немецким танком Pz III Ausf.G, превосходившем 34-ку по некоторым параметрам. Для улучшения плавности хода разработали новый двигатель, но мощность при этом оставили прежнюю. После переработки расположения внутренних компонентов уменьшилась масса и длина машины, а также увеличился боекомплект до 100 снарядов. Танк был принят на вооружение 5 мая 1941 года на замену тогда стоящему на вооружении стандартному Т-34 обр.1940 г. Однако производство организовать не удалось в связи начавшейся войной.

Т-34-57 — Установлена новая 57-мм пушка ЗиС-4. Обладала более лучшими характеристиками, чем Ф-34. Танк позиционировался как “Танк-истребитель”. Официально танк не был принят на вооружение из-за избыточной мощности пушки (для 41-42 гг.). В 1943 году появились уже 85-мм пушки большей мощности. Однако было произведено 50 штук.

Т-34-76 обр.1941 г. — Новая башня со стенками толщиною 52 мм и двумя люками на крыше башни. Но одно из самых главных нововведений — это установка новой 76-мм пушки Ф-34.

Т-34-76 обр.1942 г. — Разработана новая форма башни. Благодаря новой башне боекомплект увеличился до 100 снарядов, а также повысилась снарядостойкость.

Т-34-76 обр.1943 г. — Новые воздухоочистители для двигателя. Новые амортизаторы. Новые гусеницы. Новая коробка передач. На танк впервые установлена командирская башенка от КВ-1С. А также танк дополнен всевозможными мелочами для “улучшения качества машины”. Принят на вооружение 15 июня 1943 года.

— минный трал ПТ-3 установленный на Т-34.

Т-34-100 — Установлено 100-мм орудие Д-10Т. Также была разработана 100-мм пушка ЛБ-1 специально под Т-34. За счет увеличения калибра орудия увеличилась башня и немного переделана ходовая часть. Не принят на вооружение по причине начала работ над более совершенным Т-54.

Прочая техника на на базе Т-34:

— Огнеметный танк. Экипаж сокращен до 3 человек. Убран стрелок-радист. Принят на вооружение в 1942 году.

СУ-122 — Самоходная артиллерийская установка. В “самоходку” установлена 122-мм гаубица М-30С. Принята на вооружение в конце 1942 года.

СУ-85 — Истребитель танков. Орудие калибра 85 мм Д-5С. Принят на вооружение в августе 1943 года.

СУ-100 — Истребитель танков. Орудие 100 мм Д-10С. Принят на вооружение 3 июля 1944 года.

СУ-101 и СУ-102 — Истребители танков. Разработаны для замены СУ-100. СУ-101 комплектовалась 100-мм орудием Д-10С, а СУ-102 — 122-мм Д-25-44С. Отличались от СУ-100 более сильным бронированием. Не приняты на вооружение по причине сильной тесноты внутри машины и уже закончившейся войны.

Т-34Т — Тягач . Принят на вооружение в 1942 году.

СПК-5 — Самоходный поворотный кран. Принят на вооружение в 1952 году.

ТМ-34 — Мостоукладчик. Принят на вооружение в 1942 году.

Т-100 — Египетская модернизация танка Т-34. Превращен в истребитель танка с орудием 100 мм БС-3. Принят на вооружение в 1967 году.

(Не точно) — ПВО установка. Оборудована двумя 37-мм пушками. О принятии на вооружение ничего неизвестно.

Боевое применение Т-34

Первый свой боевой опыт Т-34 получил в Великой Отечественной войне. К началу войны было выпущено чуть больше тысячи машин, в приграничных округах находилось 926 «тридцатьчетверок».

Встреча с новыми советскими танками (Т-34 и КВ) стала для немецких войск настоящим сюрпризом. По своим боевым характеристикам Т-34 превосходил практически все имевшиеся на тот момент танки вермахта, однако неудовлетворительное знание экипажами новой техники, тактические просчеты в использовании танков, дефицит боеприпасов, топлива и ремонтно-эксплуатационных средств сводили все преимущества на нет.

В хаосе первых месяцев войны большинство машин было попросту брошено из-за поломок или нехватки топлива. Да и в целом удельный вес «тридцатьчетверок» на фоне БТ-7 и Т-26 был весьма низок.

Ситуация изменилась осенью 1941-го года, когда количество Т-34 в войсках существенно возросло и они стали представлять для немецких танков гораздо более серьезную угрозу, о чем говорят многочисленные свидетельства противоположной стороны.

К концу 1941 года Т-34 становится уже основным советским танком, играя ключевую роль во всех крупных сражениях. Начиная с 1942 года «тридцатьчетверок» выпускается больше, чем всех остальных советских танков вместе взятых.
На Т-34 воевали такие признанные танковые асы, как Д.Ф. Лавриненко (52 уничтоженных немецких танка за 2,5 месяца – лучший результат среди советских танкистов), В.А. Бочковский, Н.Д.Моисеев, К.М. Самохин, А.Ф. Бурда и другие.

Вплоть до битвы на Курской дуге Т-34 продолжал превосходить практически все немецкие танки, однако летом 1943 года ситуация изменилась. Появление новых немецких танков и ПТ-САУ значительно ослабило позиции Т-34, что в конечном счете привело к появлению модификации Т-34-85, постепенно ставшей вытеснять из войск Т-34 с 76-миллиметровой пушкой.
К началу 1945 года Т-34-76 в войсках уже практически не осталось. Некоторое их количество приняло участие в разгроме японской армии.

Т-34 в кино

Несмотря на очень большое число выпущенных Т-34-76, после войны экземпляров этого танка сохранилось мало. Поэтому в фильмах этот танк практически всегда заменяет модификация Т-34-85, как это было, например, в знаменитом сериале «4 танкиста и собака» или в фильме «Горячий снег».

Подлинные экземпляры Т-34-76 присутствуют в следующих кинофильмах:

«Два бойца»
«Иван Никулин - русский матрос»;
«Великий перелом» (были показаны Т-34-76 обр. 1942 года с командирской башенкой и без неё);
«Жаворонок» (для этого фильма специально реконструировали Т-34-76 на студии Ленфильм).

Т-34 в видеоиграх

Будучи долгое время основным советским танком Великой Отечественной войны, Т-34-76 представлен в большинстве видеоигр, посвященных , например, в таких, как:
Блицкриг 1,2
В тылу врага 1,2
Вторая мировая
Стальная ярость
Сталинград
День Победы
Call of Duty, Call of Duty: World at War
World of Tanks
War Thunder

Т-34 – взгляд изнутри и снаружи

Теперь самое время поговорить о конструкции танка Т-34. Причём рассмотрим мы её с точки зрения основных оценочных параметров: вооружения, защищённости и подвижности. Именно эти параметры определяют устойчивость танка на поле боя. При оценке боевых свойств танка Т-34 будет учитываться динамика их развития в период 1941-1942 годов.

Огневая мощь

На танках Т-34 ранних выпусков устанавливалась 76-мм пушка обр. 1938/39 г. Л-11 с длиной ствола 30,5 калибра и начальной скоростью бронебойного снаряда – 612 м/с. Вертикальная наводка – от –5° до +25°. Практическая скорострельность в условиях танка – 1-2 выстр./мин. Пушка имела вертикальный клиновой полуавтоматический затвор с устройством для отключения полуавтоматики, так как в предвоенные годы руководство ГАБТУ считало, что полуавтоматики в танковых пушках быть не должно (из-за загазованности боевого отделения). Особенностью пушки Л-11 являлись оригинальные противооткатные устройства, в которых жидкость в тормозе отката через небольшое отверстие непосредственно контактировала с атмосферным воздухом. С этим обстоятельством был связан и основной недостаток этого орудия: если приходилось попеременно вести беглый огонь при различных углах возвышения ствола (что в танке не было редкостью), отверстие перекрывалось, и жидкость вскипала при выстреле, разрывая тормозной цилиндр. С целью устранения этого недостатка в тормозе отката Л-11 было сделано резервное отверстие с клапаном для сообщения с воздухом при стрельбе с углом склонения. Пушка Л-11, кроме того, была весьма сложной и дорогой в производстве. Для неё требовалась широкая номенклатура легированных сталей и цветных металлов, изготовление большей части деталей требовало фрезерных работ высокой точности и чистоты.

Пушка Л-11:

1– ствол; 2 – маск-установка; 3 – цапфа; 4 – стопор походного положения пушки; 5 – зубчатый сектор подъёмного механизма; 6 – налобник прицела; 7 – подушка; 8 – гильзоулавливатель; 9 – пулемёт ДТ

С пушкой Л-11 было выпущено сравнительно небольшое количество танков Т-34 – по разным данным от 452 до 458. Кроме того, ими вооружили несколько машин в ходе ремонта в блокированном Ленинграде и 11 танков – в Нижнем Тагиле в январе 1942 года. Для последних использовались пушки из числа вывезенных из Харькова при эвакуации. Поскольку орудие Л-11 не стало массовой танковой пушкой Великой Отечественной войны, а танки Т-34, на которых она была установлена, были в большинстве своём потеряны в первый её месяц, то подробно останавливаться на её боевых характеристиках нет никакого смысла. Так что сразу перейдём к самой массовой (выпущено около 37 тыс. орудий) отечественной танковой пушке Ф-34.

76-мм пушка обр. 1940 г. Ф-34 с длиной ствола 41,5 калибра устанавливалась на Т-34 с марта 1941 года. Масса пушки 1155 кг. Предельная длина отката 390 мм, вертикальная наводка от –5°30" до +26°48". Затвор клиновой, с полуавтоматикой механического копирного типа. Противооткатные устройства пушки состояли из гидравлических тормоза отката и накатника и располагались под стволом. Выстрел из пушки производился с помощью ножного и ручного механических спусков.

Пушка Ф-34 дважды модернизировалась. В ходе первого усовершенствования были изменены затвор и полуавтоматика с копирным устройством, спусковые механизмы, упразднён компенсатор в тормозе отката, предохранитель для запирания затвора по-походному и скоба с буфером. При второй – вместо ствола со свободной трубой установили ствол-моноблок с казёнником, соединявшимся с трубой с помощью муфты.

Для стрельбы из пушек Л-11 и Ф-34 применялись унитарные патроны от дивизионных пушек обр. 1902/30 г. и обр. 1939 г. и от полковой пушки обр. 1927 г.:

– с осколочно-фугасной дальнобойной гранатой (стальной ОФ-350 и сталистого чугуна ОФ-350А) и взрывателем КТМ-1;

– с фугасной гранатой старого русского образца (Ф-354) и взрывателями КТ-3, КТМ-3 или 3ГТ;

– с бронебойно-трассирующим снарядом (БР-350А, БР-350Б, Р-350СП) и взрывателем МД-5;

– с бронепрожигающим снарядом (БП-353А) и взрывателем БМ;

– с пулевой шрапнелью (Ш-354 и Ш-354Т) и шрапнелью Гартца (Ш-354Г), с трубками – 22-секундной или Т-6;

– со стержневой шрапнелью (Ш-361) и трубкой Т-3УГ;

– с картечью (Ш-350).

В октябре 1943 года был принят на вооружение и стал включаться в боекомплект танка Т-34 унитарный патрон с подкалиберным бронебойно-трассирующим снарядом (БР-354П).

Из приведённых в таблице данных видно, что установленная в танке Т-34 76-мм пушка Ф-34 на дальности до 1500 м гарантированно поражала броню всех без исключения немецких танков 1941-1942 года, включая Pz.III и Pz.IV. Что же касается новых немецких тяжёлых танков, то лобовую броню танков «Тигр» и «Пантера» она могла пробить с дистанции не более 200 м, а бортовую броню «Тигра», «Пантеры» и САУ «Фердинанд» – с дистанции не более 400 м.

Однако на практике дело обстояло несколько иначе. Так, например, в докладной записке о результатах испытаний обстрелом танка Pz.VI, направленной Сталину 4 мая 1943 года, говорилось:

«Обстрел 82-мм бортовой брони танка Т– VI из 76-мм танковой пушки Ф-34 с дистанции 200 метров показал, что бронебойные снаряды этой пушки являются слабыми и при встрече с бронёй танка разрушаются, не пробивая брони.

Подкалиберные 76-мм снаряды также не пробивают 100-мм лобовой брони танка Т– VI с дистанции 500 м».

Что касается танков «Пантера», то по результатам боёв на Курской дуге был сделан вывод, что они поражаются 76-мм бронебойным снарядом за исключением лобовой части. После окончания боёв одна «Пантера» подверглась пробному обстрелу из 76-мм пушки танка Т-34. Всего было сделано 30 выстрелов бронебойными снарядами с дистанции 100 м, из них 20 выстрелов по верхнему и 10 по нижнему лобовым листам корпуса. Верхний лист пробоин не имел – все снаряды срикошетировали, в нижнем листе была только одна пробоина.

Таким образом, можно констатировать, что в 1943 году с ростом толщины брони немецких танков дальность эффективной стрельбы по ним резко сократилась и не превышала 500 м даже для подкалиберного снаряда. В это же время 75– и 88-мм длинноствольные немецкие пушки могли поражать Т-34 на дистанциях 900 и 1500 м соответственно. Причём речь здесь идёт не только о «Тиграх» и «Пантерах».

Качающаяся часть пушки Ф-34 с телескопическим прицелом:

1 – чашечка; 2 – прицел; 3 – державки телескопа; 4 – линейка указателя отката; 5 – лобовой упор; 6 – наглазник; 7 – маховичок боковых поправок; 8 – маховичок углов прицеливания; 9 – рычаг спуска; 10 – сектор подъёмного механизма; 11 – ручка маховичка подъёмного механизма

Существенные изменения претерпели наиболее массовые немецкие танки – Pz.III и Pz.IV. Причём произошло это не в 1943-м, а ещё весной 1942 года. Просто весной и летом 1943-го с модернизированными танками этих двух типов советским танкистам пришлось столкнуться в большом количестве.

Средние танки Pz.III модификаций L, М и N заинтересовали советских специалистов из Наркомата боеприпасов прежде всего конструкцией лобовой брони корпуса и башни. Они вполне обоснованно высказали предположение, что она будет являться серьёзной преградой для отечественных бронебойных снарядов, так как «…передний лист брони высокой твёрдости толщиной около 20 мм установлен со значительным зазором относительно основной брони толщиной 52 мм … Таким образом, передний лист будет выполнять роль «взводящей брони», от удара о которую будет частично разрушаться головная часть бронебойного снаряда и взводиться донный взрыватель так, что срабатывание взрывчатого вещества может осуществиться ещё до пробития основной брони подбашенной коробки… Таким образом, при суммарной толщине лобовой брони подбашенной коробки танка Т-3 в 70– 75 мм эта двухслойная преграда может быть непроницаема для большинства бронебойных каморных боеприпасов, снабжённых взрывателем МД-2».

Это предположение подтвердилось во время испытаний на Свердловском полигоне, когда из трёх снарядов, выпущенных из 85-мм зенитной пушки 52К, и двух, выпущенных из 122-мм корпусной пушки А-19, лобовой брони немецкого танка Pz.III не пробил ни один. При этом либо подрыв заряда происходил ещё до пробития брони подбашенной коробки, либо при ударе об основную броню после прохождении экрана снаряд разрушался. Отметим – речь идёт о 85– и 122-мм снарядах. Чего уж там говорить о 76-мм!

В связи с усилением бронезащиты танка Pz.IV отмечалось:

«Средний танк Т-4 подвергся модернизации бронирования за счёт утолщения лба подбашенной коробки до 80-85мм в ряде случаев наложением дополнительного броневого листа толщиною 25– 30 мм. Однако встречены также танки, несущие монолитный лист лобовой брони толщиной 82 мм, что позволяет сделать предположение, что в производство германской промышленности принята новая модификация указанного танка… Таким образом, толщина лобовой брони танков Т-4 и Артштурм-75 (штурмовое орудие StuG III.– Прим. авт.) составляет в настоящее время 82– 85 мм и фактически неуязвима для наиболее массовых в Красной Армии бронебойных снарядов калибра 45 мм и 76 мм …»

Анализируя итоги Курской битвы, командующий 5-й гвардейской танковой армией генерал-лейтенант танковых войск П. А. Ротмистров в своём письме, направленном 20 августа 1943 года первому заместителю народного комиссара обороны Маршалу Советского Союза Г. К. Жукову, писал:

«Командуя танковыми частями с первых дней Отечественной войны, я вынужден доложить Вам, что наши танки на сегодня потеряли своё превосходство перед танками противника в броне и вооружении.

Вооружение, броня и прицельность огня у немецких танков стали гораздо выше, и только исключительное мужество наших танкистов, большая насыщенность танковых частей артиллерией не дали противнику возможности использовать до конца преимущества своих танков. Наличие мощного вооружения, сильной брони и хороших прицельных приспособлений у немецких танков ставит в явно невыгодное положение наши танки. Сильно снижается эффективность использования наших танков и увеличивается их выход из строя.

Немцы, противопоставив нашим танкам Т-34 и KB свои танки T-V («Пантера») и T-VI («Тигр»), уже не испытывают былой танкобоязни на полях сражений.

Танки Т-70 просто нельзя стало допускать к танковому бою, так как они более чем легко уничтожаются огнём немецких танков.

Танк Т-34 с 76-мм пушкой Ф-34 во время испытаний на Гороховецком полигоне. Ноябрь 1940 года

Приходится с горечью констатировать, что наша танковая техника, если не считать введение на вооружение самоходных установок СУ-122 и СУ-152, за годы войны не дала ничего нового, а имевшие место недочёты на танках первого выпуска, как то: несовершенство трансмиссионной группы (главный фрикцион, коробка перемены передач и бортовые фрикционы), крайне медленный и неравномерный поворот башни, исключительно плохая видимость и теснота размещения экипажа, являются не полностью устранёнными и на сегодня.

Если наша авиация за годы Отечественной войны по своим тактико-техническим данным неуклонно идёт вперёд, давая всё новые и новые более совершенные самолёты, то, к сожалению, этого нельзя сказать про наши танки…

Ныне танки Т-34 и KB потеряли первое место, которое они по праву имели среди танков воюющих стран в первые дни войны.

И действительно, если вспомнить наши танковые бои 1941 и 1942 гг., то можно утверждать, что немцы обычно и не вступали с нами в бой без помощи других родов войск, а если и вступали, то при многократном превосходстве в числе своих танков, чего им было нетрудно достичь в 1941 г. и в 1942 году…

Я, как ярый патриот танковых войск, прошу Вас, товарищ маршал Советского Союза, сломать консерватизм и зазнайство наших танковых конструкторов и производственников и со всей остротой поставить вопрос о массовом выпуске уже к зиме 1943 г. новых танков, превосходящих по своим боевым качествам и конструктивному оформлению ныне существующих типов немецких танков…»

Читая это письмо, трудно в целом не согласиться с мнением П. А.Ротмистрова. Действительно, к лету 1943 года и даже раньше, наши танки утратили своё преимущество над немецкими. Конструкция танка Т-34 при этом совершенствовалась довольно вяло. И если в отношении бронезащиты и моторно-трансмиссионной установки ещё можно припомнить какие-то нововведения, то в отношении вооружения сказать этого нельзя. Начиная с марта 1940 года оно оставалось неизменным – пушка Ф-34. Так что упрёк в адрес конструкторов вполне справедлив. Совершенно непонятно, почему тот же В. Г. Грабин даже не попытался улучшить баллистические характеристики этой пушки. Почему нельзя было, например, довести их до уровня пушки Ф-22, удлинив ствол Ф-34 до 55 калибров. Такое орудие при прежнем снаряде могло бы пробить 82-мм броню с дистанции 1000 м! Это уравняло бы шансы на успех в дуэли Т-34 с Pz.IV, например, и существенно повысило бы их при встрече с «Тигром» или «Пантерой».

Серийный танк Т-34 с 76-мм пушкой Ф-34 и литой башней. 1941 год

Некоторые авторы почему-то ставят написание этого письма чуть ли не в вину П. А. Ротмистрову. Мол, хотел оправдаться за неудачу под Прохоровкой и всю вину свалил на конструкторов. Можно подумать, что П. А. Ротмистров единолично принимал решение атаковать в лоб 2-й танковый корпус СС! Решение это принимал командующий Воронежским фронтом Н. Ф. Ватутин при участии представителя Ставки ВГК А. М. Василевского. Ставка в лице И. В. Сталина это не отвечавшее обстановке решение утвердила. Так что, какие вопросы к Ротмистрову? Однако вернёмся к Т-34.

Танк Т-34 выпуска 1941 года. В крышке башенного люка уже отсутствует прибор кругового обзора

Как известно, манёвренность огня любого танка определяется угловой скоростью поворота башни. Башня танка Т-34 вращалась вокруг своей вертикальной оси с помощью механизма поворота, расположенного с левой стороны от орудия. Механизм поворота башни представлял собой понижающий червячный редуктор. Для быстрого переноса огня с одной цели на другую использовался электромеханический привод, а для точного наведения орудия в цель – ручной. Электропривод механизма поворота башни имел три скорости вращения. Управление электродвигателем производилось посредством поворота смонтированного на нём маховичка реостата (контроллера). Для поворота башни вправо маховичок поворачивался вправо, для поворота влево – влево. Маховичок реостата при поворачивании имел три положения в каждую сторону, соответствовавших трём скоростям вращения башни, имевшим следующие значения: 1-я скорость – 2,1 об/мин, 2-я – 3,61 об/мин, 3-я – 4,2 об/мин. Таким образом, время полного оборота башни на максимальной скорости составляло рекордные 12 с! В нейтральном положении (ручной привод) маховичок стопорился с помощью кнопки. Вроде бы всё нормально. Но тогда не совсем понятно, что имел в виду П. А. Ротмистров, говоря о «крайне медленном и неравномерном повороте башни». Дело в том, что механизм поворота башни танка Т-34 имел крайне неудачную конструкцию с разнесёнными приводами управления.

Представим себе наводчика танка в бою. Его лицо прижато к налобнику прицела, то есть по сторонам он не смотрит и органами наведения пушки манипулирует вслепую. Правая рука лежит на маховике вертикального наведения, левая – на маховике ручного привода поворота башни. По воспоминаниям некоторых танкистов, они скрещивали руки, вращая правой маховик механизма поворота башни. Возможно, так было удобнее. Для перехода на электропривод наводчику нужно было протянуть руку (левую, правой это сделать было затруднительно) и нашарить им небольшой маховичок контроллера, расположенный на механизме поворота сверху. При этом необходимо было не забыть переключиться с ручного привода на электромеханический, нажав маленькую кнопку рядом с маховичком. Как говорится, «суду всё ясно» – ни один нормальный человек в горячке боя делать всего этого не будет. Поэтому наводчики «тридцатьчетвёрок» в основном пользовались только ручным приводом поворота башни. В значительной степени выбор им облегчал и тот факт, что на танках выпущенных зимой 1941/42 года, например, электропривод поворота башни вообще отсутствовал – на заводы не поступали электромоторы.

Для ведения стрельбы из пушки Л-11 применялись телескопический прицел ТОД-6 и перископический панорамный прицел ПТ-6; для стрельбы из пушки Ф-34 – телескопический прицел ТОД-7 и перископический панорамный прицел ПТ-7, впоследствии заменённые на телескопический прицел ТМФД-7 и перископический панорамный прицел ПТ-4-7. На части танков, помимо штатного перископического прицела, устанавливалась командирская панорама ПТ-К.

Механизм поворота башни

Телескопический прицел ТМФД-7 имел 2,5-кратное увеличение и поле зрения 15°. Он обеспечивал большую точность наведения, но работа с ним была неудобна, так как окулярная часть перемещалась вместе с орудием, а значит, наводчику приходилось либо сползать со своего сиденья, придавая стволу орудия угол возвышения, либо привставать с него, придавая угол склонения. Перископический прицел в отличие от телескопического крепился не на орудии, а в крыше башни. Он обеспечивал круговой обзор при неподвижном окуляре. Головная призма прицела была связана с пушкой параллелограмным приводом. Прицел ПТ-4 имел более низкую точность наведения вследствие ошибок, вводимых параллелограмным тяговым устройством и дифференциальным механизмом. С сентября 1943 года танки Т-34 начали комплектоваться перископическими прицелами ПТ-9 без механизма кругового обзора.

В танках 1940-1942 годов выпуска боекомплект состоял из 77 выстрелов, которые укладывались на полу боевого отделения и на его стенках. На полу танка устанавливались 20 высоких (на 3 выстрела) и 4 низких (на 2 выстрела) чемодана – всего 68 снарядов. На стенках боевого отделения размещались 9 выстрелов: на правой стороне – 3, в общей горизонтальной укладке, и на левой – 6, в двух горизонтальных укладках по 3 выстрела.

В танках 1942-1944 годов выпуска с «улучшенной» башней боекомплект состоял из 100 выстрелов (бронебойных – 21, осколочно-фугасных – 75, подкалиберных – 4). Для укладки выстрелов на полу боевого отделения было оборудовано 8 ящиков на 86 выстрелов. Остальные 14 выстрелов размещались так: 2 бронебойно-трассирующих – в кассетах на крышке ящика в правом заднем углу боевого отделения, 8 осколочно-фугасных – на левом борту боевого отделения и 4 подкалиберных – в кассетах на правом борту.

Таким образом в «кранцах первых выстрелов» танка Т-34 ранних выпусков с башней «пирожком» имелось 9 выстрелов, а с «улучшенной» башней – 14. За остальными заряжающему приходилось лезть в чемоданы или в ящики. С первыми было труднее, так как их конструкция обеспечивала доступ только к одному верхнему выстрелу. В ящиках выстрелы располагались горизонтально, и при открытой крышке обеспечивался доступ сразу к нескольким выстрелам.

Помимо конструктивных особенностей орудия, столь важный параметр, как скорострельность, в огромной степени зависит от удобства работы заряжающего. И тут немецкие средние танки имели заметное преимущество перед своими противниками, в первую очередь перед советскими танками, главным образом за счёт использования компоновки с носовым расположением трансмиссии. Данная компоновка, благодаря объединению отделений управления и трансмиссионного, позволила отвести под боевое отделение часть корпуса большую, чем при кормовом расположении трансмиссии.

Из данных таблицы можно понять, что наименьшим среди всех сравниваемых танков объёмом боевого отделения и отделения управления Т-34 обязан последовательному несовмещенному расположению моторного и трансмиссионного отделений, занимавших 47,7% его длины.

Вид внутрь башни танка Т-34 через башенный люк. Слева от казённика пушки Ф-34 хорошо различима трубка телескопического прицела ТМФД-7, выше её – налобник и окуляр перископического прицела ПТ-4-7 и маховик поворотного механизма башни. Над последним размещён аппарат №1 ТПУ командира танка. Левее и ниже аппарата ТПУ видна рамка бортового смотрового прибора, пользоваться которым, судя по снимку, командиру танка было весьма затруднительно

Весьма важным параметром, напрямую влияющим и на точность стрельбы, и на её скорострельность является ширина в плечах рабочих мест наводчика и заряжающего. К сожалению, по танку Т-34 точными данными на этот счёт автор не располагает. Однако совершенно очевидно, что эта ширина у нашей машины при объёме боевого отделения заметно меньшем, чему немецких танков Pz.III и Pz.IV, не может быть больше. Тем более, что и диаметр башенного погона в свету, или, как его иногда называют, круга обслуживания, у Т-34 составлял 1420 мм, у Pz.III – 1530, а у Pz.IV – 1600 мм! Ширина рабочих мест наводчика у обоих немецких танков составляла 500 мм. У Т-34 в силу вышесказанного она не могла превышать это значение, а скорее всего находилась где-то в пределах 460– 480 мм. Наводчик волей-неволей должен был сидеть лицом по ходу танка, и его рабочее место, в конце концов, определялось шириной плеч мужчины среднего роста. Хуже было заряжающему. По-видимому, считалось, что в пределах отведённого ему объёма он мог сравнительно вольно располагать своё тело. Исходя из габаритов башни, можно посчитать ширину в плечах рабочего места заряжающего, которая находилась где-то в пределах 480x600 мм (у Pz.III – 600x900 мм, у Pz.IV – 500x750). Если учесть, что длина 76-мм выстрела составляет примерно 600 мм, то вообще становится непонятно, как в башне Т-34 заряжающий мог выполнять свои обязанности. Появление в 1942 году новой башни так называемой «улучшенной формы» (улучшенной с точки зрения технологии изготовления) с меньшим наклоном стенок, скорее всего позволило несколько расширить рабочие места наводчика и заряжающего. Но ненамного – диаметр башенного погона остался прежним.

Защищённость

В основу формообразования корпуса и башни танка Т-34 были положены решения, использованные ещё при создании опытного лёгкого танка БТ-СВ-2 «Черепаха», в основу концепции – идея противоснарядного бронирования. Строго говоря, и то, и другое было положено в основу проектирования ещё лёгкого танка А-20, а затем по наследству перекочевало на Т-34. Не вдаваясь в подробности конструкций корпуса и башни «тридцатьчетвёрки», попробуем разобраться, насколько её броневая защита отвечала своему предназначению.

Первые известные автору испытания танка обстрелом проходили на НИБТПолигоне в Кубинке в конце марта 1940 года. Испытывался танк А-34 № 2. Обстрел бортов корпуса и башни этого танка с дистанции 100 м из отечественной (четыре выстрела) и английской (два выстрела) 37-мм пушек остроголовыми бронебойными снарядами никакого воздействия на танк не произвёл – снаряды отскочили от брони, оставив лишь вмятины глубиной 10– 15 мм. При обстреле башни из 45-мм пушки двумя бронебойными снарядами с этой же дистанции разрушились стёкла и зеркала бортового смотрового прибора башни, был оторван налобник на прицеле, а также нарушились сварные швы по контуру бронировки смотрового прибора и у днища ниши башни. В результате деформации погона при вращении башни наблюдались заедания. При этом посаженный в танк манекен остался цел, а заведённый в танке перед обстрелом двигатель продолжал устойчиво работать. После обстрела танк преодолел участок с глубоким снегом и незамерзающий заболоченный ручей. На основании результатов обстрела было принято решение увеличить толщину днища ниши башни с 15 до 20 мм и усилить болты крепления кормового люка.

Сравнительные размеры Т-34 и КВ-1

Уровень броневой защиты серийных танков, которые начали выходить из заводских цехов через год с небольшим, в принципе был таким же, как у прототипов. Существенно не изменились ни толщина броневых листов, ни их взаиморасположение. Начало Великой Отечественной войны обнадёживало – выяснилось, что танки Т-34 в стандартных боевых ситуациях практически не поражались огнём штатных противотанковых средств Вермахта. Во всяком случае, такая картина имела место в начальный период войны. Подтвердили её и испытания, проводившиеся в Сталинграде 19 сентября 1941 года на полигоне, где формировалась 4-я танковая бригада полковника М. Е. Катукова. Побудительным мотивом для проведения этих испытаний стало освоение на СТЗ процесса упрощённой термообработки броневых деталей. Первый корпус, изготовленный по новому техпроцессу, был обстрелян из 45-мм противотанковой и 76-мм танковой пушек.

«В ходе испытаний бронекорпус подвергся следующей схеме обстрела:

а. в правый борт выпущено семь бронебойных 45-мм и один фугасный 76-мм снаряд;

б. в правый подкрылок было выпущено восемь бронебойных 45-мм снарядов;

в. в верхний лист кормы было выпущено три бронебойных 45-мм снаряда;

г. в верхний лист носа было выпущено три бронебойных и один фугасный 76-мм снаряды.

Обстрел из 45-мм противотанковой пушки производился с дистанции 50 м. Борта и подкрылки обстреливались под утлом 50° и 12° к нормали, нос и корма – по нормали к естественному положению корпуса. Испытаниями было установлено, что общая конструкционная прочность корпуса при его обстреле бронебойными снарядами калибра 45 мм в целом сохранена полностью и наблюдались лишь частичные разрушения швов при попадании снарядов около них, и только попадание 76-мм бронебойных снарядов вызывало незначительные разрушения швов и сколы небольшой протяжённости».

В целом всё ясно, комментировать тут нечего. Однако не следует преувеличивать неуязвимость броневой защиты танка Т-34. Обычно в пользу этой самой неуязвимости приводят отзывы противника о столкновениях с танками Т-34 летом 1941 года. Однако к этим отзывам (с некоторыми из них мы познакомимся ниже) следует относиться с известной долей критики. С одной стороны, по причине несколько избыточной их эмоциональности, а с другой – потому что в большинстве случаев в советской печати они приводились не полностью, то есть без конца. А конец, как правило, был один – советский танк Т-34 (или KB) подбивался. Если этого не могла сделать противотанковая артиллерия, то делала дивизионная или зенитная. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на данные отчёта о повреждениях советских подбитых танков, поступивших на ремонтные предприятия в ходе битвы за Москву в период с 9 октября 1941 года по 15 марта 1942 года.

Примечание: итоговая цифра не совпадает с числом поражений по причине наличия во многих танках (особенно среднего и тяжёлого типа) более 1-го поражения.

Общее число попаданий превышает число поражений в среднем в 1,6– 1,7 раза».

103 Корпус танка:

1 – картер бортовой передачи; 2 – отбойный кулак пальцев гусеницы; 3 – стойка ограничителя балансира; 4 – кронштейн упора балансира; 5 – вырез для цапфы балансира; 6 – отверстие для оси балансира; 7 – кронштейн кривошипа направляющего колеса; 8 – броневая пробка над хвостовиком червяка механизма натяжения гусеницы; 9 – балка носовой части корпуса; 10 – буксирный крюк; 11 – защёлка буксирного крюка; 12 – бонки для крепления запасных траков; 13, 16 – защитные планки; 14 – броневая защита пулемёта; 15 – крышка люка механика-водителя; 17 – кронштейн фары; 18 – кронштейн сигнала; 19 – поручень; 20 – кронштейн пилы; 21 – кронштейны наружного топливного бака

В дальнейшем, по мере количественного роста парка средних и тяжёлых танков, превышение числа попаданий над числом поражений стало ещё больше. Так, например, для поражения одного танка Т-34 на реальных дальностях боя летом 1942 года требовалось попадание в него пяти 50-мм бронебойно-подкалиберных снарядов.

Следует отметить, что большинство пробоин и вмятин от снарядов приходилось на борта и корму корпусов и башен советских танков. На лобовой броне отметины от попаданий практически отсутствовали, что говорило о нежелании немецких артиллеристов и танкистов вести огонь по советским танкам с лобовых ракурсов. При этом особо отмечалось, что, несмотря на наклон бортовых броневых листов танка Т-34 в 40°, они пробивались снарядами 47-мм чешских и 50-мм немецких противотанковых пушек: «несмотря на большой угол наклона скользящих следов на броне обнаружено сравнительно немного. Большинство пробоин (14 из 22) нормализованы в той или иной степени».

Зачистка сварных швов на корпусе танка Т-34

Здесь необходимо дать некоторые пояснения. Дело в том, что уже в 1941 году немцы начали активно применять бронебойные снаряды с бронебойными наконечниками. У 50-мм снарядов дополнительно приваривалась головка из стали высокой твёрдости, а 37-мм снаряды при изготовлении подвергались неравномерной закалке. Применение бронебойного наконечника позволяло снаряду при соприкосновении с бронёй довернуться в сторону наклона – нормализоваться, благодаря чему его путь в броне сокращался. Такими снарядами калибра 50 мм пробивалась и лобовая броня Т-34, при этом канал пробоины был наклонным, как если бы огонь по танку вёлся с возвышения. Будет нелишним напомнить, что производство таких снарядов было освоено в СССР только после войны. Однако вернёмся к отчёту.

Из пробоин неустановленного калибра большую часть составляли «отверстия малого диаметра, с кольцевым валиком, произведённые т.н. «подкалиберными» боеприпасами. Причём установлено, что данным типом боеприпаса комплектуются боекомплекты 28/20-мм ПТР, 37-мм противотанковой пушки, 47-мм противотанковой чехословацкой пушки, 50-мм противотанковой, казематной и танковой пушек».

Отмечалось в отчёте и применение немцами новых снарядов, названных «кумулятивными», следами попаданий которых были отверстия с оплавленными краями.

В некоторых изданиях можно встретить информацию о том, что с 1942 года «тридцатьчетвёрки» выпускались с 60-мм лобовой бронёй корпуса. На самом деле это не так. Действительно, на заседании ГКО 25 декабря 1941 года было принято постановление № 1062, предписывавшее, начиная с 15 февраля 1942 года, выпускать Т-34 с лобовой бронёй толщиной 60 мм. Такое решение, по-видимому, можно объяснить как раз применением немцами во всё возрастающем количестве 50-мм противотанковых пушек Pak 38 с длиной ствола в 60 калибров, бронебойный (с бронебойным наконечником) и бронебойно-подкалиберный снаряды которых пробивали лобовую броню Т-34 на дистанции до 1000 м, а также использованием подкалиберных снарядов для 50-мм танковых пушек L/42 танков Pz.III, которые добивались аналогичного результата с дистанции до 500 м.

Поскольку металлургические заводы не могли быстро выдать нужное количество 60-мм броневого проката, танковым заводам предписывалось осуществить экранировку лобовых частей корпуса и башни 10-15-мм бронелистами, использовавшимися на заводе № 264 при производстве бронекорпусов танков Т-60. Однако уже 23 февраля 1942 года ГКО отменил своё решение, отчасти из-за сложностей с изготовлением 60-мм бронелиста, отчасти из-за достаточно редкого применения немцами подкалиберных снарядов. Тем не менее танки с экранированными корпусами и башнями выпускались на СТЗ и заводе № 112 вплоть до начала марта 1942 года, пока не был израсходован их задел. На заводе «Красное Сормово» были отлиты и установлены на танки восемь башен с 75-мм бронёй.

Схема бронирования танка Т-34

Этот же завод, кроме того, осенью 1942 года выпустил 68 танков Т-34, корпуса и башня которых были оборудованы фальшбортами. Предполагалось, что они защитят танки от немецких кумулятивных снарядов. Однако проверить это не удалось – в первом же бою почти все экранированные таким образом боевые машины были подбиты обычными бронебойными снарядами 75-мм противотанковых пушек противника. Вскоре работы по защите танков от кумулятивных боеприпасов были прекращены, так как немцы использовали их крайне редко.

В 1942 году ситуация с защищённостью «тридцатьчетвёрки» несколько осложнилась. Вермахт во всё возрастающих количествах начал получать средние танки Pz.III с 50-мм пушкой с длиной ствола 60 калибров и Pz.IV с 75-мм пушкой с длиной ствола сначала 43, а потом и 48 калибров. Последние пробивали лобовые детали башни танка Т-34 на дальности до 1000 м, а лоб корпуса на дальности до 500 м. Последнее обстоятельство вполне понятно: неоднократные испытания обстрелом корпусов танков Т-34 на НИБТПолигоне показали, что верхний лобовой лист, имевший толщину 45 мм и угол наклона 60°, по снарядостойкости был равноценен вертикально расположенному бронелисту толщиной 75–80 мм.

Для анализа стойкости брони танка Т-34 группой сотрудников московского ЦНИИ № 48 была произведена оценка их поражаемости и причины выхода из строя.

В качестве исходных данных для оценки поражаемости танков Т-34 работниками группы были взяты сведения с ремонтных баз № 1 и № 2, находившихся в Москве, а также материалы ГАБТУ, полученные с ремонтной базы при заводе № 112. В общей сложности были собраны сведения о 154 танках, получивших поражения броневой защиты. Как показал анализ, наибольшее число поражений – 432 (81%) приходилось на корпус танка. 102 поражения (19%) пришлось на башню. Причём более половины (54%) поражений корпусов и башен танков Т-34 были безопасными (выбоины, вмятины).

В отчёте группы было отмечено, что «основным средством борьбы с танком Т-34 являлась артиллерия противника калибра от 50 мм и выше. Из 154 машин в верхнюю лобовую деталь было 109 поражений, из которых 89% безопасных, причём опасные поражения пришлись на калибр более 75 мм. Доля опасных поражений от 50-мм пушек составила 11%. Высокая бронестойкость верхней лобовой детали была получена в том числе и за счёт её наклонного расположения.

На нижней лобовой детали было обнаружено всего 12 поражений (2,25%), то есть количество весьма незначительное, причём 66% поражений является безопасным. Борта корпуса имели наибольшее количество поражений – 270 (50,5% от общего количества), из которых 157 (58%) приходилось на переднюю часть бортов корпуса (отделение управления и боевое отделение) и 42% – 113 поражений – на кормовую часть. Наиболее массовыми являлись калибры 50мм и выше – 75, 88, 105мм. Все попадания снарядов крупных калибров и 61,5% попаданий 50-мм снарядов оказались опасными».

Полученные данные по поражаемости основных деталей корпуса и башни позволили оценить качество брони. Процент крупных поражений (проломы, проломы с трещинами, отколы и расколы) был весьма невелик – 3,9%, и по характеру поражений качество брони было признано вполне удовлетворительным.

Больше всего подвергались обстрелу борта корпуса (50,5%), лоб корпуса (22,65%) и башня (19,14%).

Общий вид сварной башни танка Т-34 выпуска 1940-1941 годов

Ну а как оценивали защищённость Т-34 немецкие танкисты? Сведения об этом можно почерпнуть из «Доклада о тактическом применении германских и советских танковых частей на практике», составленном в 1942 году по опыту боевых действий 23-й танковой дивизии в ходе операции «Блау». Касательно Т-34 в нём отмечалось:

«Бронепробиваемость снарядов длинноствольного танкового орудия 5-см KwK L/60.

Panzergranate 38 (бронебойный снаряд обр. 38 года) против Т-34:

борт башни и подбашенная коробка – до 400 м;

лоб башни – до 400 м;

лоб корпуса – не эффективен, в некоторых случаях может пробить люк механика-водителя.

Бронепробиваемость снаряда Panzergranate 39 длинноствольного 7,5-см орудия KwK 40 L/43 против Т-34:

Т-34 поражается под любым углом в любую проекцию, если огонь ведётся с дистанции не более 1,2 км».

К концу 1942 года в номенклатуре противотанковых средств Вермахта резко возросла (до 30%) доля 75-мм противотанковых пушек Pak 40. Бронебойный снаряд этого орудия на дистанции 1000 м пробивал 80-мм броню, а стало быть, бронезащита танка Т-34 на наиболее часто используемых дальностях противотанкового боя серьёзной преграды для него не представляла. К лету 1943 года пушки Pak 40 стали основой тактической зоны противотанковой обороны Вермахта.

Это, а также появление на Восточном фронте новых немецких тяжёлых танков «Тигр» и «Пантера» привело к тому, что, по образному выражению ветерана 3-й гвардейской танковой армии М. Мишина, наши танкисты «вдруг стали чувствовать себя совершенно голыми…». Как отмечалось в отчётах о боевых действиях советских танков на Курской дуге, бронебойно-подкалиберный снаряд 75-мм пушки танка «Пантера», имевший начальную скорость 1120 м/с, пробивал лобовую броню танка Т-34 на дистанции до 2000 м, а бронебойный снаряд 88-мм пушки танка «Тигр», имевший начальную скорость 890 м/с, пробивал лобовую броню танка Т-34 с дистанции 1500 м.

Танк Т-34 с пушкой Л-11 В борту башни хорошо видны три пробоины

Это видно из «Отчёта по испытаниям броневой защиты танка Т-34 обстрелом из 88-мм немецкой танковой пушки», составленного сотрудниками НИБТПолигона в мае 1943 года:

«Обстрел корпуса Т-34 с дистанции 1500 м.

1) Бронебойный снаряд. Лобовой лист. Толщина – 45 мм, угол наклона – 40 град., угол встречи – 70 град.

Пролом в броне. Сорван люк водителя. В броне трещины 160– 170 мм. Снаряд рикошетировал.

2) Бронебойный снаряд. Балка носа. Толщина 140 мм, угол наклона – 0 град., угол встречи – 75 град.

Сквозная пробоина, входное отверстие диаметром 90 мм, выходное – 200x100 мм, в сварном шве трещины 210– 220 мм.

3) Осколочно-фугасный снаряд. Лобовой лист. Толщина – 45 мм, угол наклона – 40 град., угол встречи – 70 град.

Незначительная выбоина. Вся левая сторона крепления лобового листа с бортовыми листами разрушилась.

Установлено: 88-мм танковая пушка пробивает носовую часть корпуса. При попадании в лобовую часть снаряд рикошетирует, но вследствие невысокого качества брони образует пролом в броне. Броня корпуса обладает невысокой вязкостью – отколы, расслоения, трещины. Сварные швы корпуса при попадании снарядов в листы разрушаются.

Выводы: 88-мм немецкая танковая пушка с 1500 м пробивает лобовую часть корпуса танка Т-34…

Для увеличения бронестойкости броневого корпуса Т-34 необходимо улучшить качество брони и сварных швов».

Впервые с начала войны уровень бронезащиты танка Т-34, до сих пор являвшийся доминирующей составляющей его боевой живучести, утратил своё превосходство над уровнем бронепробиваемости основных противотанковых средств Вермахта. В такой ситуации не мог не встать вопрос о повышении защищённости наших средних танков.

«Тридцатьчетвёрки», оборудованные дополнительной лобовой бронёй на СТЗ. Калининский фронт, 1942 год

В принципе возможности для усиления бронирования «тридцатьчетвёрки» в то время ещё оставались. Достижения в области бронезащиты и не использованные на тот момент весовые резервы в конструкции машины (порядка 4 т) позволяли повысить уровень снарядостойкости её основных деталей. Так, переход от стали 8С к высокотвёрдой стали ФД давал возможность заметно снизить дальность сквозного пробития лобовой детали корпуса Т-34 бронебойным снарядом 75-мм пушки Pak 40. Имелись и другие варианты усиления бронезащиты, однако эффект, достигаемый благодаря реализации любого из этих вариантов, был бы пропорционален времени, требуемому для соответствующей перестройки производства. В итоге вплоть до конца 1943 года ничего радикального для улучшения бронирования танка Т-34 сделано не было.

Башня этого танка сорвана внутренним взрывом. Боекомплект 76-мм выстрелов, к сожалению, детонировал довольно часто. Весна 1942 года

С точки зрения защищённости нельзя признать удачным побортное расположение топливных баков, да ещё в боевом отделении и без выгородок. Не от хорошей жизни танкисты стремились перед боем заполнить баки до отказа – пары солярки взрываются не хуже бензиновых, сама солярка – никогда. И если «тридцатьчетвёрки» с сорванными башнями, изображённые на многочисленных фотографиях, – это последствие взрыва боекомплекта, то танки с оторванными по сварке бортами – результат взрыва паров солярки.

В годы Великой Отечественной войны автоматические системы пожаротушения на отечественных танках не применялись. Танки Т-34 были снабжены ручными тетрахлорными огнетушителями РАВ, не оправдавшими себя из-за недостаточного количества и высокой токсичности пожаротушащего состава, а также невозможности использования их экипажем при пожаре в моторно-трансмиссионном отделении без выхода из танка.

Подвижность

Как известно, подвижность танка обеспечивается применёнными на нём двигателем, трансмиссией и ходовой частью. Немаловажное значение имеет также конструкция органов управления и удобство работы механика-водителя. Попробуем разобраться, как эти вопросы были решены на «тридцатьчетвёрке».

На танке Т-34 устанавливался 12-цилиндровый четырёхтактный бескомпрессорный дизель В-2-34. Номинальная мощность двигателя – 450 л.с. при 1750 об/мин, эксплуатационная – 400 л.с. при 1700 об/мин, максимальная – 500 л.с. при 1800 об/мин. Цилиндры располагались V-образно под углом 60°.

Использование на танке Т-34 дизельного двигателя было важным и неоспоримым достоинством. Советским конструкторам действительно первым в мире удалось создать и довести до серийного производства мощный быстроходный танковый дизель. Одним из важнейших побудительных мотивов при его создании была, безусловно, более высокая экономичность по сравнению с бензиновыми моторами. Повышенная пожаробезопасность – скорее формальная причина, так как этот параметр обеспечивается не столько типом топлива, сколько расположением топливных баков и эффективностью системы пожаротушения. В пользу последнего утверждения говорит тот факт, что 70% из безвозвратно потерянных в годы войны танков Т-34 сгорели.

Следует подчеркнуть, что дизель В-2 с точки зрения конструкции был выдающимся образцом, настолько удачным, что использовался в различных модификациях на десятках боевых и специальных машин в послевоенные годы. Его значительно усовершенствованная версия В-92 установлена на наиболее современном российском танке Т-90. Вместе с тем двигателю В-2 был свойственен ряд недостатков. Причём связаны они были отнюдь не с конструкцией двигателя как такового, а скорее с неспособностью, или с весьма ограниченной способностью, отечественной промышленности тех лет «переварить» столь сложный агрегат.

Один из недостатков компоновки танка Т-34 – размещение топливных баков по бортам боевого отделения. Взрыв паров солярки был настолько сильным (взрывались только пустые баки), что оказался роковым для этого танка У этой машины, имевшей дополнительное бронирование корпуса и башни, оторвало по сварке весь левый верхний бортовой лист корпуса

В 1941 году практически ни один узел двигателя надёжно не работал. С огромным трудом удалось добиться, чтобы двигатели работали 100-120 моточасов при требуемой ГАБТУ гарантийной наработке в 150 моточасов. Причём речь идёт о моточасах, отработанных на стенде, в почти идеальных условиях. В условиях же реальной фронтовой эксплуатации двигатели не отрабатывали и половину этого ресурса. Как известно, двигатель в танке работает в крайне перенапряжённом режиме, особенно с точки зрения воздухоподачи и воздухоочистки. Конструкция воздухоочистителя, применявшегося на двигателе В-2 вплоть до осени 1942 года, не обеспечивала ни того, ни другого.

Более или менее приемлемой надёжности удалось добиться только в конце 1942 года после установки воздухоочистителя «Циклон». Благодаря использованию современных английских и американских станков, полученных по ленд-лизу, повысилось и качество изготовления деталей. В результате ресурс двигателя повысился, хотя завод № 76 по-прежнему гарантировал ресурс только 150 моточасов.

Важнейшим показателем силовой установки танка является удельная мощность. У танка Т-34 эта величина была непостоянной. У машин 1940-1941 годов выпуска, имевших массу 26,8 т, она составляла 18,65 л.с/т, а у танков выпускавшихся в 1943 году и весивших 30,9 т, – 16,2 л.с/т. Много это или мало? Достаточно сказать, что по этому показателю Т-34 превосходил все без исключения немецкие танки. У Pz.III модификаций Е, F и G, с которыми Германия начала войну против Советского Союза, этот показатель колебался в пределах от 14,7 до 15,3 л.с/т, а у последних модификаций L, М и N в 1943 году удельная мощность составляла 13,2 л.с/т. Аналогичная картина наблюдалась и у танка Pz.IV. Модификация Е в 1941 году имела удельную мощность 13,4 л.с/т, а варианты G и Н в 1943 году соответственно 12, 7 и 12 л.с/т. У «Пантеры» этот показатель составлял в среднем 15,5 л.с/т, а у «Тигра» – 11,4 л.с/т. Впрочем, сравнивать Т-34 с двумя последними не совсем корректно – это машины другого класса. Превосходила «тридцатьчетвёрка» и практически все танки союзников. Большую удельную мощность имели только английские крейсерские танки «Крусейдер» (18,9 л.с/т) и «Кромвель» (20 л.с/т) и американский лёгкий танк «Стюарт» (19,2 л.с/т).

Большая удельная мощность обеспечивала танку Т-34 и большую максимальную скорость движения в 55 км/ч против 40 км/ч в среднем у Pz.III и Pz.IV. Однако средние скорости движения по шоссе у всех этих машин были примерно одинаковыми и не превышали 30 км/ч. Объясняется это тем, что средняя скорость определяется не столько удельной мощностью, сколько порядком движения колонны на марше и выносливостью ходовой части. Что же касается средней скорости движения по местности, то практически у всех танков, вне зависимости от их массы и типа силовой установки, она колеблется в пределах от 16 до 24 км/ч и лимитируется пределом выносливости экипажа.

Несколько слов необходимо сказать и о таком показателе, как запас хода. Многими он воспринимается буквально – как некое расстояние от пункта А до пункта Б, которое танк может пройти на одной заправке. На самом же деле запас хода – важный показатель автономности танка и, скорее, является путём, который танк способен пройти от заправки до заправки. Зависит он от ёмкости топливных баков и расхода топлива. У Т-34 выпуска 1940-1943 годов запас хода по шоссе составлял 300 км, по просёлочной дороге – 220– 250 км. Расход топлива соответственно 160 л и 200 л на 100 км.

Танки Т-34 ранних выпусков имели шесть внутренних топливных баков общей ёмкостью 460 л и четыре наружных общей ёмкостью 134 л. К концу лета 1943 года число топливных баков довели до восьми, а их ёмкость возросла до 545 л. Вместо четырёх бортовых стали устанавливать два кормовых бака прямоугольной формы, а с 1943 года – два цилиндрических бака ёмкостью по 90 л с каждого борта. Наружные топливные баки к системе питания двигателя не подключались.

Двигатель В-2

По запасу хода и расходу топлива Т-34 заметно превосходил своих противников. Так, например, ёмкость трёх бензобаков среднего немецкого танка Pz.IV составляла 420 л. Расход топлива на 100 км при движении по шоссе – 330 л, по бездорожью – 500 л. Запас хода по шоссе не превышал 210 км, по местности – 130 км. И только у танков последней модификации J он достиг уровня «тридцатьчетвёрки». Но для этого пришлось установить ещё один бензобак ёмкостью 189 л, ликвидировав при этом силовой агрегат электропривода поворота башни!

К числу недостатков дизельного двигателя можно отнести затруднённый запуск в зимнее время. Например, зимой 1941 года во время Московской битвы, когда температура воздуха понижалась порой до – 40°С, для обеспечения постоянной боеготовности машин был отдан приказ не глушить на длительное время двигатели на средних и тяжёлых танках. Само собой разумеется, что такая мера приводила к ещё большему расходованию и без того ограниченного моторесурса двигателей.

Какой бы мощный двигатель ни стоял на танке, подвижность обеспечивается не только им, но и работающей с ним в паре трансмиссией. И если последняя не слишком удачная, то это в значительной степени нивелирует все достоинства двигателя. Так получилось и с «тридцатьчетвёркой».

Трансмиссия танка Т-34 состояла из многодискового главного фрикциона сухого трения (сталь по стали), коробки передач, бортовых фрикционов, тормозов и бортовых передач.

Коробка передач трёхходовая, четырёхскоростная с надвижными шестернями. Бортовые фрикционы многодисковые, сухие (сталь по стали); тормоза плавающие, ленточные, с обшивкой ферродо. Бортовые передачи одноступенчатые.

Четырёхскоростная коробка передач танка Т-34 имела крайне неудачную конструкцию. В ней для введения в зацепление нужной пары шестерён ведущего и ведомого валов шестерни перемещались друг относительно друга. Включить нужную передачу в движении было сложно. Сталкивавшиеся при переключении зубцы шестерён ломались, отмечались даже разрывы картера коробки передач. После совместных испытаний отечественной, трофейной и ленд-лизовской техники в 1942 году эта коробка передач заслужила следующую оценку офицеров НИБТПолигона:

«Коробки перемены передач отечественных танков, особенно Т-34 и KB, не удовлетворяют полностью требованиям, предъявляемым к современным боевым машинам, уступая коробкам перемены передач как танков союзников, так и танков противника, и отстали по крайней мере на несколько лет от развития техники танкостроения».

С марта 1943 года на Т-34 начала устанавливаться пятискоростная коробка передач с постоянным зацеплением шестерён. Здесь уже перемещались не шестерни, а специальные каретки, двигавшиеся вдоль вала на шлицах и включавшие уже находившуюся в зацеплении нужную пару шестерён. Появление этой коробки существенно облегчило переключение передач и положительно сказалось на динамических характеристиках танка.

Вид на двигатель танка Т-34 со стороны башни. За «блином» воздухоочистителя виден заливной тройник с паровоздушным клапаном, предназначенный для заливки воды в систему охлаждения. По бортам, между шахтами подвески, видны масляные баки

Свою долю проблем создавал и главный фрикцион. Из-за быстрого износа, а также вследствие неудачной конструкции он почти никогда не выключался полностью, его «вело», и переключить передачу в таких условиях было сложно. При невыключенном главном фрикционе «воткнуть» нужную передачу удавалось только очень опытным механикам-водителям. Остальные же поступали проще: перед атакой включалась 2-я передача (стартовая для Т-34), а с двигателя снимался ограничитель оборотов. В движении дизель раскручивали до 2300 об/мин, танк же, соответственно, разгонялся до 20– 25 км/ч. Изменение скорости осуществлялось изменением числа оборотов, а попросту – сбросом «газа». Нет необходимости объяснять, что такая солдатская хитрость уменьшала и без того небольшой моторесурс двигателя. Впрочем, редкий танк доживал до выработки его «сердцем» даже половины этого ресурса.

В 1943 году конструкция главного фрикциона была усовершенствована. Кроме того, ввели сервомеханизм педали выключения главного фрикциона, заметно облегчивший работу механика-водителя, и без того требовавшую немалых физических усилий. За время длительного марша механик-водитель терял в весе несколько килограммов.

На манёвренность танка существенное влияние оказывает отношение длины опорной поверхности к ширине колеи – L/B. У Т-34 оно равнялось 1,5 и было близко к оптимальному. У средних немецких танков оно было меньше: у Pz.III – 1,2, у Pz.IV – 1,43. А значит, и поворотливость у них была лучше. Лучше этот показатель был и у «Тигра». Что касается «Пантеры», то соотношение L/B у неё было таким же, как и у Т-34.

Вид на трансмиссию танка Т-34. Сверху на коробке передач установлен электростартёр, по бокам – бортовые фрикционы

Ходовая часть танка применительно к одному борту состояла из пяти сдвоенных опорных катков диаметром 830 мм. Опорные катки, выпускавшиеся разными заводами и в разное время, существенно отличались по конструкции и внешнему виду: литые или штампованные, с резиновыми бандажами или с внутренней амортизацией (летом 1942 года СТЗ выпускал катки вообще без амортизации).

Отсутствие на опорных катках резиновых бандажей вносило свою лепту в демаскирующий танк шум. Главным его источником были гусеницы, гребни которых должны были точно попадать между роликами на ведущем колесе. Но когда гусеница растягивалась, расстояние между гребнями увеличивалось, и гребни били по роликам. Добавляло грохоту и отсутствие на Т-34 глушителя.

Органическим недостатком Т-34 являлась пружинная подвеска типа Кристи, сообщавшая машине во время движения сильные колебания. Кроме того, шахты подвески «съедали» значительную часть забронированного объёма.

Завершая разговор об особенностях конструкции и эксплуатации танка Т-34, необходимо остановиться ещё на одном вопросе. Дело в том, что рассмотренные выше параметры часто взаимодополняют друг друга, а, кроме того, на них в значительной степени влияют другие факторы. Так, например, рассматривать вооружение и защищённость без учёта средств наблюдения и связи нельзя.

Ещё 1940 году был отмечен и такой существенный недостаток танка, как неудачное размещение приборов наблюдения и их низкое качество. Так, например, смотровой прибор кругового обзора устанавливался справа сзади от командира танка в крышке башенного люка. Доступ к прибору был крайне затруднён, а наблюдение возможно в ограниченном секторе: обзор по горизонту вправо до 120°; мёртвое пространство 15 м. Ограниченный сектор обзора, полная невозможность наблюдения в остальном секторе, а также неудобное положение головы при наблюдении делали смотровой прибор совершенно непригодным к работе. По этой причине уже осенью 1941 года этот прибор был изъят. В итоге для кругового наблюдения можно было использовать только перископический прицел ПТ-4-7, но он позволял вести наблюдения в очень узком секторе – 26°.

Сварная башня производства СТЗ. Хорошо видны детали – пробка-заглушка амбразуры для стрельбы из личного оружия, бронировка бортового смотрового прибора, прицел ПТ-4-7 в боевом положении (крышка бронировки откинута)

Неудобно располагались и приборы наблюдения в бортах башни. Для того чтобы воспользоваться ими в тесной башне, необходимо было суметь извернуться. Кроме того, вплоть до 1942 года эти приборы (и у механика-водителя тоже) были зеркальными, с зеркальцами из полированной стали. Качество изображения было ещё то. В 1942 году их заменили на призматические, а в «улучшенной» башне были уже смотровые щели со стеклоблоками триплекс.

В лобовом листе корпуса по обеим сторонам от люка механика-водителя под углом 60° к продольной оси танка располагались два зеркальных смотровых прибора. В верхней части крышки люка устанавливался центральный зеркальный перископический смотровой прибор. С начала 1942 года появился люк механика-водителя более простой формы с двумя призменными смотровыми приборами. Для защиты от пуль и осколков снарядов призмы закрывались снаружи откидными броневыми крышками, так называемыми «ресничками».

Вид на верхний лобовой лист корпуса с шаровой установкой курсового пулемёта и люком механика-водителя

Качество призм, сделанных из оргстекла желтоватого или зеленоватого оттенков, в приборах наблюдения было безобразным. Рассмотреть через них что-либо, да ещё в движущемся, раскачивающемся танке, было практически невозможно. Поэтому механики-водители, например, часто приоткрывали свой люк на ладонь, что позволяло им хоть как-то ориентироваться. Смотровые приборы механика-водителя, кроме того, очень быстро забивались грязью. Появление люка с «ресничками» позволяло хоть как-то замедлить этот процесс. В движении одна «ресничка» закрывалась, а водитель вёл наблюдение через другую. Когда она загрязнялась, открывалась закрытая.

Возможно, читатель спросит: «Ну и при чём тут вооружение и защищённость?» Да просто в бою недостаточное количество, неудачное расположение и низкое качество приборов наблюдения приводили к потере зрительной связи между машинами и несвоевременному обнаружению противника. Осенью 1942 года в отчёте НИИ-48, сделанном на основании анализа поражений броневой защиты, отмечалось:

«Значительный процент опасных поражений танков Т-34 на бортовых деталях, а не на лобовых может быть объяснён или слабым знанием команд танков с тактическими характеристиками их бронезащиты, или плохим обзором из них, благодаря чему экипаж не может своевременно обнаружить огневую точку и сделать разворот танка в положение, наименее опасное для пробития его брони».

Т-34 производства СТЗ с литой башней, изготовленной на заводе № 264. Лето 1942 года. Справа от колпака вентилятора виден перископический смотровой прибор заряжающего, заимствованный у танка Т-60

Ситуация с обзорностью у танка Т-34 несколько улучшилась только в 1943 году после установки командирской башенки. Она имела смотровые щели по периметру и прибор наблюдения МК-4 в створке вращающейся крышки. Впрочем, вести через него наблюдение в бою командир танка практически не мог, так как, являясь одновременно наводчиком, был «прикован» к прицелу. К тому же многие танкисты предпочитали держать люк открытым, чтобы успеть выскочить из танка в случае попадания вражеского снаряда. Значительно больше толку было от прибора МК-4, который получил заряжающий. Благодаря этому обзор с правой части борта танка действительно улучшился.

Ещё одной ахилессовой пятой танка Т-34 была связь, а точнее – её отсутствие. Почему-то считается, что все «тридцатьчетвёрки» с самого начала их производства оснащались радиостанциями. Это не так. Из 832 танков этого типа, имевшихся в приграничных военных округах на 1 июня 1941 года, только 221 машина была оснащена радиостанциями. К тому же – капризными и сложными в настройке 71-ТК-З.

Не лучше дело обстояло и в дальнейшем. Так, например, с января по июль 1942 года Сталинградский тракторный завод отгрузил в действующую армию 2140 танков Т-34, из них только 360 с радиостанциями. Это что-то около 17%. Примерно такая же картина наблюдалась и на других заводах. В этой связи довольно странно выглядят ссылки некоторых историков на то, что и степень радиофикации Вермахта сильно преувеличивается. В подтверждение этого приводится тот факт, что не на всех немецких танках стояли приёмо-передающие радиостанции, на большинстве только приёмники. Утверждается, что «в Красной Армии была аналогичная, по сути, концепция «радийных» и «линейных» танков. Экипажи «линейных» танков должны были действовать, наблюдая за манёврами командира, или получать приказания флажками» . Интересное дело! Концепция-то, может, и одна, да воплощение разное. Сравнивать передачу команд по радио с флажковой сигнализацией всё равно, что сравнивать велорикшу с такси. Концепция тоже одна, а вот всё остальное…

Отделение управления танка Т-34. Место стрелка-радиста. Вверху в центре – шаровая установка курсового пулемёта. Справа – радиостанция

На большинстве немецких танков стояли хотя бы передатчики, по которым они в бою могли получать приказы. На большинстве советских не было ничего, и командир подразделения должен был в бою высовываться из верхнего люка и махать флажками без всякой надежды на то, что его кто-то увидит. Поэтому и отдавался перед атакой приказ: «Делай, как я!» Правда, не совсем понятно, что нужно было делать, если танк отдавшего такой приказ подбивали?

В итоге, по свидетельству немцев, русские танки часто атаковали «стадом», двигаясь по прямой, словно боясь сбиться с дороги. Медлили с открытием ответного огня, особенно при обстреле с флангов, а иногда и вовсе его не открывали, так и не определив, кто и откуда их обстреливает.

Оставляла желать лучшего и внутренняя связь, особенно на танках выпуска 1941-1942 годов. Поэтому основным средством передачи команд механику-водителю были ноги командира, поставленные на его плечи. Если командир давил на левое плечо, механик поворачивал налево и наоборот. Если заряжающему показывался кулак – значит, нужно заряжать бронебойным, если растопыренная ладонь – осколочным.

Положение несколько улучшилось только в 1943 году, когда на 100% танков стали устанавливать достаточно современные радиостанции 9Р и переговорные устройства ТПУ-3бис.

На танках Т-34 ранних выпусков устанавливалась 76-мм пушка обр. 1938/39 г. Л-11 с длиной ствола 30,5 калибра и начальной скоростью бронебойного снаряда – 612 м/с. Вертикальная наводка – от –5° до +25°. Практическая скорострельность в условиях танка – 1-2 выстр./мин. Пушка имела вертикальный клиновой полуавтоматический затвор с устройством для отключения полуавтоматики, так как в предвоенные годы руководство ГАБТУ считало, что полуавтоматики в танковых пушках быть не должно (из-за загазованности боевого отделения). Особенностью пушки Л-11 являлись оригинальные противооткатные устройства, в которых жидкость в тормозе отката через небольшое отверстие непосредственно контактировала с атмосферным воздухом. С этим обстоятельством был связан и основной недостаток этого орудия: если приходилось попеременно вести беглый огонь при различных углах возвышения ствола (что в танке не было редкостью), отверстие перекрывалось, и жидкость вскипала при выстреле, разрывая тормозной цилиндр. С целью устранения этого недостатка в тормозе отката Л-11 было сделано резервное отверстие с клапаном для сообщения с воздухом при стрельбе с углом склонения. Пушка Л-11, кроме того, была весьма сложной и дорогой в производстве. Для неё требовалась широкая номенклатура легированных сталей и цветных металлов, изготовление большей части деталей требовало фрезерных работ высокой точности и чистоты.

Пушка Л-11:

1– ствол; 2 – маск-установка; 3 – цапфа; 4 – стопор походного положения пушки; 5 – зубчатый сектор подъёмного механизма; 6 – налобник прицела; 7 – подушка; 8 – гильзоулавливатель; 9 – пулемёт ДТ

С пушкой Л-11 было выпущено сравнительно небольшое количество танков Т-34 – по разным данным от 452 до 458. Кроме того, ими вооружили несколько машин в ходе ремонта в блокированном Ленинграде и 11 танков – в Нижнем Тагиле в январе 1942 года. Для последних использовались пушки из числа вывезенных из Харькова при эвакуации. Поскольку орудие Л-11 не стало массовой танковой пушкой Великой Отечественной войны, а танки Т-34, на которых она была установлена, были в большинстве своём потеряны в первый её месяц, то подробно останавливаться на её боевых характеристиках нет никакого смысла. Так что сразу перейдём к самой массовой (выпущено около 37 тыс. орудий) отечественной танковой пушке Ф-34.

76-мм пушка обр. 1940 г. Ф-34 с длиной ствола 41,5 калибра устанавливалась на Т-34 с марта 1941 года. Масса пушки 1155 кг. Предельная длина отката 390 мм, вертикальная наводка от –5°30" до +26°48". Затвор клиновой, с полуавтоматикой механического копирного типа. Противооткатные устройства пушки состояли из гидравлических тормоза отката и накатника и располагались под стволом. Выстрел из пушки производился с помощью ножного и ручного механических спусков.

Пушка Ф-34 дважды модернизировалась. В ходе первого усовершенствования были изменены затвор и полуавтоматика с копирным устройством, спусковые механизмы, упразднён компенсатор в тормозе отката, предохранитель для запирания затвора по-походному и скоба с буфером. При второй – вместо ствола со свободной трубой установили ствол-моноблок с казёнником, соединявшимся с трубой с помощью муфты.

Для стрельбы из пушек Л-11 и Ф-34 применялись унитарные патроны от дивизионных пушек обр. 1902/30 г. и обр. 1939 г. и от полковой пушки обр. 1927 г.:

– с осколочно-фугасной дальнобойной гранатой (стальной ОФ-350 и сталистого чугуна ОФ-350А) и взрывателем КТМ-1;

– с фугасной гранатой старого русского образца (Ф-354) и взрывателями КТ-3, КТМ-3 или 3ГТ;

– с бронебойно-трассирующим снарядом (БР-350А, БР-350Б, Р-350СП) и взрывателем МД-5;

– с бронепрожигающим снарядом (БП-353А) и взрывателем БМ;

– с пулевой шрапнелью (Ш-354 и Ш-354Т) и шрапнелью Гартца (Ш-354Г), с трубками – 22-секундной или Т-6;

– со стержневой шрапнелью (Ш-361) и трубкой Т-3УГ;

– с картечью (Ш-350).

В октябре 1943 года был принят на вооружение и стал включаться в боекомплект танка Т-34 унитарный патрон с подкалиберным бронебойно-трассирующим снарядом (БР-354П).

Из приведённых в таблице данных видно, что установленная в танке Т-34 76-мм пушка Ф-34 на дальности до 1500 м гарантированно поражала броню всех без исключения немецких танков 1941-1942 года, включая Pz.III и Pz.IV. Что же касается новых немецких тяжёлых танков, то лобовую броню танков «Тигр» и «Пантера» она могла пробить с дистанции не более 200 м, а бортовую броню «Тигра», «Пантеры» и САУ «Фердинанд» – с дистанции не более 400 м.

Однако на практике дело обстояло несколько иначе. Так, например, в докладной записке о результатах испытаний обстрелом танка Pz.VI, направленной Сталину 4 мая 1943 года, говорилось:

«Обстрел 82-мм бортовой брони танка Т– VI из 76-мм танковой пушки Ф-34 с дистанции 200 метров показал, что бронебойные снаряды этой пушки являются слабыми и при встрече с бронёй танка разрушаются, не пробивая брони.

Подкалиберные 76-мм снаряды также не пробивают 100-мм лобовой брони танка Т– VI с дистанции 500 м».

Что касается танков «Пантера», то по результатам боёв на Курской дуге был сделан вывод, что они поражаются 76-мм бронебойным снарядом за исключением лобовой части. После окончания боёв одна «Пантера» подверглась пробному обстрелу из 76-мм пушки танка Т-34. Всего было сделано 30 выстрелов бронебойными снарядами с дистанции 100 м, из них 20 выстрелов по верхнему и 10 по нижнему лобовым листам корпуса. Верхний лист пробоин не имел – все снаряды срикошетировали, в нижнем листе была только одна пробоина.

Таким образом, можно констатировать, что в 1943 году с ростом толщины брони немецких танков дальность эффективной стрельбы по ним резко сократилась и не превышала 500 м даже для подкалиберного снаряда. В это же время 75– и 88-мм длинноствольные немецкие пушки могли поражать Т-34 на дистанциях 900 и 1500 м соответственно. Причём речь здесь идёт не только о «Тиграх» и «Пантерах».

Качающаяся часть пушки Ф-34 с телескопическим прицелом:

1 – чашечка; 2 – прицел; 3 – державки телескопа; 4 – линейка указателя отката; 5 – лобовой упор; 6 – наглазник; 7 – маховичок боковых поправок; 8 – маховичок углов прицеливания; 9 – рычаг спуска; 10 – сектор подъёмного механизма; 11 – ручка маховичка подъёмного механизма

Существенные изменения претерпели наиболее массовые немецкие танки – Pz.III и Pz.IV. Причём произошло это не в 1943-м, а ещё весной 1942 года. Просто весной и летом 1943-го с модернизированными танками этих двух типов советским танкистам пришлось столкнуться в большом количестве.

Средние танки Pz.III модификаций L, М и N заинтересовали советских специалистов из Наркомата боеприпасов прежде всего конструкцией лобовой брони корпуса и башни. Они вполне обоснованно высказали предположение, что она будет являться серьёзной преградой для отечественных бронебойных снарядов, так как «…передний лист брони высокой твёрдости толщиной около 20 мм установлен со значительным зазором относительно основной брони толщиной 52 мм … Таким образом, передний лист будет выполнять роль «взводящей брони», от удара о которую будет частично разрушаться головная часть бронебойного снаряда и взводиться донный взрыватель так, что срабатывание взрывчатого вещества может осуществиться ещё до пробития основной брони подбашенной коробки… Таким образом, при суммарной толщине лобовой брони подбашенной коробки танка Т-3 в 70– 75 мм эта двухслойная преграда может быть непроницаема для большинства бронебойных каморных боеприпасов, снабжённых взрывателем МД-2».

Это предположение подтвердилось во время испытаний на Свердловском полигоне, когда из трёх снарядов, выпущенных из 85-мм зенитной пушки 52К, и двух, выпущенных из 122-мм корпусной пушки А-19, лобовой брони немецкого танка Pz.III не пробил ни один. При этом либо подрыв заряда происходил ещё до пробития брони подбашенной коробки, либо при ударе об основную броню после прохождении экрана снаряд разрушался. Отметим – речь идёт о 85– и 122-мм снарядах. Чего уж там говорить о 76-мм!

В связи с усилением бронезащиты танка Pz.IV отмечалось:

«Средний танк Т-4 подвергся модернизации бронирования за счёт утолщения лба подбашенной коробки до 80-85мм в ряде случаев наложением дополнительного броневого листа толщиною 25– 30 мм. Однако встречены также танки, несущие монолитный лист лобовой брони толщиной 82 мм, что позволяет сделать предположение, что в производство германской промышленности принята новая модификация указанного танка… Таким образом, толщина лобовой брони танков Т-4 и Артштурм-75 (штурмовое орудие StuG III.– Прим. авт.) составляет в настоящее время 82– 85 мм и фактически неуязвима для наиболее массовых в Красной Армии бронебойных снарядов калибра 45 мм и 76 мм …»

Анализируя итоги Курской битвы, командующий 5-й гвардейской танковой армией генерал-лейтенант танковых войск П. А. Ротмистров в своём письме, направленном 20 августа 1943 года первому заместителю народного комиссара обороны Маршалу Советского Союза Г. К. Жукову, писал:

«Командуя танковыми частями с первых дней Отечественной войны, я вынужден доложить Вам, что наши танки на сегодня потеряли своё превосходство перед танками противника в броне и вооружении.

Вооружение, броня и прицельность огня у немецких танков стали гораздо выше, и только исключительное мужество наших танкистов, большая насыщенность танковых частей артиллерией не дали противнику возможности использовать до конца преимущества своих танков. Наличие мощного вооружения, сильной брони и хороших прицельных приспособлений у немецких танков ставит в явно невыгодное положение наши танки. Сильно снижается эффективность использования наших танков и увеличивается их выход из строя.

Немцы, противопоставив нашим танкам Т-34 и KB свои танки T-V («Пантера») и T-VI («Тигр»), уже не испытывают былой танкобоязни на полях сражений.

Танки Т-70 просто нельзя стало допускать к танковому бою, так как они более чем легко уничтожаются огнём немецких танков.

Танк Т-34 с 76-мм пушкой Ф-34 во время испытаний на Гороховецком полигоне. Ноябрь 1940 года

Приходится с горечью констатировать, что наша танковая техника, если не считать введение на вооружение самоходных установок СУ-122 и СУ-152, за годы войны не дала ничего нового, а имевшие место недочёты на танках первого выпуска, как то: несовершенство трансмиссионной группы (главный фрикцион, коробка перемены передач и бортовые фрикционы), крайне медленный и неравномерный поворот башни, исключительно плохая видимость и теснота размещения экипажа, являются не полностью устранёнными и на сегодня.

Если наша авиация за годы Отечественной войны по своим тактико-техническим данным неуклонно идёт вперёд, давая всё новые и новые более совершенные самолёты, то, к сожалению, этого нельзя сказать про наши танки…

Ныне танки Т-34 и KB потеряли первое место, которое они по праву имели среди танков воюющих стран в первые дни войны.

И действительно, если вспомнить наши танковые бои 1941 и 1942 гг., то можно утверждать, что немцы обычно и не вступали с нами в бой без помощи других родов войск, а если и вступали, то при многократном превосходстве в числе своих танков, чего им было нетрудно достичь в 1941 г. и в 1942 году…

Я, как ярый патриот танковых войск, прошу Вас, товарищ маршал Советского Союза, сломать консерватизм и зазнайство наших танковых конструкторов и производственников и со всей остротой поставить вопрос о массовом выпуске уже к зиме 1943 г. новых танков, превосходящих по своим боевым качествам и конструктивному оформлению ныне существующих типов немецких танков…»

Читая это письмо, трудно в целом не согласиться с мнением П. А.Ротмистрова. Действительно, к лету 1943 года и даже раньше, наши танки утратили своё преимущество над немецкими. Конструкция танка Т-34 при этом совершенствовалась довольно вяло. И если в отношении бронезащиты и моторно-трансмиссионной установки ещё можно припомнить какие-то нововведения, то в отношении вооружения сказать этого нельзя. Начиная с марта 1940 года оно оставалось неизменным – пушка Ф-34. Так что упрёк в адрес конструкторов вполне справедлив. Совершенно непонятно, почему тот же В. Г. Грабин даже не попытался улучшить баллистические характеристики этой пушки. Почему нельзя было, например, довести их до уровня пушки Ф-22, удлинив ствол Ф-34 до 55 калибров. Такое орудие при прежнем снаряде могло бы пробить 82-мм броню с дистанции 1000 м! Это уравняло бы шансы на успех в дуэли Т-34 с Pz.IV, например, и существенно повысило бы их при встрече с «Тигром» или «Пантерой».

Серийный танк Т-34 с 76-мм пушкой Ф-34 и литой башней. 1941 год

Некоторые авторы почему-то ставят написание этого письма чуть ли не в вину П. А. Ротмистрову. Мол, хотел оправдаться за неудачу под Прохоровкой и всю вину свалил на конструкторов. Можно подумать, что П. А. Ротмистров единолично принимал решение атаковать в лоб 2-й танковый корпус СС! Решение это принимал командующий Воронежским фронтом Н. Ф. Ватутин при участии представителя Ставки ВГК А. М. Василевского. Ставка в лице И. В. Сталина это не отвечавшее обстановке решение утвердила. Так что, какие вопросы к Ротмистрову? Однако вернёмся к Т-34.

Танк Т-34 выпуска 1941 года. В крышке башенного люка уже отсутствует прибор кругового обзора

Как известно, манёвренность огня любого танка определяется угловой скоростью поворота башни. Башня танка Т-34 вращалась вокруг своей вертикальной оси с помощью механизма поворота, расположенного с левой стороны от орудия. Механизм поворота башни представлял собой понижающий червячный редуктор. Для быстрого переноса огня с одной цели на другую использовался электромеханический привод, а для точного наведения орудия в цель – ручной. Электропривод механизма поворота башни имел три скорости вращения. Управление электродвигателем производилось посредством поворота смонтированного на нём маховичка реостата (контроллера). Для поворота башни вправо маховичок поворачивался вправо, для поворота влево – влево. Маховичок реостата при поворачивании имел три положения в каждую сторону, соответствовавших трём скоростям вращения башни, имевшим следующие значения: 1-я скорость – 2,1 об/мин, 2-я – 3,61 об/мин, 3-я – 4,2 об/мин. Таким образом, время полного оборота башни на максимальной скорости составляло рекордные 12 с! В нейтральном положении (ручной привод) маховичок стопорился с помощью кнопки. Вроде бы всё нормально. Но тогда не совсем понятно, что имел в виду П. А. Ротмистров, говоря о «крайне медленном и неравномерном повороте башни». Дело в том, что механизм поворота башни танка Т-34 имел крайне неудачную конструкцию с разнесёнными приводами управления.

Представим себе наводчика танка в бою. Его лицо прижато к налобнику прицела, то есть по сторонам он не смотрит и органами наведения пушки манипулирует вслепую. Правая рука лежит на маховике вертикального наведения, левая – на маховике ручного привода поворота башни. По воспоминаниям некоторых танкистов, они скрещивали руки, вращая правой маховик механизма поворота башни. Возможно, так было удобнее. Для перехода на электропривод наводчику нужно было протянуть руку (левую, правой это сделать было затруднительно) и нашарить им небольшой маховичок контроллера, расположенный на механизме поворота сверху. При этом необходимо было не забыть переключиться с ручного привода на электромеханический, нажав маленькую кнопку рядом с маховичком. Как говорится, «суду всё ясно» – ни один нормальный человек в горячке боя делать всего этого не будет. Поэтому наводчики «тридцатьчетвёрок» в основном пользовались только ручным приводом поворота башни. В значительной степени выбор им облегчал и тот факт, что на танках выпущенных зимой 1941/42 года, например, электропривод поворота башни вообще отсутствовал – на заводы не поступали электромоторы.

Для ведения стрельбы из пушки Л-11 применялись телескопический прицел ТОД-6 и перископический панорамный прицел ПТ-6; для стрельбы из пушки Ф-34 – телескопический прицел ТОД-7 и перископический панорамный прицел ПТ-7, впоследствии заменённые на телескопический прицел ТМФД-7 и перископический панорамный прицел ПТ-4-7. На части танков, помимо штатного перископического прицела, устанавливалась командирская панорама ПТ-К.

Механизм поворота башни

Телескопический прицел ТМФД-7 имел 2,5-кратное увеличение и поле зрения 15°. Он обеспечивал большую точность наведения, но работа с ним была неудобна, так как окулярная часть перемещалась вместе с орудием, а значит, наводчику приходилось либо сползать со своего сиденья, придавая стволу орудия угол возвышения, либо привставать с него, придавая угол склонения. Перископический прицел в отличие от телескопического крепился не на орудии, а в крыше башни. Он обеспечивал круговой обзор при неподвижном окуляре. Головная призма прицела была связана с пушкой параллелограмным приводом. Прицел ПТ-4 имел более низкую точность наведения вследствие ошибок, вводимых параллелограмным тяговым устройством и дифференциальным механизмом. С сентября 1943 года танки Т-34 начали комплектоваться перископическими прицелами ПТ-9 без механизма кругового обзора.

В танках 1940-1942 годов выпуска боекомплект состоял из 77 выстрелов, которые укладывались на полу боевого отделения и на его стенках. На полу танка устанавливались 20 высоких (на 3 выстрела) и 4 низких (на 2 выстрела) чемодана – всего 68 снарядов. На стенках боевого отделения размещались 9 выстрелов: на правой стороне – 3, в общей горизонтальной укладке, и на левой – 6, в двух горизонтальных укладках по 3 выстрела.

В танках 1942-1944 годов выпуска с «улучшенной» башней боекомплект состоял из 100 выстрелов (бронебойных – 21, осколочно-фугасных – 75, подкалиберных – 4). Для укладки выстрелов на полу боевого отделения было оборудовано 8 ящиков на 86 выстрелов. Остальные 14 выстрелов размещались так: 2 бронебойно-трассирующих – в кассетах на крышке ящика в правом заднем углу боевого отделения, 8 осколочно-фугасных – на левом борту боевого отделения и 4 подкалиберных – в кассетах на правом борту.

Таким образом в «кранцах первых выстрелов» танка Т-34 ранних выпусков с башней «пирожком» имелось 9 выстрелов, а с «улучшенной» башней – 14. За остальными заряжающему приходилось лезть в чемоданы или в ящики. С первыми было труднее, так как их конструкция обеспечивала доступ только к одному верхнему выстрелу. В ящиках выстрелы располагались горизонтально, и при открытой крышке обеспечивался доступ сразу к нескольким выстрелам.

Помимо конструктивных особенностей орудия, столь важный параметр, как скорострельность, в огромной степени зависит от удобства работы заряжающего. И тут немецкие средние танки имели заметное преимущество перед своими противниками, в первую очередь перед советскими танками, главным образом за счёт использования компоновки с носовым расположением трансмиссии. Данная компоновка, благодаря объединению отделений управления и трансмиссионного, позволила отвести под боевое отделение часть корпуса большую, чем при кормовом расположении трансмиссии.

Из данных таблицы можно понять, что наименьшим среди всех сравниваемых танков объёмом боевого отделения и отделения управления Т-34 обязан последовательному несовмещенному расположению моторного и трансмиссионного отделений, занимавших 47,7% его длины.

Вид внутрь башни танка Т-34 через башенный люк. Слева от казённика пушки Ф-34 хорошо различима трубка телескопического прицела ТМФД-7, выше её – налобник и окуляр перископического прицела ПТ-4-7 и маховик поворотного механизма башни. Над последним размещён аппарат №1 ТПУ командира танка. Левее и ниже аппарата ТПУ видна рамка бортового смотрового прибора, пользоваться которым, судя по снимку, командиру танка было весьма затруднительно

Весьма важным параметром, напрямую влияющим и на точность стрельбы, и на её скорострельность является ширина в плечах рабочих мест наводчика и заряжающего. К сожалению, по танку Т-34 точными данными на этот счёт автор не располагает. Однако совершенно очевидно, что эта ширина у нашей машины при объёме боевого отделения заметно меньшем, чему немецких танков Pz.III и Pz.IV, не может быть больше. Тем более, что и диаметр башенного погона в свету, или, как его иногда называют, круга обслуживания, у Т-34 составлял 1420 мм, у Pz.III – 1530, а у Pz.IV – 1600 мм! Ширина рабочих мест наводчика у обоих немецких танков составляла 500 мм. У Т-34 в силу вышесказанного она не могла превышать это значение, а скорее всего находилась где-то в пределах 460– 480 мм. Наводчик волей-неволей должен был сидеть лицом по ходу танка, и его рабочее место, в конце концов, определялось шириной плеч мужчины среднего роста. Хуже было заряжающему. По-видимому, считалось, что в пределах отведённого ему объёма он мог сравнительно вольно располагать своё тело. Исходя из габаритов башни, можно посчитать ширину в плечах рабочего места заряжающего, которая находилась где-то в пределах 480x600 мм (у Pz.III – 600x900 мм, у Pz.IV – 500x750). Если учесть, что длина 76-мм выстрела составляет примерно 600 мм, то вообще становится непонятно, как в башне Т-34 заряжающий мог выполнять свои обязанности. Появление в 1942 году новой башни так называемой «улучшенной формы» (улучшенной с точки зрения технологии изготовления) с меньшим наклоном стенок, скорее всего позволило несколько расширить рабочие места наводчика и заряжающего. Но ненамного – диаметр башенного погона остался прежним.

В основу формообразования корпуса и башни танка Т-34 были положены решения, использованные ещё при создании опытного лёгкого танка БТ-СВ-2 «Черепаха», в основу концепции – идея противоснарядного бронирования. Строго говоря, и то, и другое было положено в основу проектирования ещё лёгкого танка А-20, а затем по наследству перекочевало на Т-34. Не вдаваясь в подробности конструкций корпуса и башни «тридцатьчетвёрки», попробуем разобраться, насколько её броневая защита отвечала своему предназначению.

Первые известные автору испытания танка обстрелом проходили на НИБТПолигоне в Кубинке в конце марта 1940 года. Испытывался танк А-34 № 2. Обстрел бортов корпуса и башни этого танка с дистанции 100 м из отечественной (четыре выстрела) и английской (два выстрела) 37-мм пушек остроголовыми бронебойными снарядами никакого воздействия на танк не произвёл – снаряды отскочили от брони, оставив лишь вмятины глубиной 10– 15 мм. При обстреле башни из 45-мм пушки двумя бронебойными снарядами с этой же дистанции разрушились стёкла и зеркала бортового смотрового прибора башни, был оторван налобник на прицеле, а также нарушились сварные швы по контуру бронировки смотрового прибора и у днища ниши башни. В результате деформации погона при вращении башни наблюдались заедания. При этом посаженный в танк манекен остался цел, а заведённый в танке перед обстрелом двигатель продолжал устойчиво работать. После обстрела танк преодолел участок с глубоким снегом и незамерзающий заболоченный ручей. На основании результатов обстрела было принято решение увеличить толщину днища ниши башни с 15 до 20 мм и усилить болты крепления кормового люка.

Сравнительные размеры Т-34 и КВ-1

Уровень броневой защиты серийных танков, которые начали выходить из заводских цехов через год с небольшим, в принципе был таким же, как у прототипов. Существенно не изменились ни толщина броневых листов, ни их взаиморасположение. Начало Великой Отечественной войны обнадёживало – выяснилось, что танки Т-34 в стандартных боевых ситуациях практически не поражались огнём штатных противотанковых средств Вермахта. Во всяком случае, такая картина имела место в начальный период войны. Подтвердили её и испытания, проводившиеся в Сталинграде 19 сентября 1941 года на полигоне, где формировалась 4-я танковая бригада полковника М. Е. Катукова. Побудительным мотивом для проведения этих испытаний стало освоение на СТЗ процесса упрощённой термообработки броневых деталей. Первый корпус, изготовленный по новому техпроцессу, был обстрелян из 45-мм противотанковой и 76-мм танковой пушек.

«В ходе испытаний бронекорпус подвергся следующей схеме обстрела:

а. в правый борт выпущено семь бронебойных 45-мм и один фугасный 76-мм снаряд;

б. в правый подкрылок было выпущено восемь бронебойных 45-мм снарядов;

в. в верхний лист кормы было выпущено три бронебойных 45-мм снаряда;

г. в верхний лист носа было выпущено три бронебойных и один фугасный 76-мм снаряды.

Обстрел из 45-мм противотанковой пушки производился с дистанции 50 м. Борта и подкрылки обстреливались под утлом 50° и 12° к нормали, нос и корма – по нормали к естественному положению корпуса. Испытаниями было установлено, что общая конструкционная прочность корпуса при его обстреле бронебойными снарядами калибра 45 мм в целом сохранена полностью и наблюдались лишь частичные разрушения швов при попадании снарядов около них, и только попадание 76-мм бронебойных снарядов вызывало незначительные разрушения швов и сколы небольшой протяжённости».

В целом всё ясно, комментировать тут нечего. Однако не следует преувеличивать неуязвимость броневой защиты танка Т-34. Обычно в пользу этой самой неуязвимости приводят отзывы противника о столкновениях с танками Т-34 летом 1941 года. Однако к этим отзывам (с некоторыми из них мы познакомимся ниже) следует относиться с известной долей критики. С одной стороны, по причине несколько избыточной их эмоциональности, а с другой – потому что в большинстве случаев в советской печати они приводились не полностью, то есть без конца. А конец, как правило, был один – советский танк Т-34 (или KB) подбивался. Если этого не могла сделать противотанковая артиллерия, то делала дивизионная или зенитная. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на данные отчёта о повреждениях советских подбитых танков, поступивших на ремонтные предприятия в ходе битвы за Москву в период с 9 октября 1941 года по 15 марта 1942 года.

Примечание: итоговая цифра не совпадает с числом поражений по причине наличия во многих танках (особенно среднего и тяжёлого типа) более 1-го поражения.

Общее число попаданий превышает число поражений в среднем в 1,6– 1,7 раза».

103 Корпус танка:

1 – картер бортовой передачи; 2 – отбойный кулак пальцев гусеницы; 3 – стойка ограничителя балансира; 4 – кронштейн упора балансира; 5 – вырез для цапфы балансира; 6 – отверстие для оси балансира; 7 – кронштейн кривошипа направляющего колеса; 8 – броневая пробка над хвостовиком червяка механизма натяжения гусеницы; 9 – балка носовой части корпуса; 10 – буксирный крюк; 11 – защёлка буксирного крюка; 12 – бонки для крепления запасных траков; 13, 16 – защитные планки; 14 – броневая защита пулемёта; 15 – крышка люка механика-водителя; 17 – кронштейн фары; 18 – кронштейн сигнала; 19 – поручень; 20 – кронштейн пилы; 21 – кронштейны наружного топливного бака

В дальнейшем, по мере количественного роста парка средних и тяжёлых танков, превышение числа попаданий над числом поражений стало ещё больше. Так, например, для поражения одного танка Т-34 на реальных дальностях боя летом 1942 года требовалось попадание в него пяти 50-мм бронебойно-подкалиберных снарядов.

Следует отметить, что большинство пробоин и вмятин от снарядов приходилось на борта и корму корпусов и башен советских танков. На лобовой броне отметины от попаданий практически отсутствовали, что говорило о нежелании немецких артиллеристов и танкистов вести огонь по советским танкам с лобовых ракурсов. При этом особо отмечалось, что, несмотря на наклон бортовых броневых листов танка Т-34 в 40°, они пробивались снарядами 47-мм чешских и 50-мм немецких противотанковых пушек: «несмотря на большой угол наклона скользящих следов на броне обнаружено сравнительно немного. Большинство пробоин (14 из 22) нормализованы в той или иной степени».

Зачистка сварных швов на корпусе танка Т-34

Здесь необходимо дать некоторые пояснения. Дело в том, что уже в 1941 году немцы начали активно применять бронебойные снаряды с бронебойными наконечниками. У 50-мм снарядов дополнительно приваривалась головка из стали высокой твёрдости, а 37-мм снаряды при изготовлении подвергались неравномерной закалке. Применение бронебойного наконечника позволяло снаряду при соприкосновении с бронёй довернуться в сторону наклона – нормализоваться, благодаря чему его путь в броне сокращался. Такими снарядами калибра 50 мм пробивалась и лобовая броня Т-34, при этом канал пробоины был наклонным, как если бы огонь по танку вёлся с возвышения. Будет нелишним напомнить, что производство таких снарядов было освоено в СССР только после войны. Однако вернёмся к отчёту.

Из пробоин неустановленного калибра большую часть составляли «отверстия малого диаметра, с кольцевым валиком, произведённые т.н. «подкалиберными» боеприпасами. Причём установлено, что данным типом боеприпаса комплектуются боекомплекты 28/20-мм ПТР, 37-мм противотанковой пушки, 47-мм противотанковой чехословацкой пушки, 50-мм противотанковой, казематной и танковой пушек».

Отмечалось в отчёте и применение немцами новых снарядов, названных «кумулятивными», следами попаданий которых были отверстия с оплавленными краями.

В некоторых изданиях можно встретить информацию о том, что с 1942 года «тридцатьчетвёрки» выпускались с 60-мм лобовой бронёй корпуса. На самом деле это не так. Действительно, на заседании ГКО 25 декабря 1941 года было принято постановление № 1062, предписывавшее, начиная с 15 февраля 1942 года, выпускать Т-34 с лобовой бронёй толщиной 60 мм. Такое решение, по-видимому, можно объяснить как раз применением немцами во всё возрастающем количестве 50-мм противотанковых пушек Pak 38 с длиной ствола в 60 калибров, бронебойный (с бронебойным наконечником) и бронебойно-подкалиберный снаряды которых пробивали лобовую броню Т-34 на дистанции до 1000 м, а также использованием подкалиберных снарядов для 50-мм танковых пушек L/42 танков Pz.III, которые добивались аналогичного результата с дистанции до 500 м.

Поскольку металлургические заводы не могли быстро выдать нужное количество 60-мм броневого проката, танковым заводам предписывалось осуществить экранировку лобовых частей корпуса и башни 10-15-мм бронелистами, использовавшимися на заводе № 264 при производстве бронекорпусов танков Т-60. Однако уже 23 февраля 1942 года ГКО отменил своё решение, отчасти из-за сложностей с изготовлением 60-мм бронелиста, отчасти из-за достаточно редкого применения немцами подкалиберных снарядов. Тем не менее танки с экранированными корпусами и башнями выпускались на СТЗ и заводе № 112 вплоть до начала марта 1942 года, пока не был израсходован их задел. На заводе «Красное Сормово» были отлиты и установлены на танки восемь башен с 75-мм бронёй.

Схема бронирования танка Т-34

Этот же завод, кроме того, осенью 1942 года выпустил 68 танков Т-34, корпуса и башня которых были оборудованы фальшбортами. Предполагалось, что они защитят танки от немецких кумулятивных снарядов. Однако проверить это не удалось – в первом же бою почти все экранированные таким образом боевые машины были подбиты обычными бронебойными снарядами 75-мм противотанковых пушек противника. Вскоре работы по защите танков от кумулятивных боеприпасов были прекращены, так как немцы использовали их крайне редко.

В 1942 году ситуация с защищённостью «тридцатьчетвёрки» несколько осложнилась. Вермахт во всё возрастающих количествах начал получать средние танки Pz.III с 50-мм пушкой с длиной ствола 60 калибров и Pz.IV с 75-мм пушкой с длиной ствола сначала 43, а потом и 48 калибров. Последние пробивали лобовые детали башни танка Т-34 на дальности до 1000 м, а лоб корпуса на дальности до 500 м. Последнее обстоятельство вполне понятно: неоднократные испытания обстрелом корпусов танков Т-34 на НИБТПолигоне показали, что верхний лобовой лист, имевший толщину 45 мм и угол наклона 60°, по снарядостойкости был равноценен вертикально расположенному бронелисту толщиной 75–80 мм.

Для анализа стойкости брони танка Т-34 группой сотрудников московского ЦНИИ № 48 была произведена оценка их поражаемости и причины выхода из строя.

В качестве исходных данных для оценки поражаемости танков Т-34 работниками группы были взяты сведения с ремонтных баз № 1 и № 2, находившихся в Москве, а также материалы ГАБТУ, полученные с ремонтной базы при заводе № 112. В общей сложности были собраны сведения о 154 танках, получивших поражения броневой защиты. Как показал анализ, наибольшее число поражений – 432 (81%) приходилось на корпус танка. 102 поражения (19%) пришлось на башню. Причём более половины (54%) поражений корпусов и башен танков Т-34 были безопасными (выбоины, вмятины).

В отчёте группы было отмечено, что «основным средством борьбы с танком Т-34 являлась артиллерия противника калибра от 50 мм и выше. Из 154 машин в верхнюю лобовую деталь было 109 поражений, из которых 89% безопасных, причём опасные поражения пришлись на калибр более 75 мм. Доля опасных поражений от 50-мм пушек составила 11%. Высокая бронестойкость верхней лобовой детали была получена в том числе и за счёт её наклонного расположения.

На нижней лобовой детали было обнаружено всего 12 поражений (2,25%), то есть количество весьма незначительное, причём 66% поражений является безопасным. Борта корпуса имели наибольшее количество поражений – 270 (50,5% от общего количества), из которых 157 (58%) приходилось на переднюю часть бортов корпуса (отделение управления и боевое отделение) и 42% – 113 поражений – на кормовую часть. Наиболее массовыми являлись калибры 50мм и выше – 75, 88, 105мм. Все попадания снарядов крупных калибров и 61,5% попаданий 50-мм снарядов оказались опасными».

Полученные данные по поражаемости основных деталей корпуса и башни позволили оценить качество брони. Процент крупных поражений (проломы, проломы с трещинами, отколы и расколы) был весьма невелик – 3,9%, и по характеру поражений качество брони было признано вполне удовлетворительным.

Больше всего подвергались обстрелу борта корпуса (50,5%), лоб корпуса (22,65%) и башня (19,14%).

Общий вид сварной башни танка Т-34 выпуска 1940-1941 годов

Ну а как оценивали защищённость Т-34 немецкие танкисты? Сведения об этом можно почерпнуть из «Доклада о тактическом применении германских и советских танковых частей на практике», составленном в 1942 году по опыту боевых действий 23-й танковой дивизии в ходе операции «Блау». Касательно Т-34 в нём отмечалось:

«Бронепробиваемость снарядов длинноствольного танкового орудия 5-см KwK L/60.

Panzergranate 38 (бронебойный снаряд обр. 38 года) против Т-34:

борт башни и подбашенная коробка – до 400 м;

лоб башни – до 400 м;

лоб корпуса – не эффективен, в некоторых случаях может пробить люк механика-водителя.

Бронепробиваемость снаряда Panzergranate 39 длинноствольного 7,5-см орудия KwK 40 L/43 против Т-34:

Т-34 поражается под любым углом в любую проекцию, если огонь ведётся с дистанции не более 1,2 км».

К концу 1942 года в номенклатуре противотанковых средств Вермахта резко возросла (до 30%) доля 75-мм противотанковых пушек Pak 40. Бронебойный снаряд этого орудия на дистанции 1000 м пробивал 80-мм броню, а стало быть, бронезащита танка Т-34 на наиболее часто используемых дальностях противотанкового боя серьёзной преграды для него не представляла. К лету 1943 года пушки Pak 40 стали основой тактической зоны противотанковой обороны Вермахта.

Это, а также появление на Восточном фронте новых немецких тяжёлых танков «Тигр» и «Пантера» привело к тому, что, по образному выражению ветерана 3-й гвардейской танковой армии М. Мишина, наши танкисты «вдруг стали чувствовать себя совершенно голыми…». Как отмечалось в отчётах о боевых действиях советских танков на Курской дуге, бронебойно-подкалиберный снаряд 75-мм пушки танка «Пантера», имевший начальную скорость 1120 м/с, пробивал лобовую броню танка Т-34 на дистанции до 2000 м, а бронебойный снаряд 88-мм пушки танка «Тигр», имевший начальную скорость 890 м/с, пробивал лобовую броню танка Т-34 с дистанции 1500 м.

Танк Т-34 с пушкой Л-11 В борту башни хорошо видны три пробоины

Это видно из «Отчёта по испытаниям броневой защиты танка Т-34 обстрелом из 88-мм немецкой танковой пушки», составленного сотрудниками НИБТПолигона в мае 1943 года:

«Обстрел корпуса Т-34 с дистанции 1500 м.

1) Бронебойный снаряд. Лобовой лист. Толщина – 45 мм, угол наклона – 40 град., угол встречи – 70 град.

Пролом в броне. Сорван люк водителя. В броне трещины 160– 170 мм. Снаряд рикошетировал.

2) Бронебойный снаряд. Балка носа. Толщина 140 мм, угол наклона – 0 град., угол встречи – 75 град.

Сквозная пробоина, входное отверстие диаметром 90 мм, выходное – 200x100 мм, в сварном шве трещины 210– 220 мм.

3) Осколочно-фугасный снаряд. Лобовой лист. Толщина – 45 мм, угол наклона – 40 град., угол встречи – 70 град.

Незначительная выбоина. Вся левая сторона крепления лобового листа с бортовыми листами разрушилась.

Установлено: 88-мм танковая пушка пробивает носовую часть корпуса. При попадании в лобовую часть снаряд рикошетирует, но вследствие невысокого качества брони образует пролом в броне. Броня корпуса обладает невысокой вязкостью – отколы, расслоения, трещины. Сварные швы корпуса при попадании снарядов в листы разрушаются.

Выводы: 88-мм немецкая танковая пушка с 1500 м пробивает лобовую часть корпуса танка Т-34…

Для увеличения бронестойкости броневого корпуса Т-34 необходимо улучшить качество брони и сварных швов».

Впервые с начала войны уровень бронезащиты танка Т-34, до сих пор являвшийся доминирующей составляющей его боевой живучести, утратил своё превосходство над уровнем бронепробиваемости основных противотанковых средств Вермахта. В такой ситуации не мог не встать вопрос о повышении защищённости наших средних танков.

«Тридцатьчетвёрки», оборудованные дополнительной лобовой бронёй на СТЗ. Калининский фронт, 1942 год

В принципе возможности для усиления бронирования «тридцатьчетвёрки» в то время ещё оставались. Достижения в области бронезащиты и не использованные на тот момент весовые резервы в конструкции машины (порядка 4 т) позволяли повысить уровень снарядостойкости её основных деталей. Так, переход от стали 8С к высокотвёрдой стали ФД давал возможность заметно снизить дальность сквозного пробития лобовой детали корпуса Т-34 бронебойным снарядом 75-мм пушки Pak 40. Имелись и другие варианты усиления бронезащиты, однако эффект, достигаемый благодаря реализации любого из этих вариантов, был бы пропорционален времени, требуемому для соответствующей перестройки производства. В итоге вплоть до конца 1943 года ничего радикального для улучшения бронирования танка Т-34 сделано не было.

Башня этого танка сорвана внутренним взрывом. Боекомплект 76-мм выстрелов, к сожалению, детонировал довольно часто. Весна 1942 года

С точки зрения защищённости нельзя признать удачным побортное расположение топливных баков, да ещё в боевом отделении и без выгородок. Не от хорошей жизни танкисты стремились перед боем заполнить баки до отказа – пары солярки взрываются не хуже бензиновых, сама солярка – никогда. И если «тридцатьчетвёрки» с сорванными башнями, изображённые на многочисленных фотографиях, – это последствие взрыва боекомплекта, то танки с оторванными по сварке бортами – результат взрыва паров солярки.

В годы Великой Отечественной войны автоматические системы пожаротушения на отечественных танках не применялись. Танки Т-34 были снабжены ручными тетрахлорными огнетушителями РАВ, не оправдавшими себя из-за недостаточного количества и высокой токсичности пожаротушащего состава, а также невозможности использования их экипажем при пожаре в моторно-трансмиссионном отделении без выхода из танка.

Как известно, подвижность танка обеспечивается применёнными на нём двигателем, трансмиссией и ходовой частью. Немаловажное значение имеет также конструкция органов управления и удобство работы механика-водителя. Попробуем разобраться, как эти вопросы были решены на «тридцатьчетвёрке».

На танке Т-34 устанавливался 12-цилиндровый четырёхтактный бескомпрессорный дизель В-2-34. Номинальная мощность двигателя – 450 л.с. при 1750 об/мин, эксплуатационная – 400 л.с. при 1700 об/мин, максимальная – 500 л.с. при 1800 об/мин. Цилиндры располагались V-образно под углом 60°.

Использование на танке Т-34 дизельного двигателя было важным и неоспоримым достоинством. Советским конструкторам действительно первым в мире удалось создать и довести до серийного производства мощный быстроходный танковый дизель. Одним из важнейших побудительных мотивов при его создании была, безусловно, более высокая экономичность по сравнению с бензиновыми моторами. Повышенная пожаробезопасность – скорее формальная причина, так как этот параметр обеспечивается не столько типом топлива, сколько расположением топливных баков и эффективностью системы пожаротушения. В пользу последнего утверждения говорит тот факт, что 70% из безвозвратно потерянных в годы войны танков Т-34 сгорели.

Следует подчеркнуть, что дизель В-2 с точки зрения конструкции был выдающимся образцом, настолько удачным, что использовался в различных модификациях на десятках боевых и специальных машин в послевоенные годы. Его значительно усовершенствованная версия В-92 установлена на наиболее современном российском танке Т-90. Вместе с тем двигателю В-2 был свойственен ряд недостатков. Причём связаны они были отнюдь не с конструкцией двигателя как такового, а скорее с неспособностью, или с весьма ограниченной способностью, отечественной промышленности тех лет «переварить» столь сложный агрегат.

Один из недостатков компоновки танка Т-34 – размещение топливных баков по бортам боевого отделения. Взрыв паров солярки был настолько сильным (взрывались только пустые баки), что оказался роковым для этого танка У этой машины, имевшей дополнительное бронирование корпуса и башни, оторвало по сварке весь левый верхний бортовой лист корпуса

В 1941 году практически ни один узел двигателя надёжно не работал. С огромным трудом удалось добиться, чтобы двигатели работали 100-120 моточасов при требуемой ГАБТУ гарантийной наработке в 150 моточасов. Причём речь идёт о моточасах, отработанных на стенде, в почти идеальных условиях. В условиях же реальной фронтовой эксплуатации двигатели не отрабатывали и половину этого ресурса. Как известно, двигатель в танке работает в крайне перенапряжённом режиме, особенно с точки зрения воздухоподачи и воздухоочистки. Конструкция воздухоочистителя, применявшегося на двигателе В-2 вплоть до осени 1942 года, не обеспечивала ни того, ни другого.

Более или менее приемлемой надёжности удалось добиться только в конце 1942 года после установки воздухоочистителя «Циклон». Благодаря использованию современных английских и американских станков, полученных по ленд-лизу, повысилось и качество изготовления деталей. В результате ресурс двигателя повысился, хотя завод № 76 по-прежнему гарантировал ресурс только 150 моточасов.

Важнейшим показателем силовой установки танка является удельная мощность. У танка Т-34 эта величина была непостоянной. У машин 1940-1941 годов выпуска, имевших массу 26,8 т, она составляла 18,65 л.с/т, а у танков выпускавшихся в 1943 году и весивших 30,9 т, – 16,2 л.с/т. Много это или мало? Достаточно сказать, что по этому показателю Т-34 превосходил все без исключения немецкие танки. У Pz.III модификаций Е, F и G, с которыми Германия начала войну против Советского Союза, этот показатель колебался в пределах от 14,7 до 15,3 л.с/т, а у последних модификаций L, М и N в 1943 году удельная мощность составляла 13,2 л.с/т. Аналогичная картина наблюдалась и у танка Pz.IV. Модификация Е в 1941 году имела удельную мощность 13,4 л.с/т, а варианты G и Н в 1943 году соответственно 12, 7 и 12 л.с/т. У «Пантеры» этот показатель составлял в среднем 15,5 л.с/т, а у «Тигра» – 11,4 л.с/т. Впрочем, сравнивать Т-34 с двумя последними не совсем корректно – это машины другого класса. Превосходила «тридцатьчетвёрка» и практически все танки союзников. Большую удельную мощность имели только английские крейсерские танки «Крусейдер» (18,9 л.с/т) и «Кромвель» (20 л.с/т) и американский лёгкий танк «Стюарт» (19,2 л.с/т).

Большая удельная мощность обеспечивала танку Т-34 и большую максимальную скорость движения в 55 км/ч против 40 км/ч в среднем у Pz.III и Pz.IV. Однако средние скорости движения по шоссе у всех этих машин были примерно одинаковыми и не превышали 30 км/ч. Объясняется это тем, что средняя скорость определяется не столько удельной мощностью, сколько порядком движения колонны на марше и выносливостью ходовой части. Что же касается средней скорости движения по местности, то практически у всех танков, вне зависимости от их массы и типа силовой установки, она колеблется в пределах от 16 до 24 км/ч и лимитируется пределом выносливости экипажа.

Несколько слов необходимо сказать и о таком показателе, как запас хода. Многими он воспринимается буквально – как некое расстояние от пункта А до пункта Б, которое танк может пройти на одной заправке. На самом же деле запас хода – важный показатель автономности танка и, скорее, является путём, который танк способен пройти от заправки до заправки. Зависит он от ёмкости топливных баков и расхода топлива. У Т-34 выпуска 1940-1943 годов запас хода по шоссе составлял 300 км, по просёлочной дороге – 220– 250 км. Расход топлива соответственно 160 л и 200 л на 100 км.

Танки Т-34 ранних выпусков имели шесть внутренних топливных баков общей ёмкостью 460 л и четыре наружных общей ёмкостью 134 л. К концу лета 1943 года число топливных баков довели до восьми, а их ёмкость возросла до 545 л. Вместо четырёх бортовых стали устанавливать два кормовых бака прямоугольной формы, а с 1943 года – два цилиндрических бака ёмкостью по 90 л с каждого борта. Наружные топливные баки к системе питания двигателя не подключались.

Двигатель В-2

По запасу хода и расходу топлива Т-34 заметно превосходил своих противников. Так, например, ёмкость трёх бензобаков среднего немецкого танка Pz.IV составляла 420 л. Расход топлива на 100 км при движении по шоссе – 330 л, по бездорожью – 500 л. Запас хода по шоссе не превышал 210 км, по местности – 130 км. И только у танков последней модификации J он достиг уровня «тридцатьчетвёрки». Но для этого пришлось установить ещё один бензобак ёмкостью 189 л, ликвидировав при этом силовой агрегат электропривода поворота башни!

К числу недостатков дизельного двигателя можно отнести затруднённый запуск в зимнее время. Например, зимой 1941 года во время Московской битвы, когда температура воздуха понижалась порой до – 40°С, для обеспечения постоянной боеготовности машин был отдан приказ не глушить на длительное время двигатели на средних и тяжёлых танках. Само собой разумеется, что такая мера приводила к ещё большему расходованию и без того ограниченного моторесурса двигателей.

Какой бы мощный двигатель ни стоял на танке, подвижность обеспечивается не только им, но и работающей с ним в паре трансмиссией. И если последняя не слишком удачная, то это в значительной степени нивелирует все достоинства двигателя. Так получилось и с «тридцатьчетвёркой».

Трансмиссия танка Т-34 состояла из многодискового главного фрикциона сухого трения (сталь по стали), коробки передач, бортовых фрикционов, тормозов и бортовых передач.

Коробка передач трёхходовая, четырёхскоростная с надвижными шестернями. Бортовые фрикционы многодисковые, сухие (сталь по стали); тормоза плавающие, ленточные, с обшивкой ферродо. Бортовые передачи одноступенчатые.

Четырёхскоростная коробка передач танка Т-34 имела крайне неудачную конструкцию. В ней для введения в зацепление нужной пары шестерён ведущего и ведомого валов шестерни перемещались друг относительно друга. Включить нужную передачу в движении было сложно. Сталкивавшиеся при переключении зубцы шестерён ломались, отмечались даже разрывы картера коробки передач. После совместных испытаний отечественной, трофейной и ленд-лизовской техники в 1942 году эта коробка передач заслужила следующую оценку офицеров НИБТПолигона:

«Коробки перемены передач отечественных танков, особенно Т-34 и KB, не удовлетворяют полностью требованиям, предъявляемым к современным боевым машинам, уступая коробкам перемены передач как танков союзников, так и танков противника, и отстали по крайней мере на несколько лет от развития техники танкостроения».

С марта 1943 года на Т-34 начала устанавливаться пятискоростная коробка передач с постоянным зацеплением шестерён. Здесь уже перемещались не шестерни, а специальные каретки, двигавшиеся вдоль вала на шлицах и включавшие уже находившуюся в зацеплении нужную пару шестерён. Появление этой коробки существенно облегчило переключение передач и положительно сказалось на динамических характеристиках танка.

Вид на двигатель танка Т-34 со стороны башни. За «блином» воздухоочистителя виден заливной тройник с паровоздушным клапаном, предназначенный для заливки воды в систему охлаждения. По бортам, между шахтами подвески, видны масляные баки

Свою долю проблем создавал и главный фрикцион. Из-за быстрого износа, а также вследствие неудачной конструкции он почти никогда не выключался полностью, его «вело», и переключить передачу в таких условиях было сложно. При невыключенном главном фрикционе «воткнуть» нужную передачу удавалось только очень опытным механикам-водителям. Остальные же поступали проще: перед атакой включалась 2-я передача (стартовая для Т-34), а с двигателя снимался ограничитель оборотов. В движении дизель раскручивали до 2300 об/мин, танк же, соответственно, разгонялся до 20– 25 км/ч. Изменение скорости осуществлялось изменением числа оборотов, а попросту – сбросом «газа». Нет необходимости объяснять, что такая солдатская хитрость уменьшала и без того небольшой моторесурс двигателя. Впрочем, редкий танк доживал до выработки его «сердцем» даже половины этого ресурса.

В 1943 году конструкция главного фрикциона была усовершенствована. Кроме того, ввели сервомеханизм педали выключения главного фрикциона, заметно облегчивший работу механика-водителя, и без того требовавшую немалых физических усилий. За время длительного марша механик-водитель терял в весе несколько килограммов.

На манёвренность танка существенное влияние оказывает отношение длины опорной поверхности к ширине колеи – L/B. У Т-34 оно равнялось 1,5 и было близко к оптимальному. У средних немецких танков оно было меньше: у Pz.III – 1,2, у Pz.IV – 1,43. А значит, и поворотливость у них была лучше. Лучше этот показатель был и у «Тигра». Что касается «Пантеры», то соотношение L/B у неё было таким же, как и у Т-34.

Вид на трансмиссию танка Т-34. Сверху на коробке передач установлен электростартёр, по бокам – бортовые фрикционы

Ходовая часть танка применительно к одному борту состояла из пяти сдвоенных опорных катков диаметром 830 мм. Опорные катки, выпускавшиеся разными заводами и в разное время, существенно отличались по конструкции и внешнему виду: литые или штампованные, с резиновыми бандажами или с внутренней амортизацией (летом 1942 года СТЗ выпускал катки вообще без амортизации).

Отсутствие на опорных катках резиновых бандажей вносило свою лепту в демаскирующий танк шум. Главным его источником были гусеницы, гребни которых должны были точно попадать между роликами на ведущем колесе. Но когда гусеница растягивалась, расстояние между гребнями увеличивалось, и гребни били по роликам. Добавляло грохоту и отсутствие на Т-34 глушителя.

Органическим недостатком Т-34 являлась пружинная подвеска типа Кристи, сообщавшая машине во время движения сильные колебания. Кроме того, шахты подвески «съедали» значительную часть забронированного объёма.

Завершая разговор об особенностях конструкции и эксплуатации танка Т-34, необходимо остановиться ещё на одном вопросе. Дело в том, что рассмотренные выше параметры часто взаимодополняют друг друга, а, кроме того, на них в значительной степени влияют другие факторы. Так, например, рассматривать вооружение и защищённость без учёта средств наблюдения и связи нельзя.

Ещё 1940 году был отмечен и такой существенный недостаток танка, как неудачное размещение приборов наблюдения и их низкое качество. Так, например, смотровой прибор кругового обзора устанавливался справа сзади от командира танка в крышке башенного люка. Доступ к прибору был крайне затруднён, а наблюдение возможно в ограниченном секторе: обзор по горизонту вправо до 120°; мёртвое пространство 15 м. Ограниченный сектор обзора, полная невозможность наблюдения в остальном секторе, а также неудобное положение головы при наблюдении делали смотровой прибор совершенно непригодным к работе. По этой причине уже осенью 1941 года этот прибор был изъят. В итоге для кругового наблюдения можно было использовать только перископический прицел ПТ-4-7, но он позволял вести наблюдения в очень узком секторе – 26°.

Сварная башня производства СТЗ. Хорошо видны детали – пробка-заглушка амбразуры для стрельбы из личного оружия, бронировка бортового смотрового прибора, прицел ПТ-4-7 в боевом положении (крышка бронировки откинута)

Неудобно располагались и приборы наблюдения в бортах башни. Для того чтобы воспользоваться ими в тесной башне, необходимо было суметь извернуться. Кроме того, вплоть до 1942 года эти приборы (и у механика-водителя тоже) были зеркальными, с зеркальцами из полированной стали. Качество изображения было ещё то. В 1942 году их заменили на призматические, а в «улучшенной» башне были уже смотровые щели со стеклоблоками триплекс.

В лобовом листе корпуса по обеим сторонам от люка механика-водителя под углом 60° к продольной оси танка располагались два зеркальных смотровых прибора. В верхней части крышки люка устанавливался центральный зеркальный перископический смотровой прибор. С начала 1942 года появился люк механика-водителя более простой формы с двумя призменными смотровыми приборами. Для защиты от пуль и осколков снарядов призмы закрывались снаружи откидными броневыми крышками, так называемыми «ресничками».

Вид на верхний лобовой лист корпуса с шаровой установкой курсового пулемёта и люком механика-водителя

Качество призм, сделанных из оргстекла желтоватого или зеленоватого оттенков, в приборах наблюдения было безобразным. Рассмотреть через них что-либо, да ещё в движущемся, раскачивающемся танке, было практически невозможно. Поэтому механики-водители, например, часто приоткрывали свой люк на ладонь, что позволяло им хоть как-то ориентироваться. Смотровые приборы механика-водителя, кроме того, очень быстро забивались грязью. Появление люка с «ресничками» позволяло хоть как-то замедлить этот процесс. В движении одна «ресничка» закрывалась, а водитель вёл наблюдение через другую. Когда она загрязнялась, открывалась закрытая.

Возможно, читатель спросит: «Ну и при чём тут вооружение и защищённость?» Да просто в бою недостаточное количество, неудачное расположение и низкое качество приборов наблюдения приводили к потере зрительной связи между машинами и несвоевременному обнаружению противника. Осенью 1942 года в отчёте НИИ-48, сделанном на основании анализа поражений броневой защиты, отмечалось:

«Значительный процент опасных поражений танков Т-34 на бортовых деталях, а не на лобовых может быть объяснён или слабым знанием команд танков с тактическими характеристиками их бронезащиты, или плохим обзором из них, благодаря чему экипаж не может своевременно обнаружить огневую точку и сделать разворот танка в положение, наименее опасное для пробития его брони».

Т-34 производства СТЗ с литой башней, изготовленной на заводе № 264. Лето 1942 года. Справа от колпака вентилятора виден перископический смотровой прибор заряжающего, заимствованный у танка Т-60

Ситуация с обзорностью у танка Т-34 несколько улучшилась только в 1943 году после установки командирской башенки. Она имела смотровые щели по периметру и прибор наблюдения МК-4 в створке вращающейся крышки. Впрочем, вести через него наблюдение в бою командир танка практически не мог, так как, являясь одновременно наводчиком, был «прикован» к прицелу. К тому же многие танкисты предпочитали держать люк открытым, чтобы успеть выскочить из танка в случае попадания вражеского снаряда. Значительно больше толку было от прибора МК-4, который получил заряжающий. Благодаря этому обзор с правой части борта танка действительно улучшился.

Ещё одной ахилессовой пятой танка Т-34 была связь, а точнее – её отсутствие. Почему-то считается, что все «тридцатьчетвёрки» с самого начала их производства оснащались радиостанциями. Это не так. Из 832 танков этого типа, имевшихся в приграничных военных округах на 1 июня 1941 года, только 221 машина была оснащена радиостанциями. К тому же – капризными и сложными в настройке 71-ТК-З.

Не лучше дело обстояло и в дальнейшем. Так, например, с января по июль 1942 года Сталинградский тракторный завод отгрузил в действующую армию 2140 танков Т-34, из них только 360 с радиостанциями. Это что-то около 17%. Примерно такая же картина наблюдалась и на других заводах. В этой связи довольно странно выглядят ссылки некоторых историков на то, что и степень радиофикации Вермахта сильно преувеличивается. В подтверждение этого приводится тот факт, что не на всех немецких танках стояли приёмо-передающие радиостанции, на большинстве только приёмники. Утверждается, что «в Красной Армии была аналогичная, по сути, концепция «радийных» и «линейных» танков. Экипажи «линейных» танков должны были действовать, наблюдая за манёврами командира, или получать приказания флажками» . Интересное дело! Концепция-то, может, и одна, да воплощение разное. Сравнивать передачу команд по радио с флажковой сигнализацией всё равно, что сравнивать велорикшу с такси. Концепция тоже одна, а вот всё остальное…

Отделение управления танка Т-34. Место стрелка-радиста. Вверху в центре – шаровая установка курсового пулемёта. Справа – радиостанция

На большинстве немецких танков стояли хотя бы передатчики, по которым они в бою могли получать приказы. На большинстве советских не было ничего, и командир подразделения должен был в бою высовываться из верхнего люка и махать флажками без всякой надежды на то, что его кто-то увидит. Поэтому и отдавался перед атакой приказ: «Делай, как я!» Правда, не совсем понятно, что нужно было делать, если танк отдавшего такой приказ подбивали?

В итоге, по свидетельству немцев, русские танки часто атаковали «стадом», двигаясь по прямой, словно боясь сбиться с дороги. Медлили с открытием ответного огня, особенно при обстреле с флангов, а иногда и вовсе его не открывали, так и не определив, кто и откуда их обстреливает.

Оставляла желать лучшего и внутренняя связь, особенно на танках выпуска 1941-1942 годов. Поэтому основным средством передачи команд механику-водителю были ноги командира, поставленные на его плечи. Если командир давил на левое плечо, механик поворачивал налево и наоборот. Если заряжающему показывался кулак – значит, нужно заряжать бронебойным, если растопыренная ладонь – осколочным.

Положение несколько улучшилось только в 1943 году, когда на 100% танков стали устанавливать достаточно современные радиостанции 9Р и переговорные устройства ТПУ-3бис.