Обладают ли животные мышлением. Есть ли разум у животных? Думают ли животные? Процесс против мух и казненный петух

Паук совершает операции ткача,
и пчела постройкой своих восковых
ячеек посрамляет некоторых
людей - архитекторов. Но и самый
плохой архитектор от наилучшей пчелы
с самого начала отличается тем, что,
прежде чем строить ячейку из воска,
он уже построил ее в своей голове.
К. Маркс

XIII

ДУМАЮТ ЛИ ЖИВОТНЫЕ?

Первобытный человек считал, что животные, как и люди, могут любить, страдать, мстить, хитрить, быть терпеливыми и усердными.
«Рыба тоже люди, - говорил проводник известного путешественника В. К. Арсеньева гольд Дерсу Узала. - Его тоже могут говорить, только тихо. Наша его понимай нету».
Такие взгляды не изжиты полностью и в наши дни. Часто даже ученые, писатели ставят себя на место животного и приписывают ему свои мысли и переживания.
Религия, наоборот, ставила между человеком и животным непроходимую пропасть. По воззрению церкви, творец вложил душу только в человека, а животные - это всего-навсего живые машины.
В средние века и позднее отдельные философы и ученые высказывали разумные мысли, но они не получили общего признания - слишком уж мало знали тогда о поступках и действиях животных.
Только в конце XIX -начале XX столетия труды русских физиологов И. М. Сеченова, И. П. Павлова, а также зарубежных ученых помогли понять и объяснить многие поступки животных.
Как же развивалась наука о поведении животных в нашем столетии?
Каждому известно, что растения, будь то герань на подоконнике или ель в густом лесу, тянутся к свету. Подсолнечник в течение дня поворачивается с востока на запад, следуя за движением солнца. Многие цветы закрывают соцветие при похолодании и раскрывают, когда станет тепло. Хищное растение пузырчатка захлопывает крышечку своей ловушки, как только к волоскам внутри кувшинчика прикоснется рачок или малек рыбы. Ясно, что растения действуют бессознательно; просто свет, тепло, прикосновение раздражают клетки растения и вызывают соответствующую ответную реакцию. Такие реакции растений на внешние раздражения назвали тропизмами.
По мнению американского ученого Жака Леба, животные - это живые автоматы, а их поступки вынужденны и объясняются тропизмами.
В применении к животным сейчас обычно говорят не «тропизмы», а «таксисы». Стремление к свету - положительный фототаксис, а избегание света - отрицательный; движение в сторону земного притяжения - положительный геотаксис, а в обратную сторону - отрицательный; движение в сторону каких-либо химических веществ - положительный хемотаксис, а от них - отрицательный.
Однако объяснять поступки даже наиболее примитивно устроенных животных только таксисами неверно. Растения в ответ на раздражение всегда действуют одинаково, животные же, в том числе и простейшие, могут поступать различно в зависимости от обстоятельств.
Вот перед нами аквариум, в котором плавают рачки-дафнии. Осветим одну стенку электрической лампочкой. Поведение дафний не изменится, они будут по-прежнему сновать взад и вперед. Пропустим в аквариум ток углекислого газа или просто прильем в него газированной воды - рачки все, как один, устремятся к освещенной стенке аквариума. Почему изменилось их отношение к свету? Да потому, что свет стал теперь для них сигналом безопасности. В прудах и канавах, где обитают дафнии, всегда много органических остатков. При их гниении, в особенности у дна, часто создается опасная для жизни рачков концентрация углекислого газа. Она-то и подает рачкам команду - скорее наверх, к свету, там неприятного газа меньше.
Возьмем несколько личинок мясной мухи - опарышей, поместим их на стол, расположенный около окна. Личинки словно по команде поползут прочь от света, точно в направлении светового луча. Продолжим опыт. Впереди по пути движения личинки, вблизи от ее дороги положим кусочек несвежего мяса. Когда личинка будет проползать в 1-2 сантиметрах от мяса, она вдруг резко свернет с прямолинейного пути и отправится прямо к приманке. Значит, хемотаксис оказался сильнее, чем фототаксис, и это не случайно, а целесообразно, иначе личинка останется голодной.
Теперь рассмотрим поведение «глупых» бабочек, которые летят на свет, а попадая в пламя свечи, гибнут. Леб объяснил их поведение так. Если мы осветили левый глаз бабочки сильнее, чем правый, то больше раздражаются мышцы, связанные с ним. А так как нервы, соединяющие глаз и органы движения бабочки, перекрещиваются, то сильнее раздражается, правое крыло. Бабочка начинает махать им чаще и неминуемо поворачивает в ту сторону, откуда падают световые лучи. Но как только она повернется и свет станет попадать равномерно в оба глаза, бабочка, как автомат, направляется прямо к источнику света. Для демонстрации этого явления Леб даже сконструировал приборчик на колесиках, который послушно следовал за горящей свечой.
Однако стремление ночной бабочки к свету можно объяснить иначе. Насекомому, чтобы не кружиться на месте, нужен какой-нибудь ориентир. Ночью таким ориентиром может быть луна, звезды. Сохраняя постоянный угол, скажем, с направлением лунного луча, бабочка полетит прямо и не собьется с пути. Что же произойдет, если она вместо луны выберет ориентиром пламя свечи? Если источник света находится далеко и бабочка летит прямо, то угол между направлением ее полета и лучом света практически остается постоянным. Если же источник света близко, то этот угол будет все время меняться. Пытаясь сохранить тот же угол и делая поправки, бабочка полетит по спирали и в конце концов попадет в огонь. Наблюдения подтверждают, что бабочка летит не прямо на свет, а по кривой, близкой к спирали.
Значит, бабочки скорее всего не «самоубийцы». Ведь способ их ориентировки по свету возник миллионы лет назад, когда не было ни костров, ни свечей, ни, тем более, электрических лампочек. Искусственные же источники света появились не так уж давно, да и встречаются бабочкам на пути не так уж часто и вряд ли могли изменить их вековые привычки.
Разберем еще один пример. Гусеницы некоторых видов шелкопряда ползут к свету и против земного притяжения, а то и другое приводит их к пище - листьям деревьев. Однако гусеницы не окажутся беспомощными даже тогда, когда съедят все листья. Они преспокойно спустятся и по земле переползут к другому дереву - и только тогда у них вновь появятся таксисы.
Итак, все таксисы биологически обоснованы. Да иначе и не может быть: ведь если какой-нибудь вид животных на изменение внешних условий будет отвечать неприспособленными реакциями, то ему не выжить. Другое дело, если мы грубо нарушим природные условия, - тогда, как мы видели на примере с бабочками, животные не всегда сумеют поступить целесообразно и могут погибнуть.
Важную роль в поступках животных играют рефлексы. По-латыни «рефлекс» значит «отражение». Свет, звук, запах, попадая в глаза, уши, нос животных, действуют на нервные окончания. Полученные сигналы, как эстафета, передаются от одной нервной клетки к другой и вызывают соответствующие реакции в нервной системе и мозгу животного.
Известный русский ученый И. П. Павлов установил, что всем животным присущи два вида деятельности - безусловно-рефлекторная и деятельность, связанная с условными рефлексами. Безусловно-рефлекторная деятельность заложена у животных «отроду»; она вырабатывалась в течение долгого времени и на многих поколениях.
Врожденные поступки животных очень сложны и состоят из целой цепи простых безусловных рефлексов. Эти цепи Павлов назвал также инстинктом.
Главную роль в жизни животных играют безусловные рефлексы: пищедобывательный, оборонительный и инстинкт, связанный с продолжением рода. Ведь кто не сумеет добыть пищу и спастись от врага, тот неминуемо погибнет,
Диким животным никто не поднесет пищу на блюдечке - ее надо добыть, А для этого нужно обзавестись соответствующим вооружением и освоить наиболее добычливые приемы охоты. Разнообразие оружия и способов охоты у животных поразительно. Животные пользуются ловушками и сетями, используют на охоте мечи и стрелы, электрический ток и яды. Многие делают запасы, а некоторые разводят даже «домашний скот».
У животных можно поучиться, как защищаться от врагов. Одни из них находят неприступные убежища, другие искусно прячутся, третьи обзавелись грозным оружием.
Первостепенное значение в жизни животных имеет также забота потомстве. Брачные песни и пляски, далекие путешествия в поисках лучших для размножения мест, защита, кормление и воспитание детей - все это инстинкты, дополненные приобретенным опытом животных.
И. П. Павлов считал также важными для животных врожденные рефлексы - свободы и исследовательский.
Пойманный в западню зверь, попавшаяся в силок птица, запутавшаяся в сетях рыба прилагают все усилия, чтобы освободиться. Рефлекс свободы очень силен. Птица, очутившаяся в клетке, или рыба, только что посаженная в аквариум, часто отказываются от пищи, а иногда даже погибают от голода. Не следует, конечно, думать, что животные скучают в неволе и погибают от «тоски по свободе». Животные не люди, и очеловечивать их поступки не следует, просто в этих случаях рефлекс свободы оказывается сильнее пищевого.
Но это крайний случай; обычно, если человек не обижает животное, внимательно за ним ухаживает, то вскоре оно успокаивается и приобретает новые навыки в соответствии с изменившейся обстановкой. При хорошем корме и уходе большинство животных даже размножается в неволе. Так что жалеть животных в клетке не стоит - они обеспечены пищей, кормом и могут не опасаться врагов; таких условий на воле им никогда не получить.
В природных условиях значение рефлекса свободы велико. Если животное не станет защищаться - зубами, когтями, клювом, - не попробует убежать, то оно окажется беспомощным в борьбе за существование.
Избежать опасности животным помогает также и исследовательский рефлекс, или рефлекс «Что это такое?».
Всякое животное, попав в незнакомую обстановку или завидев незнакомый предмет, приглядывается, прислушивается, принюхивается, стараясь выяснить, не грозит ли ему какая-нибудь опасность. Но не приблизившись к незнакомому предмету, не узнаешь, что можно от него ждать. И животное, преодолевая страх, пытается выяснить положение.
Именно учитывая этот инстинкт животных, писатель Майн-Рид в одном из своих романов рассказал о следующем случае. У охотника кончились продукты, а ему еще предстоял длительный путь через прерии. На рассвете он заметил стадо антилоп. Как подобраться к осторожным животным, если вокруг нет ни одного укрытия? И охотник нашел выход. Приблизившись к антилопам на такое расстояние, чтобы они его заметили, он опустился на руки, а ногами стал выделывать в воздухе замысловатые движения. Это необычайное зрелище привлекло внимание животных, антилопы стали медленно приближаться к охотнику. Когда они очутились на расстоянии выстрела, охотник вскочил, схватил с земли ружье и застрелил ближайшую антилопу.
Любопытство свойственно и рыбам. Килька, сайра, кефаль, сардина всегда направляются к источнику подводного освещения. По-видимому, это тоже исследовательский рефлекс. Электрический свет необычен под водой, и, заметив его, рыбы подплывают ближе, чтобы познакомиться с новым явлением. В дальнейшем вблизи источника света у различных рыб, в зависимости от образа их жизни, возникают самые разнообразные рефлексы. Если возникает оборонительный рефлекс, рыбы немедленно уплывают, если же появляется стайный или пищевой, они надолго задерживаются в освещенном месте. Наследственные рефлексы проявляются у животных на различных стадиях развития. Животные могут поступать так же, как отец и мать, с первого дня рождения; иногда, чтобы рефлекс созрел, должно пройти какое-то время, а иногда унаследованные реакции могут руководить поступками животных еще до появления их на свет.
Цыпленок занимается «гимнастикой» еще в яйце. В яйце же он начинает клевать и сам пробивает в скорлупе окошко во внешний мир. Через несколько часов цыпленок уже проворно бегает, пытается клевать зернышки и при опасности спешит спрятаться под крыло матери.
Многие птицы начинают хорошо летать не сразу. Молодые голуби первое время летают очень неловко. Считали, что овладевать искусством высшего пилотажа им помогают тренировки. Для проверки часть голубей оставили на свободе, а вторую часть посадили в узкие клетки, в которых они не могли даже расправить крылья. Когда находящиеся на воле голуби вполне освоились с полетом, выпустили затворников, и оказалось, что они летают ничуть не хуже вольных. Значит, основную роль в освоении полета играют не тренировки, а созревание.

Морские черепахи каждую весну оставляют свои охотничьи угодья и отправляются к песчаным отмелям. Здесь в сухом песке за линией прилива они выкапывают глубокие ямы и откладывают в них яйца. Зарыв гнездо и плотно утрамбовав сверху песок, матери уплывают в море. На этом забота черепах о потомстве и кончается. Через месяц, а иногда и больше из яиц выклевываются черепашки. Им предстоит трудная задача - пробить твердую скорлупу, выбраться из-под толстого и плотного слоя песка и совершить опасный переход от гнезда к морю. Ясно, что многое они должны постигнуть еще в яйце. Поэтому унаследованные рефлексы созревают у них значительно раньше, чем черепашка острым шипом, расположенным на морде, пробьет яичную скорлупу.
В Африке и Азии водятся грызуны - песчанки. Они похожи на крыс, но гораздо миловиднее: у них рыжая пушистая шубка и хвост не голый, а поросший волосами. Песчанки роют в глинистой почве запутанные подземные ходы-убежища. Если взрослую песчанку пометить в клетку с земляным полом, то она немедленно начинает рыть нору и мгновенно скрывается из глаз. Однако «копательный» рефлекс возникает у песчанки не сразу после рождения. Они начинают рыть землю на 16-17 день после появления на свет, независимо от того, воспитала их мама-песчанка или белая крыса.
Натуральные рефлексы на ту или другую пищу тоже требуют созревания. Единственная пища взрослого льва - свежее мясо, а львята, вскормленные молоком, не обращают на мясо никакого внимания, пока им не исполнится 20-30 дней.
Щенята начинают интересоваться мясом только на 18-20 день после рождения.
Охотничьи рефлексы тоже проявляются у животных на разных стадиях развития. Особенно интересно поведение котят. Прозрев, котенок, выращенный без общения с другими кошками, моется, точит когти, фыркает, когда сердится, жалобно мяукает, если что-нибудь просит. Но мышей без обучения он первые семь недель ловить не станет. И что поразительно: если котенку на восьмой неделе показать мышь, то он ее немедленно поймает, как опытная кошка! А если он не увидит мышь на восьмой неделе, то с девятой его опять надо обучать охоте на мышей!
Охотничьи собаки сеттер, пойнтер, почувствовав запах дичи, останавливаются - делают стойку. Это унаследованный рефлекс. Дикие собаки, прежде чем броситься на добычу, тоже на мгновение замирают. Человек сумел продлить этот рефлекс, и легавые собаки ждут и не двигаются вперед, пока к ним не подойдет охотник. Однако если с собакой долго не охотиться, то по прошествии нескольких лет она уже не будет делать стойку.
Кукушонок, вылупившийся из яйца, через несколько часов начинает выбрасывать из гнезда хозяйских детей. Согнув голову и шею, широко расставив ноги, он подлезает под яйцо или птенца. Затем толчком продвигает выбрасываемый предмет на спину в специальную ямку. Придерживая его далеко загнутыми за спину крыльями, кукушонок добирается со своей ношей до края гнезда и выбрасывает из него яйцо или птенца. Но если он не расправится со своими назваными братьями и сестрами за первые четыре дня, то рефлекс «выбрасывания» угаснет и оставшиеся птенцы могут чувствовать себя в безопасности.
Инстинкты не могут всегда оставаться постоянными. Они должны непременно меняться, если изменяются условия жизни. Ведь тем животным, которые не приспособятся к новым условиям, несдобровать.

Редко само животное и его поведение почти не изменяются в течение многих тысяч лет*. Но чаще его внешний вид и его поступки меняются в сравнительно короткие сроки. У стрекоз, которые вели хороводы у берегов девонских рек, и тогда было много зорких глаз и такие же приемы охоты за комарами, как у современных. Акулы, бороздившие океаны, когда на суше не было ни одной травинки, ни одного живого существа, мало изменились. Современные акулы - например, плащеносные и гребнезубые, населяющие сейчас теплые воды Атлантического и Тихого океанов, - очень мало отличаются от своих древних предков. Кистеперая рыба-целакант осталась, судя по окаменелостям, почти совсем такой, какой была 300 миллионов лет тому назад.
Быстрее меняются облик и поступки наземных животных. Это и понятно - на суше произошли куда более резкие изменения природных условий, чем в глубинах океана.
Особенно отразилось на поведении животных вмешательство в их жизнь человека. Такса и фокстерьер, борзая и сенбернар не похожи на своих предков - волков. Иными стали и их повадки. Если волки нападают на овец, то собаки, приученные человеком, пасут овец и защищают их от нападения диких зверей.
Еще совсем недавно лоси мгновенно скрывались из глаз при одном виде человека. А сейчас в Печеро-Илычском заповеднике их запрягают в сани, ездят на них верхом, а лосих доят.
Внешний вид и большинство повадок домашних гусей и уток по сравнению с дикими изменились мало. Однако безусловный рефлекс, призывающий их диких родственников весной лететь на север, а осенью на юг, у домашних исчез.
Можно привести примеры, когда поведение животных изменилось в совсем короткие сроки.

Новозеландский попугай кеа меньше чем за 200 лет из растительноядной стал хищной птицей.*
Некоторые рыбы, в связи с вмешательством в их жизнь человека, изменили свои привычки еще быстрее.
Ладожская форель, так же как лосось, для нереста заходит в реки. При этом она всегда поднимается вверх против течения. А ладожская форель, акклиматизировавшаяся в озере Янис-ярви, спускается для икрометания в реку Янис-йоки, вытекающую из озера. Инстинкт изменился потому, что в озеро не впадает ни одной речки с удобными для озерной форели нерестилищами.
Не так давно сырть из Финского залива поднималась метать икру в реку Нарву и, отнерестовав, уходила обратно в залив. После постройки плотины на Нарве часть стада сырти оказалась отрезанной от залива. Сейчас сырть освоилась с новыми условиями; она живет и размножается в реках Нарве, Великой и в Чудском озере.
Поступки животного, объясняющиеся приобретенным опытом, П. Павлов относит к условно-рефлекторной деятельности.
Что же такое условные рефлексы?
Если дать собаке кусок хлеба, то пища раздражает вкусовые нервные окончания и выделяется слюна. Это безусловный слюнный рефлекс. Голодной собаке достаточно только показать хлеб - и у нее выделится слюна. Это условный слюнный рефлекс. Сопровождая кормление собаки звонком или включая красную лампочку, мы заметим, что после нескольких сеансов у нее слюна начнет выделяться при звонке или красном свете, даже если ей не показывать пищу. При этом опыте сигналом пищи для собаки будет звук и свет. Существует множество условных рефлексов, и чем сложнее у животных устроены нервная система и мозг, тем легче у них создаются новые связи с внешним миром, тем легче они обучаются и дольше помнят выученное.
Кое-чему могут научиться и самые простейшие животные.
Возьмем щепотку сухих водорослей и бросим ее в стакан с водой. Через несколько дней в настое появятся простейшие одноклеточные животные - инфузории. Когда водоросли высушивались, инфузории оделись в твердую оболочку и выжили, несмотря на отсутствие влаги. Попав в воду, они сбросили оболочку и начали оживленно плавать. Если рассматривать каплю настоя через сильную лупу, то среди множества разнообразных инфузорий вы почти наверняка увидите овальную, похожую на туфлю - ее так и называют: туфелька. Такую «туфельку» поместили в узенькую стеклянную трубку, наполненную водой. Трубку с обеих сторон запаяли. Инфузория стала плавать - доплывет до запаянного конца, повернется и плывет к другому концу. Трубочка в ширину немного превышала толщину тела туфельки, и вначале она делала очень много лишних движений и поворачивалась с трудом. Но постепенно она освоилась с новым помещением и научилась поворачиваться почти мгновенно.
На кусочке водоросли, взятом из пруда, мы можем в лупу заметить других интересных инфузорий - сувоек. Они прикрепляются ножкой к водоросли и похожи на цветы - колокольчики. Края колокольчика снабжены ворсинками, которые загоняют внутрь воду, вместе с ней и бактерий, которыми питаются сувойки. Эти инфузории очень чувствительны: чуть прикоснешься к ним - и они сгибают стебельки-ножки и съеживаются. С ними провели такие опыты: сувойку трогали стеклянной палочкой и одновременно включали синий или красный свет - они немедленно съеживались. Опыты повторяли много раз, и через 140-160 опытов сувойки стали съеживаться только при включении синей или красной лампочки.
Быстрее усваивают уроки кишечно-полостные животные - актинии. Они похожи на роскошный цветок с толстой, как у гриба-боровика, ножкой. Актинии - хищники, они щупальцами захватывают мелких водных животных, рыбок и переваривают в своем объемистом желудке. В аквариуме актинии предложили полоску бумаги. Щупальца сразу же пришли в движение, и бумажка оказалась проглоченной. Но долго актинию обманывать не удалось: на пятой, а иногда даже на второй попытке она отвергала несъедобные бумажки, продолжая заглатывать пропитанные мясным соком. Урок актиния помнила 8-10 дней, а потом она вновь начала схватывать любые бумажки.
Легко дрессируются пчелы. Если блюдечко с сиропом изо дня в день ставить на голубую бумагу, то пчелы через некоторое время будут летать прямо к ней, даже в том случае, если блюдечко окажется пустым.
Способность пчел дрессироваться ученые использовали в сельском хозяйстве.
Иногда пчелы недолюбливают цветки тех или иных растений, богатых нектаром, и не посещают их вовсе. Это невыгодно, зачем зря пропадать меду. Пчеловоды нашли выход. В чашечку с сахарным сиропом они добавляли экстракт из венчиков нелюбимых пчелами цветов и кормили их изо дня в день этим душистым сиропом. Вскоре у пчел образовался условный рефлекс и они стали охотно посещать нелюбимые ранее цветы. Это оказалось выгодным и для некоторых растений - ведь не все растения могут опыляться самостоятельно.
Сравнительно быстро вырабатываются условные рефлексы у рыб.
Подвесьте в аквариуме на нитке красную бусинку - и рыбы обязательно ее «попробуют». В тот же момент бросьте в кормовой угол любую пищу рыб. Повторяйте опыт неоднократно, и через некоторое время рыбы, подергав бусинку, будут устремляться в кормовой угол. Замените красную бусинку зеленой, но при этом не давайте рыбам корма. Рыбы к ней не притронутся. Но можно «переучить» рыб - заставить их схватывать зеленую бусинку и отказываться от красной.
Вырежьте из картона два треугольника - один большой, другой маленький. Во время кормления рыб прикладывайте к стеклу один треугольник, а после кормления - другой. Через некоторое время рыбы будут подходить к треугольнику того размера, который прикладывали к стеклу во время кормления, будут подходить даже в том случае, если им не дадут пищи, но не будут обращать никакого внимания на второй. Треугольники можно заменить буквами алфавита, и рыбы скоро научатся их различать.
Среди атерин, обитающих преимущественно в тропических водах, встречаются рыбки, окрашенные в ярко-красный цвет и почти бесцветные. Так вот, красным рыбкам вложили в рот кусочки щупалец жгучих актиний и пустили их в аквариум с хищными рыбами. После того как хищники попробовали атерин с щупальцами актиний, они потеряли к ним всякий интерес. Пущенные через несколько дней в аквариум красные рыбки, уже без «начинки», в течение долгого времени оставались нетронутыми, в то время как неокрашенные атерины немедленно поедались.
Условный рефлекс у рыб можно выработать и на звук. Если кормление рыб производить по звонку, то вскоре они будут подходить на звонок и при отсутствии пищи. Более того, опыты показали, что у рыб можно выработать условные рефлексы на звуки различной высоты тона. Сомиков-каллихитов при одном тоне звука кормили, а при другом ударяли по носу палочкой. Через которое время сомики подплывали, заслышав звук первого тона, услышав второй, бросались наутек и забивались в дальний угол аквариума.
Наглядно иллюстрируют значение приобретенных навыков следующие опыты.
Наполните стеклянную пробирку водой и бросьте в нее три - четыре штуки извивающихся мотылей. Опустите пробирку в аквариум с голодными рыбами. Они немедленно станут стукаться в пробирку рылом, пытаясь схватить мотыля. После нескольких опытов рыбки прекратят безуспешные попытки. Повторите опыт и рыб кормите какой-нибудь другой пищей. Через некоторое время они не будут обращать внимания на мотыля, даже если вы бросите его в воду без пробирки.
Или другой опыт. У вас в аквариуме завелись драчуны. Что ни день, между ними происходят ожесточенные стычки. Разгородите забияк стеклом. При попытке броситься друг на друга они будут больно ударяться о стекло. Достаточно выдержать драчунов за стеклянной перегородкой несколько дней - и можно вынимать стекло, рыбки уже не будут драться. Труднее всего этот опыт удается с бойцовыми рыбками - на то они и бойцовые, - но и их, подержав побольше за стеклом, удается утихомирить.
Осторожно берет приманку рыба, побывавшая на крючке или схватившая несъедобную блесну. Вот почему в глухих водоемах, где рыба «незнакома» с человеком и удочкой, она берет насадку смелее, чем в водоемах, часто посещаемых рыболовами. По этой же причине там, где бывает много подводных охотников, к рыбе трудно приблизиться на выстрел из гарпунного ружья.
Поскольку осторожность рыб связана с приобретенным ими опытом, то, естественно, чем старше рыба, тем подозрительнее относится она ко всяким незнакомым предметам. Понаблюдайте за стайкой голавлей, плавающих около устоев моста. Ближе к поверхности держатся небольшие голавлики, а глубже видны темные сигарообразные силуэты крупных рыб. Бросьте в воду кузнечика. Всплеск - и исчезает во рту одного из крупных голавлей. Теперь проткните кузнечика соломинкой и опять бросьте его в воду; крупный голавль подплывет, но приманку не возьмет, и только мелочь будет трепать кузнечика с торчащей из него соломинкой.
Для того чтобы рыба стала остерегаться грубой снасти, ей совсем не обязательно самой побывать на крючке. Резкие броски одной попавшейся на крючок рыбы могут напугать и надолго насторожить всю стаю, вызвав подозрительное отношение к предлагаемой насадке.
Иногда рыбы используют опыт, приобретенный соседом. В этом отношении характерно поведение косяка лещей, окруженных неводом. Сначала, очутившись в тоне, рыбы мечутся по всем направлениям. Но стоит одному из них, воспользовавшись неровностями дна, проскользнуть под тетиву, как за ним немедленно устремляется вся стая.
Наблюдения за рыбами в аквариуме подтвердили, что они действительно перенимают опыт соседа. Был проделан следующий опыт. Аквариум разделили пополам стеклянной перегородкой и в одну половину посадили несколько верховок. В углу аквариума зажигали красную лампочку, свет которой привлекал рыб. При приближении к лампочке они получали удар током и обращались в бегство. После нескольких опытов рыбы бросались врассыпную, как только вспыхивала красная лампочка. Затем во вторую часть аквариума посадили других верховок. Когда зажигали лампочку, вновь посаженные рыбки, следуя примеру своих соседей, тоже убегали от красного света, хотя никакого удара током они ранее не получали. После десяти опытов первую партию рыбок высадили, но у оставшихся сохранился отрицательный рефлекс на красный свет.
Обычно условные рефлексы у рыб долго не сохраняются и они скоро забывают выученное.
Из птиц легче всего обучаются попугаи, вороны, галки, но кое-чему можно научить и кур. Методами пищевой дрессировки удалось установить, что они отличают круг от квадрата и треугольника, могут определить, какой предмет больше, а какой меньше. Их не трудно обучить нажимать клювом рычаг, выдающий пищу, а затем бежать к кормушке. Если кормушку с пищей пометить черными полосами или пятнами, то они отличают ее от однотонной пустой кормушки. Куры различают цвета. Проводили такой опыт: зерна окрашивали в серый, зеленый и красный цвет и затем красные зерна прочно приклеивали. Вначале куры пытались клевать все зерна подряд, а затем выбирали только серые и зеленые, не трогая красных, хотя их потом не приклеивали.
Попугаев, ворон, галок удается научить даже считать - правда, не более чем до десяти. Счету не могли пока научить, кроме птиц, никаких других животных.
Ворону удавалось выдрессировать так, чтобы из кучек, содержащих много зерен, она съедала всегда определенное количество - 1, 2, 3, 4 или 5 штук. Ставили рядом коробки, в которые клали по одному или по два зерна. Ворона открывала коробочки до тех пор, пока не съедала положенного количества зерен.
Галка научилась открывать черные коробочки, пока не находила в них двух зерен, зеленые - трех зерен, красные - четырех и белые - пяти.
Попугая приучили при двух ударах колокола съедать две вишни, а при трех - три. Попугаи различают все семь цветов спектра, и с ними можно провести много интересных опытов.
Так же много занимались изучением способностей млекопитающих. Больше всего ученые и дрессировщики работали с крысами и мышами.
Кто не слышал про знаменитый дуровский поезд? На арене цирка железная дорога. По платформе в высоких сапогах и красной шапке расхаживает начальник станции - кот. Подходит поезд, в нем три вагона: спальный - синий, плацкартный - желтый и общий - зеленый. По звонку пассажиры - крысы и мыши - бросаются занимать места. Без давки белые крысы занимают места в спальном вагоне, серые - в плацкартном, а мыши - в общем. Третий звонок - поезд трогается. «Смотрите, какие умницы, - шепчутся зрители.- как только они знают, какие места занимать?» Дело, конечно, не в уме крыс и мышей. Просто дрессировщик сумел выработать у них ответствующие условные рефлексы. Вначале обучал белых и серых крыс и мышей порознь. Когда подходил состав, на платформе находись, скажем, только белые крысы. От синего спального вагона доносится вкусный запах, там любимая пища крыс. Понятно, что и устремлялись к нему, а если какая-нибудь крыса по ошибке пыталась проникнуть в другой, то ее ударяло электрическим током. Так же обучали серых крыс и мышей, и понятно, что они на представлении занимали без ошибки предназначенные им места.
Ученые исследовали способность крыс ориентироваться в лабиринте. В конце запутанного лабиринта с тупиками ставили вкусную пищу. Руководствуясь зрением, чутьем, осязанием, крысы путем проб ошибок в конце концов находили правильную дорогу и, изучив ее, в дальнейшем уже почти не ошибались. Опыты показали, что крысы находят дорогу даже в том случае, если лабиринт наполовину заполнен водой.
Американские ученые особенно увлекаются лабиринтом; они считают, что по скорости прохождения лабиринта и по числу сделанных ошибок можно судить об умственных способностях различных животных. Это не совсем так. Крысам и их потомкам уже приходилось встречаться с извилистыми темными ходами в родном подполье. А обезьяна, сокол, черепаха ни с чем похожим не сталкивались, и понятно, что им много труднее ориентироваться в лабиринте. Возможен даже такой случай, что крыса пройдет скорее лабиринт и с меньшим количеством ошибок, чем человек; ведь у человека основной ориентир - зрение, а крыса пользуется многими органами чувств.
Нетрудно обучать лошадей. Любая лошадь скоро обучается понимать по словам возницы, когда ей надо остановиться или бежать вперед. Управлять ходом лошади можно и вожжами. При верховой езде нажим всадника ногой на тот или иной бок лошади, особенно в связи с ожиданием последующего удара шпоры, заставляет ее переменить аллюр или ускорить бег. Лошадей можно дрессировать на различную форму предметов - круг, овал, квадрат, треугольник. А вот как они различают цвета, до сих пор окончательно не установлено; по мнению одних исследователей, они различают все цвета спектра, лишь иногда путая красный с фиолетовым, по мнению других - лошади, как и большинство млекопитающих, - дальтоники.
Много времени и терпения затрачивает человек на обучение собак. Одни из них сторожат дом и ловят преступников, другие помогают человеку на охоте, третьи - показывают различные фокусы. В поступках собак надо различать условные рефлексы, ставшие почти безусловными, и условные рефлексы в чистом виде. Если ближайшие предки легавой собаки охотились, то их потомков не надо обучать ни стойке, ни правильному поиску - «челноком». Но тем не менее их последующее обучение - натаска - имеет исключительно большое значение. Пойнтера и сеттера охотнику надо научить послушанию, научить не поднимать на крыло птицу без приказания, не бросаться за ней после взлета и многим другим премудростям.
Исключительной понятливостью отличаются дельфины, они обучаются значительно легче, чем собаки. Обычно для них достаточно двух-трех «показов». Дельфины осторожно берут рыбу с тарелочки, ловят ее на лету и берут из рук дрессировщика, прыгая на высоту более четырех метров. Они подают брошенные в воду вещи, прыгают сквозь объятый пламенем обруч, играют в баскетбол и водное поло, с большой точностью забрасывая мячи. Их можно обучить звонить во время прыжка в колокольчик, открывать запоры, буксировать лодку с пассажирами и многому другому.
Очень способные ученики - обезьяны, особенно шимпанзе. Однако на их обучение приходится затрачивать больше времени, чем на обучение дельфинов. Они с трудом сосредотачиваются, легко отвлекаются и нетерпеливы, если приходится преодолевать какие-нибудь затруднения.
Их можно обучить сидеть за столом, употреблять ложку, вилку, нож, подвязывать во время еды салфетку, гасить свет, уходя из комнаты. Шимпанзе ездят на велосипеде, открывают задвижки и замки, расстегивают и застегивают пряжки. Они хорошо различают форму предметов, все цвета спектра и многие оттенки. Для человекообразных обезьян характерна исследовательская деятельность - им все надо потрогать, пощупать, разобрать на части. Они запоминают много слов и выполняют простые приказания: «принеси чашку», «возьми ключ», «поиграй с мячиком», «дай руку». Некоторые шимпанзе выполняют свыше 50 словесных приказаний, но сами не могут произнести сознательно ни одного слова.*

Большинству диких животных обучаться не надо. По мере роста они самостоятельно постигают, как лучше спасаться от врагов и как добывать пропитание. Однако некоторых молодых птиц и зверей кое-чему должны научить родители.

Ласточки, стрижи* первое время приносят насекомых птенцам, уже вылетевшим из гнезда. Но вскоре они перестают передавать пищу птенцам - подлетев к ним, выпускают ее из клюва. Вначале птенцы часто промахиваются, но затем приучаются ловить на лету не только мертвую добычу, но и живых насекомых.
Чомга-мама, поймав рыбу, приносит ее птенцам живой и выпускает в воду. Если птенцы не бросаются за рыбой вдогонку, она вновь ловит ее и снова выпускает. И так чомга поступает до тех пор, пока птенцы не научатся сами ловить рыбу.
Точно так же поступают волки и лисицы. Когда молодежь повзрослеет и уже выберется из норы на волю, родители приносят им полуживую добычу - куропатку со сломанным крылом или помятого зайчонка - и показывают, как их надо ловить.
Медвежата проходят под руководством матери целую школу. Она показывает им, какие корешки съедобны и как их выкапывать, где искать различные ягоды, как добыть из полусгнившего пня личинок и «яйца» из муравейника, как поймать рыбу, и учит многим охотничьим премудростям. «В «школе» медвежата постигают, что надо избегать змей и колючих ежей, не связываться с волками и собаками и держаться подальше от человека.
Как ни странно, некоторые водные млекопитающие - морские котики, каланы - рождаются не умеющими плавать. Много времени и терпения приходится затратить матери, чтобы научить малышей держаться на поверхности, нырять и добывать пищу в воде.
Коллективной охоте гиеновые собаки, львы, волки учатся, принимая в облавах сперва пассивное участие, наблюдая за приемами взрослых, а скоро и сами становятся полноправными членами охотничьего коллектива.
Контакт между матерью и детьми имеет большое значение для развития некоторых животных.
Был проведен такой опыт. Большую группу новорожденных обезьян отняли от матери и выкормили молоком из бутылочки с соской. Когда искусственно выкормленные обезьяны выросли, они на первый взгляд казались такими же, как их собратья. Однако дальнейшее наблюдение за питомцами показало, что их поведение резко отличается от поведения воспитанных мамой-обезьяной. Они не играли со своими сверстниками, ни к чему не проявляли интереса и большую часть времени сидели, безучастно глядя в пространство. Как правило, они не обзаводились потомством, а если и заводили детей, то обращались с ними плохо и малышей приходилось отбирать.
На воле многие животные, оставшись без матерей, погибают, а иногда тоже приобретают несвойственные им повадки. Если моржонок рано потерял мать, то его некому научить добывать ракушки со дна моря. Первое время он питается падалью и различными отбросами. Постепенно моржонок начинает ловить морских птиц, рыбу и в конце концов становится охотником за тюленями. Такие «хищные» моржи иногда опасны для человека. Без всякого повода они могут атаковать шлюпку и протаранить ее своими мощными бивнями.
Иногда детей воспитывают приемные родители. Если это животные одного и того же вида, то приемыши получают необходимые жизненные навыки. Так же, как настоящие родители, учат чужих детей волки, куропатки и домашние куры. Но если это животные различных видов, то, конечно, уроки приемных родителей не пойдут впрок. Курица не научит ничему путному утят, кошка - бельчат, а волки - человеческого детеныша. Бывает и так, что приемыши не обращают никакого внимания на своих сородичей и всю свою привязанность переносят на воспитателя. Один ученый вырастил галчонка. Став взрослой, птица безразлично относилась к другим галкам, а воспитателя пыталась накормить гусеницами.
Следует еще раз подчеркнуть, что обучаться надо не всем и не всегда. Многие поступки у животных заложены от рождения. Новорожденный зайчонок, оставленный матерью, сумеет искусно спрятаться, а затем найти подходящую пищу. Кукушонок, выращенный в чужом гнезде, будет вести себя в дальнейшем как взрослая кукушка и даже полетит зимовать в те же края, где проводят зиму родители. Цыплята австралийских сорных кур, оставленные отцом, как только они вылупятся из яйца, не погибают и самостоятельно находят дорогу в жизнь. А через год будут строить точно такие же гнезда-инкубаторы, как их отец.
Очень много новых фактов о поведении животных собрали этологи. Они считают, что поведение животных следует изучать не в «башне молчания» и не в хитрых лабиринтах, а в лесу и в поле. На основании своих наблюдений виднейшие этологи К. Лоренц, Н. Тиберген и У. Торп утверждают, что в природных условиях животные поступают в основном одинаково - стереотипно, причем действие могут вызвать и внутреннее состояние их организма, и изменения во внешней среде, и отдельные образы - например, окраска и форма предметов, поза другого животного, его запах.
Поведение обычно состоит из серии простых актов. Первая стадия побуждает голодное животное отправиться на поиски пищи еще до того, как оно увидело, услышало или учуяло ее.
Оса «пчелиный волк», собираясь на охоту, летит туда, где пчелы собирают нектар. Заметив свою жертву - пчелу, - она направляется прямо к ней и занимает позицию в 70-80 сантиметрах с подветренной стороны. Затем оса несколько секунд выжидает и бросается на жертву. Этот бросок - ответ на запах пчелы. Если осу привлекло другое насекомое или похожий на нее предмет, она, подождав немного, улетит прочь. Но если оса почувствует запах пчелы, она парализует ее уколом жала и несет к себе в норку, заготавливая пищу для своих личинок.
Угорь живет в реке, в которую он пришел в юные годы, 10-15 лет и не помышляет ни о каких путешествиях. Но как только самка почувствует, что у нее скоро начнет созревать икра, она покидает ставшую ей родной реку и отправляется в далекий путь за океан к берегам Центральной Америки.
Самец колюшки не станет строить гнездо, пока состояние организма не подскажет ему, что приходит время подумать о воспитании потомства.
Рыбоводы в ряде случаев заинтересованы, чтобы рыба выметала икру поскорее. Ленинградские ученые в конце 30-х годов разработали интересный метод, мгновенно изменяющий внутреннее состояние рыб. Выяснилось, что если рыбе с незрелой икрой впрыснуть в мышцы препарат, полученный из придатков головного мозга - гипофиза, то икра у нее созревает почти мгновенно. Ввели осетру осетровый гипофиз - и икра у него созрела в течение полутора суток место обычного срока в несколько месяцев.
Самка комара, летая с цветка на цветок, до поры до времени кормится, как и самец, сладким нектаром. Но когда в ней просыпается инстинкт продолжения рода, она теряет покой и ищет жертву, чтобы напиться свежей крови. Ведь только из белков она может получить вещества, необходимые для созревания ее яиц. Найти такую жертву среди необъятных просторов полей и лесов нелегко. Поэтому некоторые виды комаров сохраняют про запас кусочки личиночной ткани, чтобы воспользоваться ими в надлежащий момент.
Не зря бытует пословица - сытое брюхо к учению глухо; по собственному опыту мы знаем, что работоспособность падает после сытного обеда. Удав, наевшись «до отвала», может целый месяц лежать, свернувшись клубком, и не тронуться с места. Сытый волк обойдет деревню стороной, а голодный может забраться в колхозную овчарню.

Здоровые собаки и кошки обычно не едят траву. Но стоит им заболеть, как они начинают выискивать целебные травинки и поедают их. У копытных животных - оленей, антилоп - иногда наблюдается солевой голод. Для нормального самочувствия в их крови должно находиться определенное количество ионов натрия, которые они получают из поваренной соли. И вот, забыв осторожность и пренебрегая опасностью, они отправляются к солонцам.
Едва у гнезда, построенного самцом колюшки, появится другой готовый к нересту и ярко окрашенный самец, как «хозяин» территории сразу же устремляется к пришельцу. Главное, что «действует на нервы» будущего папаши, это красное брюшко гостя. Интересно, что такую же реакцию нападения у колюшки вызывает любой продолговатый предмет, красный снизу. А на самую точную модель колюшки, но без красного брюшка, самец не обращает никакого внимания. Имеет значение и поза; если модель находится в вертикальном положении головой вниз, то самец атакует ее яростней, ведь такую позу принимают колюшки в перерывах между схватками.
Хищных рыб ловят на искусственные приманки - блесны. По внешнему виду металлическая пластинка совсем не похожа на рыбу. Однако при ее движении в воде создается грубая иллюзия плывущей рыбки, и этого оказывается достаточно, чтобы вызвать хватку хищника.
Есть способ охоты на тетеревов с чучелами. Осенью, когда облетают листья с деревьев, охотник где-нибудь в кустах ставит шалаш и выставляет на березу пару тетеревиных чучел. Второй охотник-загонщик находит стаю и спугивает птиц, стараясь, чтобы они полетели к шалашу. Заметив на березе собратьев, тетерева подсаживаются к ним и попадают под выстрел. Чучело может быть самым примитивным, сделанным из любой черной тряпки. Решающее значение имеет размер и поза. «Подсадной» тетерев обязательно должен быть установлен зобом к ветру и походить на спокойно сидящую, не напуганную птицу.
Если над цыплятами передвигать вырезанный из черной бумаги силуэт летящего ястреба, то они затаятся или бросятся врассыпную. Но если этот силуэт двигать в обратном направлении, то он напоминает утку, и тогда у цыплят не последует никакой оборонительной реакции.
Мы видели, что внутреннее состояние и отдельные образы сказываются на поступках животных в природных условиях, но все же цепи безусловных рефлексов и личный опыт имеют большое значение в их жизни.
Этологи подметили, что образ, впервые появившийся перед глазами новорожденного животного, накладывает отпечаток на его последующую жизнь. Обычно гусята следуют за мамой-гусыней. Но если гусенок, появившись на свет, раньше всего увидит человека или красный шарик, который тянет перед ним, он долгое время будет следовать за ним, принимая за одного из родителей.
Подобное явление запечатления свойственно и рыбам. Они тоже могут ошибиться в выборе родителей. С цихлидами - рыбами, ухаживающими за икрой и выведшимися мальками, проводили такие эксперименты. Икру отложенную одним из видов цихлид, незаметно подменяли икрой другого вида. Выведшиеся мальки считали приемных родителей настоящими и повсюду следовали за ними, хотя по форме, окраске и размерам они были совсем не похожи на них.
Этот опыт может удаться только с рыбами, впервые мечущими икру. Имевшие раньше детей обязательно заметят подмену, и тогда малькам несдобровать.
Сейчас мы подошли к самому трудному вопросу - думают ли животные?
Часто их умственные способности преувеличивают. Иногда исключительную сообразительность приписывают рыбам. Рассказывают «охотничьи истории» о щуках и язях, умеющих открывать крышки садков. О лещах, которые, поднявшись по лесе на поверхность воды и увидев рыболова, сразу же исчезают в глубине. Об «умных» сазанах - собьет такой умник хвостом насадку с крючка и спокойно лакомится ею. Эти истории, конечно, плод воображения рассказывающих.
Умными считают некоторые поступки птиц.
Может быть, вам приходилось видеть, как отводит тетерка от выводка собаку. Она то подлетает к самому ее носу, то медленно, как бы притворяясь раненой, отлетает на десяток шагов вперед или в сторону. Этот маневр тетерка повторяет несколько раз, а когда собака, пытаясь схватить птицу, удалится от затаившихся птенцов, мать делает круг и возвращается к выводку.
Как же объяснить поведение «умной» тетерки? Оказывается, дело совсем не в уме. С одной стороны, тетерка, повинуясь рефлексу самосохранения, стремится спастись; с другой стороны, врожденный рефлекс заботы о потомстве призывает ее остаться с птенцами. В результате такого двойственного поведения у наблюдателя и создается впечатление, что заботливая мать сознательно отводит врага от птенцов. Так же, как тетерка, поступают дикие утки, чибисы, самец белой куропатки.
Из книги в книгу переходит история об обезьянах-ревунах, которые устраивают для переправы через реки живой мост. Для этого одна обезьяна обвивается хвостом вокруг ветви и схватывает лапами за ноги вторую, вторая - третью и так далее, пока не образуется гирлянда из обезьян. Тогда цепь начинает раскачиваться и нижняя обезьяна, улучив момент, схватывает ветку на противоположном берегу. Когда все стадо переберется по мосту на другую сторону, верхняя обезьяна отпускает ветку, за которую держалась хвостом, и все общество оказывается на другом берегу. Конечно, до такого хитрого сооружения им не додуматься.

Очень много написано об «умных» лошадях и собаках. В цирках часто показывали и показывают собак-математиков. Они складывают, вычитают, умножают, делят, извлекают корни. На вопрос дрессировщика, сколько будет, скажем, дважды два, собака лает четыре раза или подает кубик с написанной на нем цифрой 4. Сейчас эти «чудеса» разоблачены. Выяснилось, что во время представления дрессировщик подавал ученику незаметные для публики жесты. Недавно установили, что собаки хорошо слышат ультразвуки, а ухо человека их не улавливает. Имея в кармане «ультразвуковую» пищалку, дрессировщик, без всякого риска быть разоблаченным, может подавать собаке любые сигналы.
Совершенно ясно, что мыслить, как человек, животные не могут. Они не в состоянии составлять план действий, поступать логично, пользоваться отвлеченными понятиями, общаться друг с другом при помощи речи и письма. Однако объяснять все их поступки даже самыми сложными цепями рефлексов, образов и стимулов неправильно. Многие поступки животных трудно понять и объяснить, если мы откажем им в праве хоть иногда рассуждать.
Вспомните бобров, которые строят такие удивительные плотины, пищух, придавливающих стожок камнем, чтобы ветер не разметал сено. Зяблика, маскирующего свое гнездо с учетом окружающей обстановки, или осу-амофилу, пользующуюся камешком, когда она заделывает ход в норку.
А вот и еще несколько примеров, подтверждающих, что животные могут рассуждать.
Чарльз Дарвин пять лет занимался изучением поведения дождевых червей. После обильного, теплого дождя некоторые виды червей выползают на поверхность земли и затаскивают в свои норки опавшие листья. Они нужны червям для питания. Опыты Дарвина показали, что черви схватывают и тащат листья двумя способами. Узкие они берут за черешок, а широкие - за верхушку. Это облегчает затаскивание листа в норку. Последующие исследования как будто показали, что черви схватывают лист за тот или иной конец, руководствуясь вкусом, а не формой предмета, как считал Дарвин. Если это так, то, значит, они, пользуясь химическим чутьем, запоминают, какой вкус у черешка, а какой - у кончика листьев самых различных деревьев. Не предрешая, кто прав - Дарвин или последующие исследователи, - мы должны признать, что в любом случае дождевой червь не лишен какой-то сообразительности.
Давно известны рассказы рыбаков Средиземного моря о том, как охотятся осьминоги на двустворчатых моллюсков. Мелкие раковины они запросто раскусывают своим твердым клювом, а найдя крупную, которая им «не по зубам», вставляют между ее створками какой-нибудь предмет - тогда раковина не может захлопнуться и осьминог празднует победу.
Эти рассказы по свидетельству И. Акимушкина недавно подтвердили другие зоологи, наблюдавшие через «подводный бинокль» (ящик со стеклянным дном) охоту осьминогов.
Удивительно поведение дятлового вьюрка с Галапагосских островов. Перелетая с дерева на дерево, он таскает с собой колючку кактуса или обломок веточки и выковыривает ими из трещин в коре насекомых и их личинки. Можно сказать, что в поведении вьюрка нет никаких разумных действий, просто цепь безусловных рефлексов, полученных им в наследство от родителей. Да, бесспорно вьюрок получил в наследство способ охоты. Но в коре деревьев все трещины и дырочки не похожи одна на другую, и если он станет совать в них колючку как попало, то наверняка останется без добычи и погибнет. Значит, обнаружив щель, он должен решить, как лучше организовать охоту.
Орудиями пользуются также морские выдры-каланы. Питаются они моллюсками и иглокожими, а их не так-то просто раскусить. И вот калан, нырнув, приносит со дна на поверхность не только ракушку или ежа, но и плоский камень величиной с кулак. Повернувшись на спину, он кладет камень себе на грудь и, крепко зажав раковину в лапах, сильно ет ее о камень. Удобную «наковальню» калан таскает с собой, за-1В ее под мышкой. Такое поведение морской выдры тоже трудно ъяснить одними безусловными рефлексами.
Мне пришлось охотиться с легавой собакой, пойнтером по клич-Аста. В возрасте пяти лет она вдруг, без всякого обучения, стала онсировать. Что это значит? А вот что. Придя в лес, охотник мо-йт сесть на пенек и преспокойно курить папиросу. Собака сама идет дичь и придет к охотнику с докладом. Оставаясь незаметным я собаки, я много раз наблюдал за ее поведением. Вот она почув-вовала запах дичи и замирает на стойке. С полминуты Аста стоит подвижно, а затем потихоньку поворачивает голову - охотника [где не видно и не слышно. Тогда она осторожно, словно на цы-чках, отходит назад. Не добежав до охотника десяти шагов, соба-оглядывается и всем видом показывает: дичь там, за кустами, ли сразу не пойти за ней, она подбегает к ногам, ласкается, тол-ет мордой, а затем, пробежав несколько шагов по направлению дичи, останавливается. Ошибок не бывало. Аста всегда приводит затаившейся птице. Можно ли такое поведение объяснить услов-[ми или безусловными рефлексами? Конечно, нет.
Нельзя отказать в элементарной разумности гончим, а особенно рзым собакам. Часто, работая по «зрячему» зверю, они не бегут ямо за ним, а, срезая угол, перехватывают лису или зайца по ти. Много таких примеров приводит в журнале «Охота и охот-чье хозяйство» судья по полевым испытаниям борзых В. И. Ка-нский. О подобном поведении борзого кобеля Николая Ростова сал Л. Н. Толстой: «Карай изо всех старых сил, вытянувшись олько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, на-ререз ему».
Дельфины не только понятливые ученики, в отдельных случаях и проявляют исключительную сообразительность. По свидетельству вестного исследователя дельфинов доктора Джона Лилли, у аква-нгистов, проводивших подводные исследования вблизи берегов херики, почтальоном был дельфин по имени Таффи. Он доставлял юдонепроницаемой трубке почту с поверхности моря к подводному му и обратно, а также приносил подводникам различные приборы и инструменты. Научить этому дельфина совсем не трудно. Но однажды произошел такой случай: один из аквалангистов сделал вид, что никак не может найти дорогу к подводному дому. Таффи немедленно подплыл к нему со спасательной веревкой и привел «заблудившегося» домой.
В Калифорнийском океанариуме ученые наблюдали такую картину: два дельфина пытались добыть угря из небольшой пещерки вблизи дна океанариума, но безуспешно. Тогда один из дельфинов поймал морского ерша-скорпену, подплыл к убежищу угря поближе и стал совать колючую рыбу в нору. Угорь не вытерпел, выбрался наружу и был тотчас же пойман. Такой прием дельфин вряд ли мог где-нибудь подсмотреть.
В сообразительности с дельфинами соперничают человекообразные обезьяны. С ними проводили такие опыты: в клетке к потолку подвешивали банан, настолько высоко, чтобы, подпрыгнув, обезьяна не могла его достать. Здесь же в клетке находился ящик, с которого, если его переставить, можно было дотянуться до банана. Шимпанзе легко решала эту задачу. Но если опыт усложняли и обезьяне, чтобы достать банан, надо было поставить три ящика один на другой, то это могли сделать не все обезьяны и только после многочисленных проб и ошибок. Шимпанзе выполняли такие задания: банан помещен в трубку, из которой его можно вытолкнуть палкой, находящейся в клетке; банан положен перед клеткой на таком расстоянии, что обезьяна не может дотянуться до него лапой, но может подкатить той же палкой. И даже такое: около клетки лежит банан, но палка коротка; перед клеткой лежит длинная палка, которую можно достать короткой, а потом длинной палкой - банан. У одного исследователя шимпанзе подманивала хлебом кур к клетке и затем пыталась пристукнуть их палкой.
Значит, на вопрос «думают ли животные?» можно ответить: да, иногда думают, но по-своему, не так, как человек.
Основное отличие заключается в том, что у животных есть только одна - первая - сигнальная система. Она воспринимает физические раздражители - свет, звук, запах, тепло... У человека, кроме того, имеется вторая сигнальная система, она действует на основе первой, но раздражителями оказываются уже не сами явления и образы, а слова, их обозначающие. Эта система позволяет человеку мыслить отвлеченно и воспринимать весь мир не органами чувств, а через слова.

ОТ АВТОРА ............................................................................................................................................. 3
I. КАРЛИКИ И ГИГАНТЫ ...................................................................................................................... 5

II. ВПЛАВЬ, ПЕШКОМ И ПО ВОЗДУХУ .............................................................................................. 24

III. ЗАЧЕМ ЖИВОТНЫМ НУЖНЫ ХВОСТЫ? ..................................................................................... 46

IV. ПОЧЕМУ КЛЮВЫ И ЛАПЫ У ПТИЦ РАЗНЫЕ? ........................................................................... 61

V. КОНКУРС ГЛАЗ И УШЕЙ .................................................................................................................. 72

VI. КТО ЛУЧШЕ СПРЯЧЕТСЯ? .............................................................................................................. 92

VII. ЖИВОТНЫЕ-ОХОТНИКИ ............................................................................................................... 106

VIII. КАК ЛУЧШЕ: ВМЕСТЕ ИЛИ ВРОЗЬ? ............................................................................................ 151

IX. ИСКУСНЫЕ СТРОИТЕЛИ ................................................................................................................. 164

X. ЖИВЫЕ ЗВЕНЬЯ ОДНОЙ ЦЕПИ ........................................................................................................ 183

XI. СКОЛЬКО ВРЕМЕНИ? ........................................................................................................................ 194

XII. ЖИВОТНЫЕ-ПУТЕШЕСТВЕННИКИ ................................................................................................ 200

XIII. ДУМАЮТ ЛИ ЖИВОТНЫЕ? ........................................................................................................ 223

XIV. «ЯЗЫК» ЖИВОТНЫХ ........................................................................................................................ 244

150 ВОПРОСОВ И ОТВЕТЫ НА НИХ ....................................................................................................... 270
СЛОВАРИК ЗООЛОГА ............................................................................................................................... 296
ЧТО ЧИТАТЬ? ............................................................................................................................................... 299

Хотя, конечно, смотря что вы имеете в виду под словом «думать». А кстати, что вы имеете в виду?

Полезли в словарь? Не трудитесь, я уже лазил, нет там ничего, кроме «Думать - направлять свои мысли на что-либо» (словарь Ожегова). Ладно, попробую сформулировать сам.

«ДУМАТЬ - ЗНАЧИТ ПРИНИМАТЬ ПРАВИЛЬНЫЕ РЕШЕНИЯ ОБ ИЗМЕНЕНИИ СВОЕЙ ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТИ В ЗАВИСИМОСТИ ОТ УСЛОВИЙ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ»

Красиво сказал? Но бесполезно - это не «думать», так поступают все живые организмы - в том числе совершенно безмозглые грибы, растения и бактерии. Готовые знания у этих существ зашиты в их ДНК (наследственную информацию), и судя по тому, как плотно бактерии, грибы и растения заселяют нашу планету - зашитые в ДНК знания не врут.

«ДУМАТЬ - ИСПОЛЬЗОВАТЬ ЗНАНИЯ, ПОЛУЧЕННЫЕ В ТЕЧЕНИЕ ЖИЗНИ» (А НЕ ИНФОРМАЦИЮ, ЗАЛОЖЕННУЮ В ДНК)

Данное определение пытается разбить животных на две группы: умников (типа нас, обезьян, дельфинов...) и тýпиков, которые ничему не учатся, а лишь бездумно исполняют заложенные в них врожденные формы поведения (инстинкты). И что же? Мы таких не найдем:

• во-первых, любые, даже очень примитивные (по нашим представлениям) животные могут обучаться ,
• во-вторых, многие «инстинктивные» вещи на самом деле приобретаются в течение жизни ,
• в-третьих, животные выполняют свои инстинкты вовсе не бездумно, а как раз наоборот, очень даже думно .

Могут обучаться

Если потрясти пробирку с инфузориями , то они «рефлекторно» сожмутся, а через некоторое время расправятся назад. Если провести такую операцию 100-120 раз, то до инфузорий дойдет, что тряска не представляет опасности и они перестанут сжиматься, и такое «научение» останется у одноклеточных созданий на полчаса-час. Поскольку инфузории не имеют нервной системы, то совершенно неясно - в каком месте их клетки могут прятаться знания, умения и навыки. Однако - прячутся: инфузории сохраняют траекторию передвижения при перенесении их из треугольного сосуда в круглый; удерживаются в неосвещенной части пробирки, если в освещенной их наказывают ударами тока; и даже увеличивают скорость прохождения в изогнутой трубке (почти научение в лабиринте!) *

Если коснуться щупальца актинии каким-нибудь не особо съедобным предметом, например, кусочком бумаги, пропитанным рыбным соком, то глупое кишечнополостное отправит его себе в рот, задумчиво помусолит, а потом выплюнет. Если же мы будем долгое время кормить актинию бумагой, то на шестой день она поймет, «что что-то не то», и перестанет заглатывать приманку (эта реакция сохранится 10 дней).

В течение жизни

Очень многие вещи, которые раньше считались врожденными, на самом деле являются результатом «облигатного научения». У животного в определенное время как бы включается магнитофон, который записывает ощущения - и эта запись потом используется при выполнении самых что ни на есть жестких безусловных рефлексов.

Если магнитофон включается на очень короткое время, то этот процесс называется «запечатление» («импринтинг»). Запечатление наиболее полно изучено на детенышах птиц и млекопитающих - ведь ребенку очень важно запомнить внешний вид своей матери, потому что именно она будет его кормить и защищать на первых порах. Так вот, чаще всего у ребенка нет врожденного образа матери , зато есть врожденная команда «запомнить самое первое впечатление».

• Новорожденные ягнята и оленята запоминают голос и запах матери в первые полчаса после рождения. Предусмотрительные мамаши при этом слегка отстают от стада, чтобы остаться со своим ребенком наедине - потому что внутри стада (где, несомненно, безопаснее) у детеныша легко могла бы поехать крыша от обилия «матерей».
• У утят диапазон объектов, которые могут вызвать реакцию следования, очень широк - от спичечного коробка до человека. Кстати, утки запечатлевают и особей противоположного пола. Если их с раннего возраста содержать в одиночных камерах, то они, когда вырастут, будут пытаться спариться с людьми, совершенно не обращая внимание на других уток. **

Думно

Инстинкт является «жестко врожденным и тупо выполняемым» лишь в своей самой последней стадии , а пока идет подготовка к этой самой «последней стадии», поведение животных может быть очень гибким - основываться на опыте, приобретенном в течении жизни. (Точно так же, например, все задачки по генетике решаются элементарно-автоматически, а самая главная проблема для учеников - правильно понять условие, подготовить сырьё для решения).

• Попугаи-неразлучники в природе выстилают свои гнезда травинками. При содержании в домашних условиях вместо травинок они используют узкие полоски бумаги, которые самостоятельно нарезают клювом из целого листа бумаги.
• Бобры - самые удивительные строители среди млекопитающих - могут из меленького лесного ручейка создать обширное зеркало воды. Местность покрывается сетью каналов, в меру заполненных водой (по ним бобры сплавляют лес). Ни сложный рельеф, ни песчаный или глинистый грунт бобрам не помеха. Специалисты, рассматривая планы бобровой мелиорации, в один голос говорят, что всякий раз найдено новое, нетривиальное и оптимальное в этих условиях решение, требующее не только немалых знаний (их дает инстинктивная программа), но и глубоких творческих раздумий. ***

Третья попытка! Будет самой суровой по отношению к животным!! Тысяча черрртей!!! «ДУМАТЬ - ЗНАЧИТ РЕШАТЬ НОВЫЕ ЗАДАЧИ БЕЗ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ОБУЧЕНИЯ».

Прежде чем предъявлять такое диким зверям, давайте поэкспериментируем на людях. Соберем 25 десятиклассников и дадим им новые для них задачи по математике, физике и химии, плюс час на размышления. Что сделает подавляющее большинство учеников (24,95 человека из 25)? Замычит-завоет-закричит привычную для учительского уха фразу: «Мы не знаем, как это делать, мы такого раньше не решали !» Правильно? Согласимся: человек с огромным трудом и неохотой решает новые задачи, гораздо проще для нас списать - узнать, как эту задачу решали раньше, другие люди.

С другой стороны, конечно, каждую задачу кто-то решал в первый раз - как новую. Любой человек, если поднапряжется, способен решать некоторые новые для него задачи. - Как с этим обстоят дела у животных?

Да нормально обстоят. Только давайте уточним фразу «без предварительного обучения». Чтобы рассуждать , животное (и к человеку это тоже относится) должно накопить немаленький багаж знаний об «окружающих предметах и закономерностях, по которым они взаимодействуют», так что совсем без обучения не получится. Например, любые обезьяны, если дать им ящик и высоко подвесить еду, догадываются встать на ящик и достать приманку - без всякого научения, никто им этого не показывал и условных рефлексов не вырабатывал. Но чтобы догадаться сделать это, обезьяна должна (еще в детстве) понять, что если встать на возвышение, то сам становишься выше.

Точно так же легко, обладая некоторыми знаниями, обезьяны в экспериментах решают и другие предлагаемые им новые задачи. Часто несколькими разными способами - и, как на подбор, способами более простыми, чем предполагал экспериментатор. Обезьяна, которой необходимо затушить огонь, может заливать его не только водой из кружки, но и собственной мочой, а так же задувать или забивать тряпкой. Орангутаны, которым предлагалось вытолкнуть съедобную приманку из трубки палкой, вытряхивали приманку, стуча трубкой об пол, выдували ее ртом, раскатывали трубку на полу и т.п. *

* Филиппова Г.Г. Зоопсихология и сравнительная психология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений.
** Хайнд Р. Поведение животных
*** Дольник В.Р. Непослушное дитя биосферы

© Д.В.Поздняков, 2009-2019

Фильм посвящен поведению животных, инстинктам, условным рефлексам, рассудочному поведению обезьян. В этом фильме сочетаются художественный слог и четкий, точный научный стиль изложения этого материала, который многие понимают некорректно. В создании фильма принимали участие многие научные консультанты. Этот фильм советуем посмотреть всем. И, несомненно, этот фильм, как и фильм Феликса Соболева “Язык животных”, в отличие от многих современных фильмов-поделок, отлично подходит для изучения биологии в школе.

Год выпуска: 1970

Страна: СССР

Жанр: научно-популярный

Продолжительность: 00:55:24

Режиссер: Феликс Соболев

Описание: Этот фильм продолжает исследование животного мира, кропотливые наблюдения за поведением животных в экспериментах.

Учёные повторяют их бесконечно, каждый раз усложняя задачу для того, чтобы понять разумное поведение животных - инстинкт или способность мыслить и оценивать ситуацию.

Доп. информация:

• Приз “Золотой голубь” МКФ, Лейпциг (1971),
• приз “Золотой дельфин” и диплом МКФ учебных фильмов, Тегеран (1972),
• почётный диплом XXV конгресса МАНК, Киев (1971),
• Государственная премия СССР (1972).

Авторы фильма благодарны за помощь и советы сотрудникам Института эволюционной морфологии и экологии животных имени А. Н. Северцова АН СССР, Института физиологии имени И. П. Павлова АН СССР, Института зоологии АН УССР, Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова, Киевского государственного университета имени Т. Г. Шевченко, Берлинского университета имени Гумбольдта (ГДР), Кургальджинского государственного заповедника, Кзыл-Агачского государственного заповедника, Московского зоопарка, Берлинского зоопарка (ГДР), Дрезденского зоопарка (ГДР), киностудии Kurzfilme “DEFA” (ГДР), ВДНХ СССР.

Человек и животные. Живая цепь природы. Думают ли животные? Есть два готовых ответа: “да” и “нет”. А если самим попытаться всмотреться, исследовать и понять, понять, на какой основе возник человеческий разум? Где его корни? Что было сначала?

Пауки. Ирония природы. Внешность Квазимодо и мечта аристократов - голубая кровь. Дерутся: не поделили паучиху. Жестокая схватка. А, может быть, это ритуал? Но зачем он паукам? Брачный ритуал. И паучьи дети. Но откуда паучихе известно чувство материнского долга? Эти вечные вопросы: откуда? зачем? почему? Почему шесть тоненьких ниточек паук лапками скручивает в прочный канат паутинки? Кто обучил его этим четким и точным движениям, изящным и целесообразным? Откуда он знает законы - нет, не законы, искусство плетения тенёт? Четыреста миллионов лет оттачивалось это паучье ремесло. Тогда каменный уголь был еще деревом, а на суше, кроме скорпионов, жили только пауки. Четыреста миллионов лет.

Шприц. Цивилизация. Капля наркотика. Обычно паук тратит полчаса, чтобы сплести добротную сеть. Над этой конструкцией он трудился всю ночь. Капля наркотика - и как будто все забыто. Исчезла целесообразность. Пустота. Но через несколько часов будто проснулся в пауке голос предков. Он вспомнил свое умение. Может, так и должно быть? Мы часто ищем ключ к пониманию поведения животных совсем не там, где надо его искать, - среди мотивов человеческих поступков. И делаем ошибки.

Голодный паук. Оса - его пища. Но паук повернулся спиной, а, казалось бы, должен напасть, ведь он же хищник. Так. Ясно. Оса становится пищей только в сетях. Паук реагирует лишь на их колебание. А если мы испортим сети? С потолка на тысячу паутин опущены тысячи ниток. Пауки должны погибнуть или придумать что-то. Ушли. Покинули сети. Но не все, а только 800 из 1000. 194 паука ликвидировали аварию: обгрызли паутину вокруг нити. И она свободна повисла, не касаясь сетей, не мешая охоте. Любопытно. Да, ну, а 6 пауков? Как поступили они? Смотали ниточки и прочно приклеили их к потолку. Вот как это было. Это инстинкт? Но ведь он, кажется, должен быть одинаков у всех пауков. А так поступили только 6. И вот уже все стало сложным и неясным. Так что же такое “инстинкт”?

В лапках жук держит полоски травы. Куда поворачивает он на развилке? Вправо. Вправо. И опять. А почему жук поступает именно так? Почему он выбирает правую полоску? Может быть, потому, что она ярче освещена? Опыт. Жук движется на свет, как заводная игрушка, будто не он сам, а свет передвигает лапки. Когда-то перед несметным числом его предков возникали одни и те же условия. Кто прятался в тени - погибал, унося с собой в могилу ошибку. Выживали лишь те, кто стремился к свету, к пище. И эту способность, свой опыт, как выжить, они передали по наследству, как жесткое правило, как память и ум поколений. Так родился инстинкт. Интересно все же, кому скорее надоест: нам - убеждаться, что ошибок не будет, или жуку - доказывать это? Жук выиграл: у нас кончилась пленка. Нет света: красный насекомое не воспринимает. Нет и прямолинейного движения. Как будто бы, все ясно. Ясно, пока один источник света. А если их будет два? Что же сделает жук? Золотая середина. Значит, и на этот случай есть программа у жука? Ну, а теперь понятно: к тому источнику, что ярче.

Божья коровка, улети на небо: там твои детки. Это по-детски. А по-научному? Земное притяжение действует на божью коровку отрицательно, и она поэтому ползет вверх. В природе это движение совпадает со стремлением к свету, к солнцу. Два стремления складываются, как бы усиливая друг друга. Ошиблась. Вскружили ей голову. Но природа берет свое. А если мы столкнем эти силы? Солнце светит снизу. Программа “стремиться к свету” оказывается сильней. Ну-ка, солнца нет - ползет вверх. Переворот - вверх. Еще раз - вверх. Солнце снизу - и снова это уравнение божья коровка решает в пользу света.

Но природа чуточку сложней, чем этот гладкий лабораторный стол, ведь у животных не одна, не две - целый набор врожденных программ, десятки правил поведения почти на все случаи их жизни. Они складываются и вычитаются, переплетаются между собой, а в результате - целесообразное поведение. А мы видим в этом ум.

Сейчас лиса сыта. Ее поведением управляет мудрый инстинкт: не пропадать же добру. На черный день. Та же лиса, и снова сыта. Но сейчас ее действия бессмысленны. Инстинкт глуп? Почему... Ведь он был мудр в лесу. Изменились условия: клетка - не лес. Вот мясо “зарыто”. Теперь его можно спокойно забрать. Оно же для нее “зарыто”. Косность инстинкта?

Маленькие существа неотступно следуют за родительницей, как нитка за иголкой. Так велит инстинкт. Но вот инкубаторные утята признали матерью игрушку-лису. Лисьи дети? А эти, значит, мячкины дети? Поменяем у утят родителей. Инстинкт следовать исчез. Оно и понятно: сейчас у них - чужие мамы. У многих животных вопрос о родителях решается очень уж просто: увидел при рождении первый движущийся предмет - запомни его, и считай своей мамой, и следуй только за ней. Вернем утятам их законных мам. Ходят, следуют, как за настоящей уткой. Лишь бы следовать, а за кем - безразлично. Пластичность инстинкта. Неопределенность в таком важном вопросе, как выбор родителей. Осечка инстинкта. Но она повышает шансы сирот выжить, пусть даже с мачехой.

Природа дала материнскому инстинкту необыкновенную силу. А все-таки интересно: котята воспринимают курицу как курицу, или видят в ней кошку, или просто абстрактную маму? Да, как это важно: материнское тепло, семейный уют. Решив все перепутать, мы курицыных детей отдали кошке. У нее два года не было котят. Рискнули: ну, все-таки кошка - хищник. Ну что он хочет, вот этот рыженький? А мать должна терпеть. Такова жизнь. Но, может быть, наша кошка - исключение? Может быть, инстинкт хищника в ней спит?

Природа добра и сурова. Ей безразлична судьба одиночки. Она не стремится, чтобы выжили все, кто родился. Она заботится только о том, чтоб сохранился вид, чтобы не прерывалась цепь поколений. Но для этого одних инстинктов мало.

Киномикроустановка. Простейшие. Инфузории. Примитивные существа. И все же живут. Вибрация - съеживаются. Реагируют на изменение условий. Но через несколько минут они перестают обращать внимание на вибрацию. Привыкли? Запомнили? Научились? Увеличим частоту вибрации. Снова сокращаются. И снова привыкают. Простейшие помнят, клетка учится.

Все животные способны учиться, улавливать связи между вещами, событиями. Рыбку научили дергать бусинку на фоне квадрата. Работает без ошибок. Сигнал - ответ - пища. Условный рефлекс. В ее мозгу отпечаталась прочная связь. Квадрат - бусинка - корм. И рыба строит свое поведение так, чтобы добиться успеха. Ну, что ж, можно ее понять: голод - не тетка. Поневоле научишься отличать квадрат от других фигур. За каждый правильный ответ - отличная оценка. Червячок.

Утята любят купаться. Уже много дней подряд приходили они сюда, и хорошо запомнили: ванночка - вода - удовольствие. Тоже условный рефлекс. Правда, не обошлось без происшествий. Ну, вот, однажды они пришли, но ванночка оказалась пуста. И все же собрались на дне и купаются в несуществующей воде. Сработал условный рефлекс. На следующий день все повторилось, но, кажется, разобрались. Жизнь заставляет животных запоминать повторяющиеся ситуации. Когда, через несколько дней, мы снова наполнили ванночку, утята, наученные горьким опытом, не поверили своим глазам и в воду не пошли. Новая привычка взяла верх.

Лабиринт и ученая крыса. Помнит. А если мы наполним лабиринт водой? Растерялась. Забыла? Нет, помнит. А, ну-ка, усложним задачу. Заставим лабиринт вращаться. И все же крыса правильно идет к цели. Значит, животное способно держать в голове схему пути и как бы переворачивать ее одновременно с вращением лабиринта. Но как она это делает?

Экспериментальная установка. На верхней полке слева - чашка. В ней - сыр. Ишь ты, соображает. Ну, кто скажет, где здесь кончается вчерашнее обучение и начинается нечто такое, что не укладывается в привычные рамки. И невольно спрашиваешь себя: думают ли животные? Трудный вопрос.

Живая цепь природы. Многоликая и бесконечная. О многих животных мы знаем только одно: они существуют в природе. Они сумели приспособиться к быстротекущим событиям жизни, сумели выдержать удары судьбы, выжили благодаря инстинкту и умению учиться. Где же потолок интеллекта животных?

Воронуша, посмотри на экран, посмотри на экран. Ищи коробочку, ищи, ищи шестерку.... Хорошо, хорошо, мой маленький, хорошо.... Воронушенька, смотри: четверка.... Хорошо, Воронок.... Кушай, кушай.... Наверх, наверх.

Итак, на этой дощечке - задание: найти коробочку с таким же количеством пятен. Обратите внимание: кружочки на крышках коробок по размеру и расположению не похожи на рисунок на доске. Сходство - только в количестве, только в числе пятен. Да, видно, ворон не зря слывет среди птиц интеллектуалом. Вот, попробуйте и вы найти, где тут шестерка.

А у белки - задачка посложней. Она должна на слух запомнить количество нот. Ответ. Правильно. Эволюция мозга птиц и млекопитающих шла разными путями. Но эта способность есть и у тех, и у других. Это случайность или закономерность развития нервной системы?

Кормушки. Три дверцы. Надо выбрать открытую. На ней рисунок не похож на два остальные. Ну, да, вначале это просто: можно ткнуть носом и проверить. Ну, а сейчас? Если все дверцы открыты. Что же позволяет крысе находить это различие, определять непохожесть? Ведь у нее нет понятий “круг”, “треугольник”, “вертикаль”, “горизонталь”. И эти рисунки-то она видит впервые. А, может, все-таки есть способность к абстракции? Или это сложный перенос опыта, как у ворона и белки? Память и счет, анализ и синтез, способность к простым обобщениям. Но ведь и это - далеко не все, что могут животные.

Дай мне такой. Дай, посмотри внимательно. Внимательно посмотри. Нет, такой дай мне.... Ну, не капризничай. Дай-ка такой. Скорей, посмотри внимательно.... Вот, молодец. Молодец. Дай сюда. Очень хорошо. Молодец, обезьяна. На тебе. На тебе большую конфету.

А теперь - экзамен.

Каролина! Быстренько, давай сюда. Ну-ка, дай мне такой. Ну-ка, посмотри хорошо....

Это очень трудно понять, в чем сходство предметов. Это очень сложно: отвлечься от света, от величины предметов, найти в них главный признак.

Иди сюда, Каролина. Ну-ка, дай такой.... Молодец. Молодец. Очень хорошо. Чудо. Очень хорошо. Пожалуйста. Очень хорошо поработала обезьяна.

Тысячи тысячелетий экспериментировала природа над устройством мозга. Пробовала и так, и сяк. То создавала совершенство, то заходила в тупики. Мучительно долго рождалось в животном мире новое качество - что-то человеческое.

Обезьяне нужно достать приманку. Пытается использовать различные предметы. Метод проб и ошибок. Ручное мышление. Перебор вариантов. А что же делать, если неизвестно, что делать? Так. Кажется, решение близко. Ааааа... Только вот сучки мешают. Метод проб и ошибок, самый распространенный способ поведения.

Новая задача. Обезьяна не знает, как достать приманку из трубы. Нет, рукой не достать. А если левой? Может, она длинней? Не подходит. Ветка. Что-то родное, привычное. Что-то из джунглей. Прообраз орудия.

Молодец. Молодец. Очень хорошо ты сделала. Молодец, иди сюда....

Снова проблема. Доска. Почти мгновенное решение, хотя доска совсем не похожа на ветку. Инстинкты, простые рефлексы - как это мало, чтобы все объяснить. Как это мало, чтобы понять рождение каменного топора. Это тоже перенос прежнего опыта? Или начало творчества?

Работай. Работай, Каролина.

Лабиринт. Потянув на себя ручку, можно утопить любую из восьми прегородок и достать приманку. Обезьяна ищет и очень быстро находит рациональное решение. Но плод каждый раз кладут в другой квадрат. Нет-нет. Левая. Ближняя перегородка. Логично. Положим приманку снова в этот же квадрат. Старый вариант. Запомним. Снимем рычаги, которыми уже пользовалась обезьяна. Она ищет новое, оригинальное решение. Создает комбинацию. Отключим еще одну перегородку. Снова поиск. Уловить невидимую, скрытую связь между рычагом и перегородкой. Найти причину и предвидеть следствие - предпосылки мышления.

Ну-ка, достань. Достань-ка, достань. Смотри: ах, какой вкусный персик, замечательный. Доставай.

Как достать персик?

Каролина! Ну-ка, достань. Достань скорее! Молодец. Хорошо, хорошо. Очень хорошо. Молодец. Ну, дело пошло.

Конструирование.

Ну, еще, еще.... Старайся. Вот так. Чудно. Чудно работает Каролина.

Да, но палки-то в рот зачем?

Ах. Ах, этот персик недостижимый, а.

Ах, вот оно что. Интуиция или перенос опыта?

Ну, молодец, молодец. Очень хорошо.... Неудача небольшая. Давай, скорее, работай. Работай. Конечно.

Заметьте: обезьяна с палкой не расстается, будто знает, предвидит, что без нее не обойтись.

Столько стараний сбалансироваться... Ну, работай, работай. Вот, молодец. Очень хорошо.... Прибавим высоты немножко. Правильно, молодец. Да, вот так. Одна веточка. Молодец, молодец. Каролинка, работай. Хорошо работает Каролинка. Еще чуть.

Как часто мы находим в животных то, что ищем, - себя. Мы начинаем думать за них, рассуждать, приписывать им свои цели и мысли. Классический опыт: огонь, плод, кружка, вода в баке и, конечно, наша Каролина. Целый месяц мы учили ее гасить огонь водой из бака. Вдолбили ей в голову эту связь: бак - вода - кружка - огонь. Ну, да, слабо течет. Обезьяна отлично усвоила наше желание, и мы решили: она неспособна отвлечься от конкретного понятия - “вода в баке”. Ну, что ж, предложим обезьяне раскрыть свои способности. О, и сразу - новое решение. Но все же навязанный план дает себя знать. Мимо, мимо льется-то. Навязанный план - и собственная находка. Еще одно решение. Пусть не обижаются пожарные, но тушить огонь брезентом первыми придумали, видимо, не они. Борьба с огнем всеми дозволенными средствами.

Сложное поведение. Переплетение врожденных действий и прошлого опыта. Новые решения. Предыстория интеллекта. Думают ли животные? Как хочется сказать: да. Хотя, говорят, это неверно. Иногда в какой-то музыке без слов проснется темное воспоминание, и животное глядит тогда в лицо человеку с нежной верой, и человек глядит в глаза животному с растроганной любовью.

Последний на Земле тур был убит в 1627 году. Последний раз сумчатого волка видели в 1961 году. Сегодня (прим. мое: в 1970 году) более 600 видам диких животных грозит полное исчезновение. Их можно еще спасти!

Человек и животные - единая цепь природы.

Редкий владелец кошки, собаки или даже канарейки не задавался вопросом – о чем думает питомец? Некоторые писатели – например, Э.Т.А.Гофман – даже создавали на этом литературные шедевры. Но бывают ли мысли у животных в действительности?

Мысль – результат мышления, обобщенного отражения реальности, вскрывающего взаимосвязи между предметами и явлениями, закономерности. Мышление оперирует обобщенными образами и понятиями – тем, что нельзя увидеть, услышать, пощупать или понюхать – и проявляется в нестандартных ситуациях, где нет готовых решений.

Органом мышления является головной мозг, следовательно, мы смело можем сбросить со счетов кишечнополостных, червей и прочих животных, у которых его нет. Впервые на эволюционной лестнице мозг появляется у круглоротых – из них в нашей время остались только миноги и миксины. Несмотря на наличие мозга, эти животные даже настоящих условных рефлексов не формируют, о мышлении и говорить не приходится.

К формированию уловных рефлексов способны рыбы, но дальше их психическая деятельность не простирается.

О мышлении в подлинном смысле слова можно говорить применительно к высшим животным – птицам, млекопитающим.

Операции мышления – сравнение, обобщение. Способны ли к этому животные, наглядно демонстрирует следующий эксперимент над собаками: над одними кормушками помещали большие круги, над другими – поменьше. Первые всегда были пустыми, во вторые клали еду. Собаки усвоили, что подходить нужно к кормушкам с маленькими кругами – это еще в пределах условного рефлекса. Но потом большие круги убрали и над некоторыми кормушками разместили совсем маленькие – меньше тех, к которым собаки привыкли бегать за едой. И тогда животные бросились не к прежним кругам, а к новым – крохотным. Это говорит о том, что при выборе имело значение сравнение размеров, а это уже элемент мышления. С такой задачей справлялись не только собаки, но и морские свинки и даже крокодилы и черепахи.

Более того, животные сохраняли навык, когда круги заменяли треугольниками, квадратами, ромбами – иными словами, они демонстрировали другую мыслительную операцию – обобщение. А вот замена плоских фигур кубами и шарами вызывала затруднение – способность к обобщению оказалась ограниченной.

Мышление – прежде всего, оперирование понятиями. Способны ли животные формировать понятия? Некоторые эксперименты показывают, что способны. Например, обезьяна-шимпанзе вполне успешно смогла отобрать изображения цветов среди изображений других частей растений. Изумительную способность к формированию понятий продемонстрировали… голуби. В ходе эксперимента от них требовалось стучать клювом, когда среди других изображений им попадались фотографии людей. И пернатые блестяще справились с задачей, хотя на фотографиях были люди разных рас, разного пола и возраста, включая детей, по-разному одетые, в различных позах – словом, чтобы выделить именно эти фотографии, нужно было сформировать понятие «человек».

Доступно ли животным абстрактное понятийное мышление – то, с которым, собственно, и связывается само понятие мысли? По-видимому, нет. Дело в том, что такое мышление имеет дело с такими понятиями, которые в принципе не могут быть представлены в виде конкретных образов, и это требует опосредования речью, которой ни одно животное, крое человека, не создало.

Это не значит, что животные не общаются между собой. В «языке» кур насчитывается около 30 сигналов, а у зеленых мартышек – 36, но отождествить эти «сигналы» с человеческими словами все-таки нельзя. Разница заключается не в количестве «слов», а в том, как животные на них реагируют.

Каждый сигнал предполагает вполне определенную реакцию. Она может различаться в зависимости от пола, возраста животного, его статуса в стае, но она всегда одна и та же. Например, когда вожак стаи гиеновых собак подает сигнал опасности, молодые животные прячутся, а зрелые готовятся к бою – без вариантов.

Примерно так же домашние животные реагируют на человеческие слова, которые они запомнили. Не приведи судьба произнести слово «гулять» в присутствии собаки, если прямо сейчас вы с ней гулять не собираетесь! Человек же не хватается за ложку каждый раз, когда услышит слово «обед» – слово для него не «руководство к действию», а носитель смысла, и этим смыслом можно оперировать.

Есть основания полагать, что мозг некоторых видов обезьян все же приспособлен к такому мышлению. Об этом говорят эксперименты по обучению обезьян человеческому языку – не звуковому (этого не позволяет строение их гортани и челюстей), а жестовому, которым пользуются глухонемые люди.

Широко известен эксперимент американских зоопсихологов супругов Гарднер с шимпанзе Уошо. Эта обезьянка в процессе обучения действительно продемонстрировала способность к мышлению. Она не просто запоминала и воспроизводила жесты, а придавала им новый смысл, комбинировала понятия – например, слово «грязный» она самостоятельно научилась использовать в качестве ругательство, придумала обозначение для слова «зажигалка», соединив жесты, обозначающие спичку и бутылку… Правда, ни в одном из таких экспериментов обезьяны не продвинулись в своем развитии дальше трехлетних детей, что все-таки говорит об ограниченности их способностей.

Напрашивается вопрос: если шимпанзе потенциально способны к словесно-логическому мышлению, почему оно у них не развилось, почему они не создали языка, подобного человеческому? Ответ может быть один: им это было не нужно. Человеку речь потребовалась, чтобы координировать действия в ходе выполнения трудовых операций, которые становились все более сложными, обезьянам же для выживания не пришлось создавать орудия труда и искусственную среду, для регулирования их совместных действий вполне достаточно сигналов-призывов.

Таким образом, высшие животные способны к элементарным видам мышления – наглядно-действенному, конкретно-образному, но наиболее совершенная форма мышления – абстрактно-логическое – недоступна им, это «привилегия» человека. Следовательно, мыслей «в человеческом смысле» у них быть не может.

Животные имеют психику и в своем поведении решают самые разнообразные задачи. Но условия всех этих задач и способы их решения целиком и полностью находятся в поле непосредствен­ных ощущений и восприятия, т. е. должны быть видимы, слыши­мы, осязаемы. Ни одно животное (даже высокоорганизованные человекообразные обезьяны) не обладает речью и другими зна­ковыми средствами отражения. Они не способны к абстракции, к такому обобщению, которое «схватывало» бы внутренние, непосредственно ненаблюдаемые свойства вещи. У животных нет по­нятий. Поэтому можно сказать, что животные не имеют мышле­ния, не умеют мыслить. Развитым мышлением, умением рабо­тать с понятиями обладает только человек. Наличие у человека понятийного мышления не исключает способности к решению таких задач, условия которых лежат в плане непосредственного восприятия. Но не они характеризуют подлинные мыслительные способности человека - они заключены в умении работать с понятиями.

Вместе с тем мы постоянно сталкиваемся с такими выражения­ми: «умная собака (кошка)», «интеллект обезьяны» и т. п. Справед­ливы ли они? Обычно «умным» называют поведение, соответству­ющее какой-либо ситуации, обстановке. И конечно, животные могут хорошо учитывать особенности той или иной привычной и знако­мой им обстановки - тогда и говорят об их «уме». Но употребляют это слово в переносном смысле - как характеристику «правильно­го» поведения, как показатель тонкой ориентировки.

Порой животное действует так, что создается полное впечат­ление наличия у него настоящего ума. Так, в специальных опы­тах, о некоторых из которых уже говорилось, обезьяна должна была достать находящийся за решеткой апельсин. Дотянуться до него было невозможно. Как быть? Обезьяна протягивала лапу и так и этак - ничего не получалось. Тогда она прекращала бес­плодные попытки и отходила в сторону. Около решетки клали палки. Все они были коротки, чтобы достать апельсин, но их можно было соединить - они были полые. Осмотревшись, обезьяна бра­ла то одну палку, то другую, пыталась дотянуться до апельсина и не могла.

Казалось бы, задача для обезьяны не по силам. Но опыт пока­зал, что это не так. После многих неудачных попыток обезьяна взяла две палки сразу, соединила их и достала апельсин. Самым интересным здесь было, конечно, соединение палок - ведь это действие имело смысл не само по себе, а только в связи с воз­никшей задачей. Разумное действие? Правильно, но такое, кото­рое целиком и полностью лежит в плане зрительной оценки рас­стояния. Если же перед обезьяной встанет простейшая механичес­кая задача - она ее уже не решит, так как все ее способности ограничены рамками непосредственно воспринимаемой ситуации. Из любого трудного положения она (как и другие животные) выходит за счет работы глаз, органов осязания, слуха, но не мыш­ления.

Одно из замечательных изобретений нашего времени - быст­родействующие компьютеры. В ряде случаев они способны выпол­нять работу за «думающего» человека. Но некоторые люди, спра­ведливо восхищаясь успехами техники, отождествляют мышле­ние человека и вычислительную работу электронных аппаратов.

Научная психология показывает, что это отождествление не­позволительно. Вместе с тем ее данные помогают сравнить работу машин и мыслительную деятельность, выявить их принципиаль­ное различие.

В основу сопоставления кладут тот факт, что вычислительные машины в определенных условиях дают тот же результат, что и думающий человек. Более того, они достигают этого гораздо быс­трее и точнее и часто делают то, что людям вообще недоступно.

В настоящее время есть машины, играющие в шахматы, реша­ющие алгебраические уравнения со многими неизвестными и про­изводящие многие другие действия, которые до них были «при­вилегией» лишь человеческого мышления.

Казалось бы, это и есть доказательство тождества мысли чело­века и работы вычислительных машин. Однако не следует спешить с таким выводом. Необходимо прежде разобраться, есть ли тожде­ство в способах достижения одних и тех же результатов при мыш­лении и работе машины.

В развитом мышлении познавательно-исследовательские зада­чи решаются через возникновение и разрешение противоречий, например: путем сведения друг к другу общего и единичного. По­этому мыслящий человек постоянно ищет в вещах общее - те признаки, которые и отличают, и вместе с тем сближают его с отдельным, частным. Выявить такое общее можно лишь при рас­смотрении развития вещи, а для этого нужно пользоваться диа­лектикой как особым способом анализа понятий. Нужно владеть человеческой культурой во всех ее основных достижениях и кон­центрировать ее силу на решении возникшей проблемы. Причем никто еще не знает принципа этого решения, поэтому его нахож­дение является творчеством, изобретением. Так работает мышле­ние на своих передовых рубежах.

Но по мере продвижения в «незнаемое» многие ходы мысли становятся хорошо отработанными, повторяющимися, вырабаты­ваются правила перехода от одного известного свойства к другому. И тогда мышление начинает «тяготиться» приобретением - что­бы идти вперед, оно вынуждено многое повторять. Это становит­ся невыгодным - и вот эти, уже установившиеся способы мыс­лительной работы, целесообразно передать машине. Она выпол­нит их и быстрее, и часто надежнее человека. Строятся они по «машинным» законам и работают «по-машинному», но уже в рус­ле тех подсобных мыслительных задач, которые стоят перед чело­веком.

Но думает ли при этом сама машина? Нет, она лишь по-своему выполняет требования человека, связанные с мышлением, но уже «выпавшие» из его основной цели - искать неизведанное, анали­зировать противоречия, сводить несводимое. Топор во сто крат усиливает удар руки, но не отменяет самой руки, приспособленной ко множеству других дел (например, к игре на скрипке). К тому же топор устроен и «работает» не как рука, а как физический предмет - по законам механики. Аналогично кибернетическая ма­шина, усиливая мыслительную деятельность человека, работает по своим законам, не совпадающим с законами мышления, и, конечно, никак не отменяя их. Машина не думает, а при помощи особых «реле» вычисляет. Человек может освободиться от стандарт­ных вычислений, чтобы уловить противоречивые тенденции в ве­щах и найти способ их разрешения, т.е. для того, чтобы думать. Термин «думающая машина» - лишь метафора, но такая, в которой правильно уловлена связь работы электронно-вычисли­тельных машин с мышлением. Эти машины используют результа­ты ума человека, в своей конструкции могут воспроизводить (мо­делировать) некоторые черты его деятельности, но сами по себе они мышлением не обладают - эта способность присуща лишь человеку как общественному существу.

Как мы решаем задачи

Выше говорилось, что наше мышление связано с решением таких задач, в которых необходимо ориентироваться на скрытые, непосредственно не выступающие условия. Их нужно обнаружить, мысленно «увидеть» и использовать. Это нелегкая работа, имею­щая, как показывают исследования, несколько этапов. Первый из них состоит в точном формулировании самого вопроса задачи.

Иногда перед нашим умственным взором проносятся нерасчлененные образы, обрывки фраз, и мы можем быть целиком поглощены ими, воспринимая это как размышление. Особенно часто так бывает при усталости или болезни, при переутомлении. Но если нас спросят о том, какой вопрос разрешает наша мысль, что мы хотим найти, мы не сможем сказать ничего вразумитель­ного, конкретного. И наоборот, умение точно сформулировать вопрос, проблему - это уже начало действительного мышления.

Во многих случаях эти вопросы ставит перед нами сама жизнь или окружающие люди, но в основном это зависит от нас и на­шей любознательности. Любознательный человек видит и ставит вопросы там, где у других они не возникают. Умение подмечать в жизни нерешенные вопросы и пытаться решать их - признак мыслящего человека.

Второй этап решения задачи - рассмотрение ее условий , выяснение их состава и содержания, которое нужно учитывать при поиске ответа на вопрос. Это трудное дело, и оно не всегда сразу удается.

Для примера вернемся к решению задачи, которую мы уже рассматривали: «Даны девять точек. Не отрывая карандаша от бу­маги, нужно перечеркнуть их четырьмя прямыми линиями».

Вот вы сделали одну попытку, другую, третью... Не получает­ся? Из каких условий вы исходите? «Девять точек нужно перечер­кнуть четырьмя прямыми, не отрывая карандаша...» - кажется, ваше решение этому удовлетворяет. Так почему же все-таки у вас не получается? Рассмотрите чертеж внимательнее, сопоставьте еще раз свои действия с условиями.

Вы проводили линии только внутри квадрата, очерченного точками! Но такого условия в задаче нет. Вы создали его себе сами, подчиняясь внешним особенностям чертежа. Отбросим это неволь­ное ограничение и будем проводить линии вне квадрата - тогда решение можно найти быстро.

Итак, не рассмотрев точных условий задачи, решить ее пра­вильно нельзя. Наиболее распространенными ошибками при этом бывают либо приписывание условиям того, чего в них нет (как в задаче с точками), либо, наоборот, неучет того, что в них содер­жится. Следовательно, при решении задач об этом следует всегда помнить.

Для проверки своего умения определять точный состав усло­вий попробуйте решить следующие задачи.

1. Из шести спичек постройте четыре равносторонних треугольника со сторонами, равными длине одной спички.

Прочитав задачу, решающий обычно начинает строить тре­угольник в одной плоскости - в плоскости стола, хотя условие задачи этого не требует. При этом обнаруживается, что шести спи­чек для построения четырех треугольников недостаточно. Тогда решающий либо отказывается от задачи, либо пытается выложить треугольник из спичек, сломанных пополам (это, конечно, не соответствует условию задачи).

Решение же очень простое: из трех спичек выложить равно­сторонний треугольник в плоскости стола, а остальные три спич­ки поставить над ним «шатром» (каждую спичку - под углом к плоскости стола). Получится объемная геометрическая фигура - тетраэдр.

2. Еще одна интересная задача, при решении которой учитываются одни условия и игнорируются другие. Эту задачу давал нам А. Н. Леонтьев, когда я в студенческие годы слушал его лекции по общей психологии.

Испытуемому даются четыре коробки от спичек и картонная крышка от коробки сигарет (раньше сигареты продавали в кар­тонных коробках). Экспериментатор просит разместить спичечные коробки на крышке от сигарет так, чтобы они все поместились на крышке. Но площадь крышки несколько меньше, чем суммарная площадь спичечных коробок. После нескольких попыток некото­рые испытуемые отказываются от дальнейшего поиска. Другие - решают. В чем дело? Те, кто отказываются от решения, пытаются решить задачу одним способом: они многократно пытаются разместить спичечные коробки на площади крышки горизонтально, не учитывая другое важное условие, что можно изменить положе­ние коробки и поставить ее вертикально.

Выяснив состав условий, мы переходим к третьему, важней­шему этапу решения задачи - к поискам самого ответа . Этот по­иск содержит, как правило, две стадии: вначале выдвигается пред­положение (гипотеза) о возможном ответе, а затем оно проверя­ется .

Рассмотрим, как решал одну техническую задачу знаменитый русский ученый П.Н. Яблочков. Он долгое время занимался усо­вершенствованием электрической дуговой лампы. В лампах, при­менявшихся до изобретения Яблочкова, угли располагались на одной прямой линии горящими концами друг к другу. Постепен­но угли сгорали, расстояние между ними увеличивалось, и лампа гасла. Существовало несколько систем регуляторов сближения уг­лей по мере их сгорания, но все они были ненадежны.

Яблочкову довольно долго не удавалось придумать ничего но­вого, чтобы сохранить постоянным расстояние между углями. Но вот однажды, как рассказывает его биограф, изобретатель сидел за столиком в кафе. Он очень устал после целого дня напряжен­ной работы и теперь, в ожидании обеда, рассеянно и машиналь­но играл карандашом. Случайно он положил его параллельно дру­гому карандашу, лежавшему на бумагах, - и вдруг рассеянность его как ветром сдуло. А что если расположить угли точно так, как эти карандаши, параллельно, и провести электродугу между ними? Тогда никакого сближения не потребуется, и длина дуги будет постоянной!

Яблочков проверил это предположение и после преодоления некоторых технических трудностей убедился в его правильности. Задача была решена.

На первый взгляд кажется, что здесь помог случай, а на самом деле это, конечно, не так. Изобретатель много работал над этим вопросом, постоянно думал о нем, и только поэтому простые карандаши связались в его уме с электродами.

Многочисленные исследования процесса мышления при ре­шении задач (учебных, практических, научных) показали, что предположение о ходе решения нередко возникает, когда человек рассматривает какой-либо другой материал. При попытках решить какую-либо задачу у человека создается «предчувствие» того, что должно быть ответом, но что именно он еще не знает. Теперь даже небольшая подсказка со стороны сразу может натолкнуть его на решение. Человек как бы узнает в ней то, что ему нужно.

Порой такими подсказками бывают очень далекие от задачи предметы. Вот как было сделано одно открытие немецким хими­ком XIX в. Кекуле. Он долго думал, каким образом изобразить молекулу бензола в виде такой структурной формулы, которая отвечала бы свойствам бензола (его молекула содержит 6 атомов углерода и 6 атомов водорода - С 6 Н 6).

Принцип построения такой формулы был найден Кекуле нео­жиданно. Однажды он увидел клетку с обезьянами. Играя, обезь­яны ловили друг друга. Один раз они схватились таким образом, что составили кольцо. Каждая обезьяна одной ногой держалась за клетку, а обеими руками - за другую ногу соседней обезьяны. В этом положении обезьяны образовали круг. Такое сложное рас­пределение рук и ног животных натолкнуло ученого на мысль: «Вот изображение формулы бензола!» И действительно, его моле­кула может быть представлена в виде кольца с двойными связями атомов углерода. Так возникла в химии новая структурная форму­ла. Ясно, что только ум, натренированный в умении производить сложные абстракции, мог усмотреть в «живом кольце» отвлечен­ный принцип строения молекулы.

Выдвигая предположение о возможном решении, мы часто обращаемся к своему прошлому опыту, к знаниям, приобретен­ным при решении других задач. Это, конечно, во многом помога­ет нам: ведь часто задачи бывают сходны, подобны друг другу. Но это же порой мешает правильно подойти к новой задаче, не по­зволяя увидеть в ней своеобразное, а не шаблонное содержание, требующее особого приема.

Вернемся к задаче, которую уже упоминали в качестве приме­ра, когда говорили об ограниченности человеческого мышления. «На полке слева направо стоят две книги: в одной 450 страниц, в другой - 470. В книгах завелся червь. Он прогрыз их от первой страницы первой книги до последней страницы второй. Сколько всего страниц прогрыз червь?»

Попробуйте быстро решить эту задачу. Что здесь нужно делать и какой получится ответ? Очевидно, 920 страниц. Ведь нужно сло­жить объем первой книги с объемом второй, не так ли?

Многие так и рассуждают, опираясь на свой опыт: «Если име­ются две книги, а червь прогрыз их от первой страницы первой книги до последней страницы второй, то значит нужно сложить их объемы». На первый взгляд это правильно и вывод, значит, оправдан. Но это верно только на первый взгляд! Вновь, но вни­мательно прочитайте задачу и представьте себе положение книг. Лучше нарисуйте их или даже возьмите две книги и поставьте слева направо. Проделали это? Догадались, в чем тут дело? Верно, червь прогрыз всего-навсего... только переплет первой книги и переплет второй! Ведь книги стояли слева направо, и нижняя сто­рона переплета первой книги соприкасалась с верхней стороной переплета второй книги.

Ошибка в решении этой задачи типична, она встречается у многих людей, пытающихся решить ее сразу, схватив условия лишь в общем виде, полагаясь на свой прошлый опыт.