Расширение значения (слова). Значение расширение значения в словаре лингвистических терминов

3.2.3. Нормативные представления как пресуппозитивный компонент значения слова В этом параграфе исследуются некоторые классы слов, для понимания значения которых важны нормативные представления о называемом объекте. С опорой на замечания, сделанные лингвистами «Мы Э Щ выкройку ПРИКЛЕИЛИ булавками»; «Как медведь МЯУЧИТ?». Слово мяукать использовано в расширенном значении - «изда-

вать звуки (любые), характерные для животного»; конкретное зна­чение «мяу» оказалось неучтенным.

Много забавных недоразумений связано с использованием слолс-ных слов. Иногда ребенок удовлетворяется расшифровкой одного из корней, не учитывая другого. Отсюда рассуждения о КРИВО­НОГИХ РУКАХ, ТОЛСТОПУЗОЙ ГОЛОВЕ и т.п.

Расширение референции слова, при котором не учитывается одна или несколько дифференциальных сем, характерно и для боль­шого числа непроизводных слов. Ребенок не учитывает ограниче­ний, налагаемых на сочетаемость слов с другими словами. На осно­вании анализа речи взрослых ребенок делает заключение о возмож­ностях того или иного употребления слов, но границы этих возможностей ему предстоит определить самостоятельно, посколь­ку никто не демонстрирует ему неправильных случаев словоупот­ребления, сопровождаемых оценкой «так говорить нельзя». В ра­ботах зарубежных специалистов это именуется «проблемой отсут­ствия свидетельств об отрицательном употреблении». Например, ребенок неоднократно слышал слово шофер в ситуациях, где речь шла о разных автомобилях, но если ему не встречалось другое сло­во в разговорах о поездах, трамваях и троллейбусах, то он вполне может соотнести с ними слово шофер. Чувство нормы (языковое чутье) складывается отнюдь не сразу. Для этого необходим доста­точный объем речевого материала в соединении со способностью и склонностью к его неосознанному анализу. Вернемся, однако, к сло­ву шофер. Дети часто используют его не в нормативном значении «водитель автомобиля», а в значении просто «водитель» (любого транспортного средства), отсюда возможность расширенного ис­пользования. Шофер оказывается у трамвая, троллейбуса, элект­рички и даже у повозки с лошадью: «Смотри: ШОФЕР лошадь по­гоняет, а она не едет».

Во многих случаях, когда не учитываются дифференциальные признаки, входящие в семантическую структуру слова, она становится равной семантической структуре слова-гиперонима и смещается на одну ступеньку вверх в иерархии слов. Так, многие дети называют любую монету КОПЕЙКОЙ, любой металл -ЖЕЛЕЗОМ. Нелли Н. в трехлетнем возрасте называла любую обувь сапогами, любое первое блюдо - супом. «Чтоу нас сегодня НА СУП? Куриный бульон?»] «Смотри, какая РОЗА на подсолнухе выросла», - говорит Тоня (3 г.). Слово РОЗА употребляется в значении «цветок вообще, любой цветок», т. е. остается одна родовая сема. Распространенная ошибка всех детенышей называют одинаково, т. е. какое-нибудь одно слово занимает позицию гиперонима: «У этого жука скоро будут ПТЕНЦЫ!»*

Дод кроватью живут мышкины ПТЕНЧИКИ»; «Плывет уточка, исне й-ЩЕНКИ».

Один день недели может обозначать любой день: «Какой сегодня ПОНЕДЕЛЬНИК: суббота или воскресенье! "» Слово воскресенье ча­сто используется детьми расширительно - в значении «выходной день»: «У тебя ВОСКРЕСЕНЬЕ в субботу будет?» Расширительно используется многими детьми и слово шелуха. Оно может обозна­чать оболочку любого вида: «Вот ШЕЛУХА от куриного яйца» (вме­сто скорлупа), «Свари сосиски в ШЕЛУХЕ» (в полиэтиленовой обо­лочке), «Мандарин съела, а ШЕЛУХА в кармане» (вместо кожура).

Такие процессы соотносятся не только с существительными, но и с любой частью речи. Глагол включить многие дети используют в расширительном значении «сделать так, чтобы нечто начало фун­кционировать»: «ВКЛЮЧИ ЗОНТИК», «ВКЛЮЧИ РУЧКУ», «ВКЛЮЧИ СПИЧКУ». Почти все дети путают в определенном воз­расте слова писать и рисовать (вместе с приставочными произ­водными). Глаголы чинить и починить употребляются в расши­ренном значении «вернуть исходное состояние, позволяющее нор­мально функционировать». Взрослые, употребляя этот глагол, имеют в виду лишь неодушевленные предметы. Дети этого ограни­чения не знают: «Почему доктор так долго ЧИНИТ маму?»; «Меня в больнице доктор починит». Во взрослом языке всегда есть огра­ничения в сочетаемости понятий: о птицах мы говорим стая, о ко­ровах - стадо, о цветах - букет, о людях - толпа и т. п. Однако эти ограничения усваиваются ребенком не сразу. Поэтому в речи детей можно услышать о «СТАДАХ БАБОЧЕК», «ТОЛПЕ БАНА­НОВ», «СТАЕ МЫЛЬНЫХ ПУЗЫРЕЙ» и т. п.

Наряду с расширением сферы референции слова встречается и сужение. Возможно, случаев такого рода не меньше, но они с трудом поддаются регистрации, так как относятся к сфере пер­цептивной, а не продуктивной речи. Они обнаруживаются при противопоставлениях: «Это не для ЛЮДЕЙ, а для детей!» - заявляет пятилетний мальчик, не одобряя папиного намерения покататься на детских каруселях. Семантическая структура сло­ва человек/люди приобрела новый окказиональный компонент значения, связанный с ограничением в возрасте. «Я просила у тебя яичницу, а ты ГЛАЗУНЬЮ сделала\» - говорит девочка, из чего становится ясно, что значение слова яичница в языковом сознании ребенка сужено - слово яичница понимается как куша- н ье из разболтанных яиц. «К нам такая красивая тетя приходи- л #." ВОЛОС нет, одни кудри!» Слово волосы также стало беднее п о значению - предполагается, что они должны быть непременно п рямыми, не вьющимися.

Почти любое явление может быть обозначено с помощью нескольких, по крайней мере, слов, различающихся степенью обобщен­ности. Различие в степени обобщенности можно определять по тому, какое число денотатов, т. е. реальных предметов, в состоянии вместить то или иное слово. Так, слово растение обладает большей обобщающей силой, чем дерево , но слово дерево значительно превосходит в этом отношении слова клен и береза . Крайней точкой конкретизации являются имена собственные как обозначения единичных, уникальных предметов.

Словом закрепляются мыслительные процессы, связанные с обобщением явлений, причем степень обобщенности может быть разной. Иерархически организованная система лексических единиц отражает существующую в природе типологию реалий:

растение

дерево кустарник

Хвойное лиственное

Дуб тополь ясень липа

Мы вводим ребенка в мир слов, не всегда осознавая, что предъявляемое слово - лишь один из возможных знаков. Ребенку предстоит самому сориентироваться в этой иерархии и понять, насколько широк круг денотатов, на которых он может распространить это слово.

Иногда полагают, что в качестве первых слов, базовых для ре­бенка, выступают слова более низкой степени обобщенности, а затем (часто с сознательной помощью взрослых) появляются слова и более высокой степени обобщенности. Например, ребенок уже знает слова яблоко, слива, банан , а ему сообщают, что все это вместе называют фруктами.

Однако так бывает далеко не всегда. Так, слово яблоко действи­тельно усваивается раньше, чем слово фрукты , слово морковка - раньше, чем слово овощ , а слово зайчик - раньше, чем слово жи­вотное . В тоже время слово птичка ребенок узнает и начинает активно использовать раньше, чем синичка иворобей , дерево - раньше, чем сосна и дуб . Степень обобщенности и необходимость детализации определяются прежде всего факторами прагматичес­кими, а именно тем, какая степень точности необходима для пред­метно-практической деятельности ребенка. Несомненно, что для него существеннее различать яблоки, бананы и сливы, чем сосны, дубы и ясени (можно без труда найти и взрослых, которые не отлича­ют ясеня от вяза). Здесь достаточно сильны индивидуальные разли­чия детей: Например, Антон Г. очень рано по сравнению со сверстни­ками усвоил слово обувь (в двухлетнем возрасте называл ее О) - раньше, чем разновидности названия обуви, потому что строгая мама приучила его, входя в квартиру, менять обувь. И это стало привычным, каждодневным ритуалом, сопровождаемым словами матери: « Обувь, давай снимем обувь. Принеси-ка мне мою обувь». Варьирование слов (то ботинки , то туфли , то тапки ) создавало предпосылки для обобщения.

Какие же наиболее распространенные ошибки ребенка в процес­се усвоения лексических единиц?

Одна из самых распространенных ошибок - расширение сфе­ры использования слова, т.е. распространение его на больший, чем нужно, круг денотатов. В индивидуальном лексиконе ребен­ка семантическая структура слова несколько обеднена по сравне­нию с тем, какой она является в языке. Это касается как произ­водных, так и непроизводных слов. В первом случае имеет место «нечувствительность» к морфемной (словообразовательной) структуре слова, которая содержит указание на определенные дифференциальные признаки, входящие о семантическую струк­туру слова. Так, посолить употребляют не в значении «вносить соль в какое-нибудь кушанье, посыпать солью», а в значении «посыпать каким-либо сыпучим веществом». Часто слышатся просьбы: «ПОСОЛИ САХАРОМ», «ПОСОЛИ ПЕСОЧКОМ». Даже просьба «ПОСОЛИ СОЛЬЮ» свидетельствует о расширении сфе­ры референции глагола посолить - объект и инструмент дей­ствия (соль) исключен ребенком из смысловой структуры глаго­ла, хотя должен там находиться.

Аналогичные примеры расширения сферы референции слова: «НАСОРИ мне луку»; «РАЗГРЫЗИ мне зернышки молотком»; «Мы эту выкройку ПРИКЛЕИЛИ булавками»; «Как медведь МЯУЧИТ?». Слово мяукать использовано в расширенном значении - «издавать звуки (любые), характерные для животного»; конкретного значение «мяу» оказалось неучтенным.

Много забавных недоразумений связано с использованием сложных слов. Иногда ребенок удовлетворяется расшифровкой одного из корней, не учитывая другого. Отсюда рассуждения о КРИВОНОГИХ РУКАХ, ТОЛСТОПУЗОЙ ГОЛОВЕ и т.п.

Расширение референции слова, при котором не учитывается одна или несколько дифференциальных сем, характерно и для большого числа непроизводных слов. Ребенок не учитывает ограничений, налагаемых на сочетаемость слов с другими словами. На основании анализа речи взрослых ребенок делает заключение о возможностях того или иного употребления слов, но границы этих возможностей ему предстоит определить самостоятельно, поскольку никто не демонстрирует ему неправильных случаев словоупотребления, сопровождаемых оценкой «так говорить нельзя». В работах зарубежных специалистов что именуется «проблемой отсутствия свидетельств об отрицательном употреблении». Например, ребенок неоднократно слышал слово шофер в ситуациях, где речь шла о разных автомобилях, но если ему не встречалось другое слово в разговорах о поездах, трамваях и троллейбусах, то он вполне может соотнести с ними слово шофер . Чувство нормы (языковое чутье) складывается отнюдь не сразу. Для этого необходим достаточный объем речевого материала в соединении со способностью и склонностью к его неосознанному анализу. Вернемся, однако, к слову шофер . Дети часто используют его не в нормативном значении «водитель автомобиля», а в значении просто «водитель» (любого транспортного средства), отсюда возможность расширенного использования. Шофер оказывается у трамвая, троллейбуса, электрички и даже у повозки с лошадью: «Смотри: ШОФЕР лошадь погоняет, а она не едет».

Во многих случаях, когда не учитываются дифференциальные признаки, входящие в семантическую структуру слова, она становится равной семантической структуре слова-гиперонима и смещается на одну ступеньку вверх в иерархии слов. Так, многие дети называют любую монету КОПЕЙКОЙ, любой металл - ЖЕЛЕЗОМ. Нелли Н. в трехлетнем возрасте называла любую обувь сапогами, любое первое блюдо - супом. « Что у нас сегодня НА СУП? Куриный бульон?»; «Смотри, какая РОЗА на подсолнухе выросла» - говорит Тоня (3 г.). Слово РОЗА употребляется в значении «цветок вообще, любой цветок», т. е. остается одна родовая сема. Распространенная ошибка - всех детенышей называют одинаково, т. е. какое-нибудь одно слово занимает позицию гиперонима: «У этого жука скоро будут ПТЕНЦЫ!», «Под кроватью живут мышкины ПТЕНЧИКИ»; «Плывет уточка, и с ней – ЩЕНКИ».

Один день недели может обозначать любой день: «Какой сегодня ПОНЕДЕЛЬНИК: суббота или воскресенье?» Слово воскресенье ча­сто используется детьми расширительно - в значении «выходной день»; «У тебя ВОСКРЕСЕНЬЕ в субботу будет?» Расширительно используется многими детьми и слово шелуха . Оно может обозна­чать оболочку любого вида: «Вот ШЕЛУХА от куриного яйца» (вме­сто скорлупа ), «Свари сосиски в ШЕЛУХЕ» (в полиэтиленовой обо­лочке), «Мандарин съела, а ШЕЛУХА в кармане» (вместо кожура). Такие процессы соотносятся не только с существительными, но и с любой частью речи. Глагол включить многие дети используют в расширительном значении «сделать так, чтобы нечто начало фун­кционировать»: «ВКЛЮЧИ ЗОНТИК», «ВКЛЮЧИ РУЧКУ», «ВКЛЮЧИ СПИЧКУ». Почти все дети путают в определенном воз­расте слова писать и рисовать (вместе с приставочными произ­водными). Глаголы чинить и починить употребляются в расши­ренном значении «вернуть исходное состояние, позволяющее нор­мально функционировать». Взрослые, употребляя этот глагол, имеют в виду лишь неодушевленные предметы. Дети этого ограни­чения не знают: «Почему доктор так долго ЧИНИТ маму?»; «Меня в больнице доктор починит». Во взрослом языке всегда есть огра­ничения в сочетаемости понятий: о птицах мы говорим стая , о коровах - стадо , оцветах - букет , олюдях - толпа и т. п. Однако эти ограничения усваиваются ребенком не сразу. Поэтому в речи детей можно услышать о «СТАДАХ БАБОЧЕК», «ТОЛПЕ БАНА­НОВ», «СТАЕ МЫЛЬНЫХ ПУЗЫРЕЙ» и т. п.

Наряду с расширением сферы референции слова встречается и сужение. Возможно, случаев такого рода не меньше, но они с трудом поддаются регистрации, так как относятся к сфере пер­цептивной, а не продуктивной речи. Они обнаруживаются при противопоставлениях: «Это не для ЛЮДЕЙ, а для детей!» - заявляет пятилетний мальчик, не одобряя папиного намерения покататься на детских каруселях. Семантическая структура сло­ва человек/люди приобрела новый окказиональный компонент значения, связанный с ограничением в возрасте. «Я просила у тебя яичницу, а ты ГЛАЗУНЬЮ сделала!» - говорит девочка, из чего становится ясно, что значение слова яичница в языковом сознании ребенка сужено - слово яичница понимается как куша­нье из разболтанных яиц. «К нам такая красивая тетя приходила: ВОЛОС нет, одни кудри!» Слово волосы также стало беднее по значению - предполагается, что они должны быть непременно прямыми, не вьющимися.

СЛОВЕСНЫЕ ЗАМЕНЫ

Употребление одного слова вместо другого - явление, хорошо нам знакомое. Оно встречается и в речи взрослых, особенно в тех ситуациях, когда они чем-нибудь взволнованы или очень спешат и не могут сосредоточиться. Природа этого явления изучена пока недостаточно. Ясно, что тут срабатывают некоторые психологические, точнее, нейропсихологические механизмы. Наша вербальная память организована сложным образом: между словами устанавливаются некие достаточно устойчивые связи, вследствие которых одно слово как бы тянет за собой другое. Вместо требуемого в соответствии с коммуникативным замыслом слова (особенно когда нет времени на размышление) «выскакивает» какое-то другое, но тем не менее вовсе не случайное, а связанное тем или иным образом с тем словом, которое «вертелось на языке». Иногда взрослые люди признаются в том, что есть пары слов, которые они могут спутать, если недостаточно себя контролируют, при том, что они хорошо осведомлены о различиях между ними. Так, одна из моих знакомых в быстрой речи может употребить слово парикмахерская вместо слова фотография , что, очевидно, объясняется некоторыми сугубоиндивидуальными словесными ассоциациями. Это явление хорошо знакомо специалистам в области патологии речи и носит название вербальной парафазии.

В речи детей это явление распространено шире, поскольку у ребенка менее стабильный и звуковой, и семантический облик слов. Слова не приобрели достаточной устойчивости ни в том, ни в другом плане и потому чаще оказываются заменителями друг друга. Не до конца изучены специфика вербальной памяти в детском возрасте, а также способы организации так называемого внутреннего лексикона. Однако неоспорим факт, что дети чаще, чем взрослые употребляют одно слово вместо другого.

В данном параграфе не рассматриваются случаи, когда причина неверного выбора слова заключается не в ассоциациях с другим сло­вом, а в чем-то другом. Заменами лексических единиц мы называ­ем только случаи прямого воздействия одной лексической едини­цы на другую, при этом можно точно выделить единицу вытесняю­щую и единицу вытесняемую. Существует несколько типов подобных замен, имеющих глубокие психологические причины, связанные с устройством вербальной памяти:

Замены паронимического характера (с внутренним подразде­лением на два подтипа с учетом наличия или отсутствия общего корня у заменяющего и заменяемого слова);

Замены антонимического характера;

Замены «тематического характера» (по типу «лошадиной фамилии»)

Замены паронимического характера. Неоднокоренные близкозвучащие слова принято называть парономазами: фарс - фарш, экскаватор - эскалатор . Близость звучания используют при создании каламбуров: «Моя пьеса не то фарс, не то фарш», - сказал А. П. Чехов о своем «Вишневом саде». Парономазы сме­шиваются в речи людей, недостаточно знакомых с языковыми нормами. В последнее время приходится слышать, как слово полюс употребляется вместо слово полис (страховой). В речи детей могут смешиваться слова, которые имеют мало общего в звучании. Так, четырехлетняя девочка путала слова пат и фен , которые по звучанию далеки - не имеют ни одного общего звука. Однако некоторые основания для сближения налицо: оба слово короткие, однослоговые, представляют собой сочетание соглас­ный - гласный - согласный. Объединяет их и «иноземный» облик, а также отсутствие мотивированности, т. е. связи между значением и звуковым обликом слова.

Предстоит еще изучить как круг наиболее часто смешиваемых ребенком парономазов, так и степень их звуковой близости. Безус­ловно, играют роль тождество большей части звуков, составляющих слова, тождество или совпадение ритмо-мелодической структуры, в ряде случаев - совпадение начальной части слов, тождество гласно­го ударного слога и многое другое. Не исключено, что играют роль и причины семантического плана - недостаточная отчетливость сфе­ры употребления слов, что создает условия для неуверенности ре­бенка, обнаруживаемой в его речевой деятельности. Приведем некоторые примеры смешиваемых слов.

Аптека библиотека

Ветеран ветеринар

Гладиатор гладиолус

Глоток желток

Десна весна

Двойняшки дворняжки

Погон вагон

Гроб сугроб

Сорняк сырник

Ботанический металлический

Кинооператор император, пират

Купе кафе

Пломба клумба («Мне на зуб поставили

Сервировать консервировать

Инструкция конструкция

Фотограф автограф

Пудинг пудель

Шиповник подшипник

Лорнет пинцет («Смотри, коза смотрит

В ПИНЦЕТ!»)

Гусыня гусеница

Букет буфет

Глазированный газированный

Утроба трущоба («Он об этом знал еще

в материнской ТРУЩОБЕ!»)

Торба орбита

Пюре перо

Амулет омлет

Есть определенные закономерности, объясняющие вытеснение одного слова другим. Слова из «правого» списка, как правило, раньше входят в активный лексикон ребенка и чаще им используются в повседневной речи. Слова из «левого» списка еще не укоренились в сознании как следует.

Другой случай - смешение однокоренных близкозвучащих слов. Близость звучания не является случайной: она объясняется наличием общего корня.

Примеры таких смешаний.

Нужно было сказать: Ребенок сказал:

милостыня милость

кожа кожура («Я загорел, уже КОЖУРА облезла».)

колония колонна («Его взяли и отправили в эту, где

все преступники … КОЛОННУ!»)

осмотр просмотр («Мария Ефимовна сказала, что

завтра будет ПРОСМОТР. Врачи придут.»)

Подобные случаи не всегда легко отделить от словообразовательных и лексико-семантических инноваций, а также от моди­фикаций по типу «детской этимологии». Если, например, ребенок сказал: «Не пойду к КОЖАНОМУ врачу», то как нам решить, с чем мы имеем дело, - с употреблением слова кожаный в окказиональ­ном значении, для чего есть соответствующие предпосылки, с са­мостоятельным образованием слова по модели серебро - серебряный или же со смещением паронимов кожаный – кожный? Выбрать решение иногда затруднительно. Но следует смириться с тем, что в нашей области есть задачи, допускающие несколько решений, а есть и вовсе нерешаемые.

Смешение антонимов. Замечено, что дети многих поколений смешивают одни и те же пары слов-антонимов: вчера и завтра , еще и уже : «Я ЕЩЕ большой, могу сам ложкой есть!» - кричит трехлетний мальчик, явно имея в виду, что он уже большой. Можно предположить двоякое объяснение причин этого явления.

Антонимы, как известно, совпадают по большинству компонентов лексического значения и различны лишь по одному из компонентов, противоположному по смыслу аналогичному компоненту другого слова (завтра - день, непосредственно следующий за днем, включающим момент речи, и вчера - день, непосредственно предшествующий дню, включающему момент речи). Именно различие слов предшествующий - следующий может оказаться еще не усвоенным, вследствие чего антонимы на какое-то время у ребенка совпадают по значению, становятся своего рода временными синонимами. Возможно также, что ассоциативная связь между ними в языковом сознании так сильна, что одно слово как бы выскакивает (при условии ослабления контроля со стороны говорящего) вместо другого. Выяснить реальную причину такого словоупотребления можно было бы, если бы удалось, проверить функционирование антонимов в перцептивной речи (если и там они смешиваются, значит, справедливо первое из предположений о механизме данного явления).

Смешение слов одной тематической группы. При этом обнаруживается ассоциативный механизм запоминания слов. «Я ударила СОВОЧЕК», - плачет маленькая девочка. Оказывается, она упала на спину и ударила лопатку. Вторая просила, чтобы ей принесли из кухни СЫРОГО КЛОУНА. После расспросов выяснилось, что речь шла о петрушке . Очевидно, воспринимая слово лопатка , ребенок запомнил сам механизм переноса названия с одного понятия на другое (лопатка - «маленькая лопата» и «широкая треугольная кость в верхней части спины»), а затем подменил одно слово другим из той же тематической группы. Аналогичный сбой произошел и со словом петрушка. Первоклассница сообщила родителям, что ей задали изобразить ИСПОРЧЕННУЮ ЛИНИЮ. Оказалось, что речь шла о ломаной линии.

Таким же образом могут запоминаться и части слов. Так, ребе­нок, который объявил, что слышал по радио ПЕСНЮ КУВШИНИ, явно перепутал кувшин с графином (речь шла об арии старой гра­фини). Затем звуковой образ слова был утрачен, вернее, подменен другим, но сохранилась ритмо-мелодическая структура слова, в которую и был вставлен чужой корень.

1. Введение ……………………………………………………..……………3 2. Изменение лексического значения слова………….…….…....…………4 3. Расширение значения слова как один из основных семантических процессов……………6 4. Сужение значения слова как один из основных семантических процессов…………….12 5. Заключение…………………………………………….…………………14 6. Список литературы………………………………………………………15

Введение

Процессы, происходящие в современном русском языке, вызывают значительный интерес. Об этом свидетельствуют как публикации в изданиях разного уровня, так и устные выступления специалистов. Конец XX - начало XXI века - время существенных преобразований в русском языке и в первую очередь – в лексике. В связи с изменениями в жизни российского общества последних полутора десятков лет, с активным вторжением, преимущественно через рекламу, языковых и других норм других языков, русский язык переживает существенные преобразования, в том числе в области лексической семантики. Главным из них является «расширение» и «сужение» лексического значения слова. Это явление широко распространено и проявляется в различных группах слов. В работе рассматриваются одни из основных семантических процессов, происходящих в лексике современного русского языка, - расширение и сужение значения слова. В ней подробно анализируются слова, которые в результате расширения или сужения значения начинают употребляться в различных сферах и контекстах; доказывается, что многие из известных слов русского языка вследствие указанных процессов приобретают новые значения.

Заключение

В работе рассмотрены семантические процессы расширения и сужения значения слов, т. е. о парадигматически обусловленных изменениях значений слов, которые базируются на связях, существующих между членами одной и той же лексико-семантической парадигмы. На примерах, выбранных из словарей новых слов, рассмотрены особенности процесса расширения и сужения значения слов в современном русском языке. Расширение или сужение смыслового объема слов обусловлено «меной связей внутри значения одного из слов» и является результатом «семантических перегруппировок в словарном составе, вызванных развитием языка» . В развитии разных значений слова существенную роль играет та речевая ситуация, в которую оно попадает, т. е. контекстуальное окружение. Весьма значительны во многих случаях и внеязыковые (экстралингвистические) факторы (социальные, общественно-политические, культурно-исторические, научно-технические и т. д.). Семантические преобразования, происходящие в лексике современного русского языка (конец XX - начало XXI вв.), способствуют расширению и обогащению словарного состава. Основные семантические процессы, происходящие в лексике современного русского языка, - расширение значения, сужение и семантический сдвиг. Рассмотренные основные способы развития значений слов в общей лексической системе языка не исключают возможности отдельных индивидуальных, контекстуально обусловленных употреблений переноса названий как по метафорической, так и по метонимической модели. Такие переносы, как правило, не зафиксированы в словарных толкованиях значений слов. Их возникновение обусловлено разными причинами, основная из которых - нерегулярность их образования и контекстно-стилистическая зависимость.

Список литературы

1. Волгина Н. С. Активные процессы в современном русском языке. М., 2001. С. 84. 2. Новые слова и значения: Словарь-справочник по материалам прессы и литературы 80-х гг. / Под ред. Н. 3. Котеловой. СПб., 1997. С. 234. 3. Новые слова и словари новых слов / Под ред. Н. 3. Котеловой. СПб., 1983. С. 412. 4. Скляревская Г. Н. Толковый словарь современного русского языка. Языковые изменения конца XX столетия. СПб., 2001. С. 431. 5. Солганик Г. Я. Толковый словарь. Язык газеты, радио, телевидения. М., 2002. С. 137. 6. Толковый словарь иноязычных слов / Под ред. Л. П. Крысина. М., 2003. С. 741. 7. Фомина М.И. Современный русский язык. Лексикология. М., 1990 8. Шмелева. М., 1982. С. 55.

Крючкова говорила «мотивация», но я еще нашла термин «мотивировка», вроде это одно и то же.

Мотивация – отношения, существующие между морфологической или фонетической структурой слова и с одной стороны, с его структурным паттерном, а с другой, с его значением.

Таким образом, понятие мотивации (мотивированности) является одним из основных понятий словообразования, как семантической обусловленности значения производного и сложного слов значениями их составляющих; в акте словообразования одни единицы выступают в качестве источника мотивации, в связи с чем другие - результативные - рассматриваются как обусловленные мотивированные (ср. «он носит письма» и «письмоносец»).

Существует 3 основных вида мотивации:

Фонетическая

Морфологическая

Семантическая

При естественной связи между значением слова и его звучанием говорят о наличии фонетической мотивировки. К примерам фонетически мотивированных слов относятся слова buzz, cuckoo, splash, gargle, purr и множество других так называемых звукоподражательных слов, звучание которых «объясняет» их значение.

Поскольку слова складываются по существующим в языке моделям из существующих морфем, можно выделить морфологическую мотивировку слова. Так, сложное слово loudspeaker мотивировано входящими в него морфемами loud - speak - еr (как - что делает - деятель, исполнитель); аналогично мотивированы prefabricate (pre - fabric - ate: заранее - изготовление - делать); bestseller, rewrite, employee и множество других.

Третий вид внутренней формы слова - семантическая мотивировка . В этом случае новое значение объясняется через старое той же формы; очень часто происходит метафорический или метонимический перенос значения: barking (cough) мотивируется звуковым сходством с собачьим лаем (barking of a dog). Семантически мотивированное слово часто имеет образный характер: snowdrop напоминает о сходстве цветка с комочком снега на весенней лужайке; buttercup отражает цвет и форму чашечки растения. Морфологически мотивированы здесь старые значения, послужившие основой для вторичной номинации; таким образом, нередко в одном слове переплетаются разные виды мотивировки. Глубина мотивировки также варьируется. Она может быть ярко выраженной, как в snowdrop; стертой, как в honeysuckle, volleyball, или wilful, или полностью утраченной, как в словахhome,read,alphabet,parachute,etc.

Мотивировка слова может отражать и национальное своеобразие языка; так, один и тот же предмет может получать в разных языках названия, исходя из его разных признаков. Сравним, например, русское слово «клеенка» и.английское oilcloth. Первое семантически мотивировано признаком «спо-соб изготовления», а второе - признаком «материал». Аналогичный пример - пара «очки» (мотивировка-«дополнительные глаза») и glasses (монтирующий признак - «материал»). Особенно ярко национальное своеобразие мотивировки проявляется в ее фонетической разновидности; достаточно сравнить английское cock-a-doodle-do и русское «кукареку».

26. Проблема конверсии в английской лексикологии

Конверсия – морфолого-синтаксический способ образования нового слова путем изменения его парадигмы.

Значит, конверсия не использует словообразовательных аффиксов, а использует лишь парадигму (систему грамматических изменений) слова. Например, существительное handотличается от глаголаtohandне какими-то аффиксами, а лишь формами изменения самого слова.

Конверсия очень распространена в современном английском языке, что в известной степени может объясняться бедностью в языке производительных словообразовательных аффиксов. Особенная производительность конверсии в английском языке объясняется существованием большого количества непроизводных слов, не закрепленных аффиксов за частью языка, сравнительно небольшой численностью словоизменяющих аффиксов и грамматических форм, а также простотой образования последних.

Основной предпосылкой образования новой языковой единицы путем конверсии является изменение синтаксического функционирования слова, которое сопровождается изменением значения. Для конверсии является необходимым изменение привычного синтаксического окружения.

Одна из проблем конверсии заключается в том, что многие думают, что при этом слово переходит из одной части речи. Это не так, старое слово не исчезает, только появляется новое.

Другая проблема – что является средством словообразования про конверсии .

Американские ученые считают, что - функциональное изменение, а русские ученые – форма.

На самом деле прав Смиринкий, он говорит, что словообразовательным средством выступает сама парадигма слова.

У слова появляется другая парадигма другой части речи, значит, это разные слова.